Ремигиуш Мруз - Безмолвная

— Есть какая-нибудь «Нутелла»? — спросил я, вынимая бутерброд.

Мать вымученно улыбнулась в ответ.

— Исследование генетического материала всегда длится долго, даже если это касается дела государственной важности, — продолжил я. — Как же они умудрились провести его так быстро?

— Не сообщалось, когда конкретно было найдено тело, — заметил отец. — Могло уже пройти определенное время.

— Не верится мне в такое…

— То, что ты надеешься на лучшее, нормально, — вступила в разговор мать. — Но ведь знаешь: такая информация не разглашается, если нет уверенности…

— У меня есть уверенность лишь в том, что здесь не всё в порядке. — Я понимал, что разговариваю как ненормальный, но это сейчас не имело значения. По крайней мере для меня.

— Сообщили, как она погибла? — спросил я с полным ртом.

— Говорится лишь о возможной причине.

— Какой?

— Якобы утонула.

— Так просто?

Вопрос был не по делу, и у отца не нашлось на него ответа. Он нервно дернулся, а мать положила ему руку на колено, как бы пытаясь успокоить.

— Неужели спустя десять лет похитители вот так запросто взяли и бросили ее в Одру или в какое-нибудь болото на Болко? — добавил я. — Абсурд!

— Никто не утверждает, что было именно так. Ее могли оглушить, а потом…

— Нет! — твердо возразил я и положил бутерброд в контейнер.

— Откуда такая уверенность, сын? Ты что-то обнаружил?

— Больше, чем надеялся…

Оба они почти одновременно вздыбили в удивлении брови. Так у них случалось нередко: они не задумываясь копировали действия друг друга. Прожили столько лет вместе… Симбиоз, заметный с первого взгляда.

На ум мне пришла горькая мысль о том, что и мы с Евой вступали на тот же путь, пройдя по которому могли бы вскоре говорить о себе то же самое…

— Нашелся тот, кто сделал ее снимок на том концерте, — сообщил я.

— Кто?

— Не знаю. Какой-то случайный человек. Снимок отыскался в интернете.

Я не собирался углубляться в подробности, а они не спрашивали. Точно знаю, что прежде, во всеуслышание заявляя о твердом намерении вовсю пользоваться моим старым компьютером, они даже ни разу не попробовали его включить. Интернет действовал на них как красная тряпка на быка.

А для меня он оказался избавлением…

— Немного сместилась в кадре. Лицо не очень хорошо видно, а кусок майки — прекрасно, — продолжал я.

— И что с того?

— На нем было сообщение для меня.

— Какое сообщение? — недоверчиво спросил отец.

В его голосе я уловил сомнение, но ничего удивительного в том не было. Я рассказал им в деталях о том, что мне передала Клиза. Родители слушали внимательно, но было видно, что им требуется какое-то время, чтобы осмыслить услышанное.

— Ева проделала гигантский труд для подготовки этого сообщения, — подчеркнул я. — Причем проявляла величайшую осторожность.

Мать кашлянула.

— И потому ты считаешь, что…

— Что похитители ее не утопили, — закончил я фразу за нее. — И что Ева по-прежнему жива и ждет от меня помощи.

— Но у тебя же нет ни единого доказательства, — заметил отец.

— Нет…

Молчание, воцарившееся в номере мотеля, могло означать все, что угодно. Я решил отойти от данной темы, пока в головах у родителей не проклюнутся новые мысли. Хотя и сам не знал, зачем мне нужно убеждать их. Может, нуждался в родительском понимании, чтобы, опираясь на него, идти дальше намеченным путем?

— В ожидании вас я сравнил рисунок на майке с оригиналом, который крутился в интернете.

— А что там крутилось? — поинтересовался отец. — Ты ведь говорил, что тот музыкальный коллектив был фиктивным…

— Да. Они не имели своего логотипа и обложки альбома тоже. Но был рисунок, соответствующий одному из эпизодов, связанных с делом, информация о котором быстро разошлась по Сети. Именно его использовала Ева для оформления футболки.

Я включил ноутбук, и на его экране появилась картинка, изображающая стоящий в палатке старый радиоприемник. Над ним разлетались красные и голубые разводы. Линии были ровными, без острых углов. На оригинале картинки был изображен строй людей, стоящих за ограждением. Это наводило на мысль об узниках в концлагере. На майке вместилось не всё; Ева явно не хотела нанесением символичного рисунка встревожить похитителей, которые могли усмотреть в нем тайный смысл.

Повернув ноутбук экраном к родителям, я показал на картинку и стал пояснять:

— Одна деталь отличает этот рисунок от того, что сделала Ева. У нее появилась дополнительная деталь — небольшая, но выразительная. В виде тучки. С правой стороны остался контур обводки, а с левой — остатки корректора.

Они непонимающе смотрели на меня.

— Это символическое изображение устройства, изменяющего высоту и тембр звука, — объяснил я. — Называемого «эквалайзер».

— А…

— Ясно. Вам это ни о чем не говорит… — Что означает тишина, я понимал прекрасно. — Но для меня это имело значение.

— Какое? — спросил отец.

— Это логотип довольно известного интернет-сервиса «СаундКлауд».

— Что?

— Сервис, на котором можно бесплатно предоставлять другим доступ к музыке и разным мелодиям. Кто-то, вероятно, разместил там фрагмент «Лучших дней», а в дополнение к нему, вместо обложки, — рисунок, который я вам показал.

Да, при появлении одного из этих файлов я воспрянул духом. Это тоже была копия — судя по всему, та же версия. Но ее отличала одна маленькая деталь — в правом верхнем углу миниатюрки размещался крохотный, почти незаметный логотип «СаундКлауд». Увидев его, я понял, что у меня появился контакт с Евой.

После десятилетия тишины я, можно сказать, услышал ее голос. Он был невыразителен, терялся где-то в шуме массы событий, — но он прозвучал. И теперь мне необходимо было лишь понять, о чем он говорит.

Размещать файлы в этом сервисе имели право только зарегистрированные пользователи, и я сразу обратил внимание на имя разместившего фото — Пол Фрэнсис. Мне это ни о чем не говорило. Ни о чем, кроме того, что это имя выбрала Ева, загружая файл в сервис.

Я долго не мог вникнуть в сообщение. Понял лишь то, что его собственноручно послала она. Конечно, только в виртуальном, а не в физическом плане. Но какое это имело значение? Ведь нематериальные средства на банковском счете применяются точно так же, как реальные банкноты из бумажника…

Специальный значок сигнализировал об открытии сервиса «СаундКлауд». Зайдя туда, я сообразил, что коль уж Ева выбрала песню «Лучшие дни», то сообщение зашифровано именно в ней. Она в точности воспользовалась приемом Эспейо и Ортиза. Только вместо трансляции песенки на радиоканалах разместила ее в интернете.

Обрисовывая ситуацию родителям, я боялся, что интернетовские неологизмы собьют их с толку. Но самое главное, что оба при этом согласно кивали, ничего не переспрашивая.