Анне Ханкок - Питбуль

— Как ты думаешь, речь шла о преступлении?

Вопрос задал Шефер. Он вытащил из нагрудного кармана футболки пачку сигарет.

— Не знаю, — ответила Элоиза. — По крайней мере, он был вовлечен во что-то, за что теперь боится быть наказанным. Он цитировал строки из Книги Левит. Те, в которых говорится о… А о чем там вообще говорится? О карме? Что то, что ты делаешь другим, к тебе и возвращается?

— An eye for an eye [6] Око за око ( англ .). , — кивнула Конни и долила вина Элоизе в бокал. — Наказание за преступление должно быть соразмерным преступлению. Но это такая ветхозаветная вещь. Напомни ему, что есть и обновленная версия, в которой говорится, что нужно подставить другую щеку.

Шефер закурил сигарету, слушая, и откинулся на спинку стула.

— Его прорвало ни с того ни с сего, но я думаю, что это из-за того, что я упомянула его дочь, — сказала Элоиза. — Мы никогда по-настоящему не говорили о ней, а когда я пыталась спросить о ней, он просто уходил от темы. Плясал вокруг да около. Но сегодня я задела его за живое. Это была капля, переполнившая чашу.

— Я помню его дочь, — кивнула Конни и устремила взгляд в пространство, припоминая подробности. — Мы перекинулись с ней парой слов, когда я приходила в первый раз, и я помню, что она живет в Стокгольме или где-то там. Поэтому никто, кроме нас, его и не навещает. У нее нет возможности приезжать издалека, и именно поэтому она связалась с Патронажной службой, чтобы Яну не пришлось быть одному в последние дни. Она замужем за шведом, и, насколько я помню, у нее имя такое же, как у кого-то из группы «АББА».

— Агнета? — спросила Элоиза. — Или Анни-Фрид?

— Нет, я про фамилию. Фамилия в замужестве у нее такая же, как у одного из «АББЫ». Что-то на «У», может такое быть?

— Ульвеус, — сказал Шефер. — Бьерн Ульвеус.

— Да, точно, — Конни указала на него пальцем, — Ульвеус!

— А ты не помнишь, как ее зовут? — спросила Элоиза.

— В бумагах Патронажной службы не написано?

Элоиза покачала головой.

— Ну, я могу попробовать спросить у других волонтеров, может, они знают? — предложила Конни.

— Да, будь добра, — сказала Элоиза и перевела взгляд на Шефера: — И не смогу ли я уговорить тебя сделать мне одолжение?

Он поднял подбородок, уже настороже.

— Какое?

— Ты не мог бы проверить имя, которое упоминал Фишхоф: Мадс Орек.

Шефер затянулся сигаретой. Он смотрел на Элоизу, медленно выпуская дым.

— Ну, ты же говоришь, что у Фишхофа деменция, так что вероятность того, что он бредил, довольно высока. Ты ведь понимаешь это?

— Я прошу тебя только сделать быструю проверку. Просто посмотреть, не появится ли какой-нибудь тревожный сигнал на радаре. Мне это нужно для спокойствия.

— Для его спокойствия или твоего?

— Да, — кивнула Элоиза, — я прошу и для себя тоже. После того, что случилось с моим отцом в свое время… — Она долго смотрела на Шефера. — Если я решила быть рядом до конца, мне нужно знать, что я нахожусь возле порядочного человека. Сейчас у меня появились сомнения, от которых я никак не могу избавиться, а ты знаешь, как я реагирую на неожиданности. Мне нужно выяснить, что за скелеты он прячет в шкафу.

Шефер сжал губы и кивнул.

— Я вижу, что тебе хочется full disclosure [7] Полного раскрытия информации ( англ .). , и вполне могу тебя понять, — сказал он. — Но я не могу просто войти в систему и начать искать в ней человека, если не ведется следствие и у меня нет причин им интересоваться. Ну, то есть могу, но мне нельзя.

— Почему?

— Потому что таковы правила. Иначе люди только бы и делали, что собирали информацию о соседях, о новом приятеле бывшей жены и так далее. Это нарушение неприкосновенности частной жизни, и это verboten [8] Запрещено ( нем .). .

Элоиза склонила голову набок и приподняла бровь.

— Ты хочешь сказать, что никогда не нарушал этих правил?

— В прошлом, да. Но тогда это все было не так жестко, как сейчас. В наши дни человека, который смотрит что-то в базе данных, можно отследить по его поисковому запросу, и если кто-то придет и спросит, что это ты тут делаешь, а у тебя не найдется достойного объяснения, ты рискуешь получить на свою голову дисциплинарное взыскание.

— И насколько вероятно, что кто-то действительно придет и спросит?

Шефер не ответил. Он провел ладонью по щетине с довольно громким звуком.

Они с Элоизой смотрели друг на друга, словно соревнуясь, кто первым моргнет.

Элоиза сдалась и откинулась на спинку стула.

— Да ладно тебе, Шефер. Ради старой дружбы?

— Чьей дружбы? — сухо спросил он и бросил огарок на тарелку. — Вашей с этим сумасшедшим стариком? Или нашей с тобой?

Элоиза улыбнулась.

— А какая разница?

Шефер следил за вертолетом глазами, пока вел машину. Это был AS550 «Феннек», принадлежавший копенгагенской полиции, и он летел низко над жилым кварталом вдоль улицы Сортедам Доссеринг, полускрытый баннером магазина «Ирма» и другими рекламными вывесками. Спустя несколько мирных месяцев конфликт между бандитами разгорелся вновь, и накануне ночью прогремело три выстрела. Среди жертв не было гражданских — только уголовники, поэтому пульс у Шефера от этих новостей не подскочил.

Но его бывшая напарница входила в оперативную группу, расследовавшую эти дела, и он знал, что она находится в «железной птице». Он мог живо представить ее: черный боевой костюм на мускулистом теле и повязка на голове в лучших традициях Рэмбо. Лиза, мать ее, Августин.

Шефер улыбнулся своим мыслям. Он почти скучал по ней.

— Известно, кого они ищут? — спросил он, кивая на небо. — Есть подозреваемый?

Следователь по расследованию убийств Нильс Петер Бертельсен, сидевший на пассажирском сиденье, поднял голову и посмотрел в лобовое стекло.

— Какой-то наркодилер, который вчера вечером ликвидировал нескольких конкурентов в пиццерии. Димитрий… как-то там.

Бертельсен щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить фамилию. Затем перевел взгляд на Шефера и поднял брови.

— Слушай, уже ведь пора обедать?

Шефер взглянул на часы на приборной панели.

— Сейчас четверть одиннадцатого.

— Да, но я встал в половине шестого, и у меня уже в животе урчит. На улице Дроннингенс Твергаде есть восточная забегаловка, если заедем туда, я сбегаю куплю нам по кебабу.

— Через полтора часа у меня ланч с Микалой Фриис, так что на мою долю не надо, — сказал Шефер.

Встреча, о которой он говорил, была запланирована уже полторы недели назад — ланч с экспертом по составлению психологических портретов и бывшим полицейским психологом Микалой Фриис. Они должны были обсудить детали дела об убийстве, по которому их обоих вызвали для дачи показаний. Его — как следователя по этому делу, ее — как эксперта-свидетеля от прокуратуры.