Ремигиуш Мруз - Безмолвная

Благодаря им я узнала, как обходить закон, чтобы не платить налоги. Как выстраивать финансовые пирамиды, чтобы скрывать происхождение денежных средств, и чем они отличаются от схемы Чарльза Понци. Узнала также, как заметать следы, получать «грязные» деньги, использовать государство для возвращения огромных сумм НДС…

Я могла бы перечислять еще долго.

Учили меня этому, невзирая на мое мнение.

Ты должен знать, что когда они начинали планировать мое будущее, я ясно давала им понять, как собираюсь прожить дальнейшую жизнь. А собиралась я прожить ее с тобой, отказавшись от всего того, чем занимались они.

Но в конце концов тень их дел пала и на меня. Их грехи стали и моими. Коснулась она, увы, и тебя, хотя я делала все, чтобы этого не случилось.

Я отделилась от них задолго до, скажем так, происшествия, о котором ты уже знаешь. Его нельзя было назвать предначертанием судьбы или несчастным случаем — оно было заранее спланировано и хладнокровно реализовано, а затем упрятано под сукно.

До того как это случилось, я сказала отцу, что не намерена продолжать их с матерью дело. Не желала иметь ничего общего не только с ним, но и вообще с моими родителями. Единственное, чему я всегда придавала значение, это как мы выглядим. Мне хотелось, чтобы мы выглядели пристойно для тебя и твоих родителей. Вероятно, и для меня самой.

Не знаю, что руководило мною при этом. Может, то, что я оберегала этот фасад пристойности всю жизнь — и даже не могла себе представить, что однажды он попросту развалится…

Я хотела, чтобы мы с тобой отличались от моих родителей. Чтобы у нас был нормальный, счастливый брак и мы дождались бы детей, радуясь миру, стабильности, комфорту…

Не знаю, для чего я обманывала себя, считая, что это достижимо. Может, потому, что мои родители наконец прозрели? Хотя это произошло слишком поздно и изменить что-то было уже невозможно…

Мой отец работал на организованную преступную группировку, наиболее активно действовавшую в Нижней Силезии. Ее возглавлял человек по кличке Кайман. Она ему полностью соответствовала, поскольку при виде его сразу же возникали ассоциации с этой здоровенной тварью. В общей сложности платил он отцу немало, но налоги взимались только с официальной, небольшой части суммы. У отца никогда не было повода жаловаться на недостаточность оплаты его трудов. Получал он больше, чем мог потратить, и лично никогда не общался с окружением Каймана. Регулярно передаваемые нескольким чиновникам взятки гарантировали отцу и его партнерам безопасность.

По крайне мере, так все выглядело.

Я уверена: если б ЦАБ — Центральное антикоррупционное бюро — не напало на их след, мой отец до сегодняшнего дня продолжал бы делать то же самое, что делал во времена работы у Каймана. Я и дальше находилась бы в Ополе. До случая под Млыновкой никогда не дошло бы. Мы с тобой на сегодня уже обзавелись бы кучей детей…

Однако всё по порядку.

Агенты ЦАБ напали на след взяточников лишь потому, что один из чиновников начал вести себя невоздержанно. Работая на весьма престижной должности, он получал немногим больше средней зарплаты по стране, однако несколько раз позволил себе приобрести вещи, купить которые на свои официальные средства попросту не мог.

Это вызвало типичную человеческую зависть у его сотрудников. Та, в свою очередь, породила подозрения. Хватило доноса одного принципиального коллеги, и ЦАБ заинтересовалось тем чиновником.

Его сотрудники устроили провокацию. Все произошло так быстро и невинно, что бедняга вообще не понял, кто сделал ему незаконное предложение. Когда он согласился закрыть глаза на небольшое нарушение и принял презент в размере нескольких тысяч, тут же появились агенты.

Чиновника здорово припекло, и он сразу же показал пальцем на Каймана, хорошо известного спецслужбам. Были проанализированы все случаи взаимодействия чиновника с криминальным лидером, и в результате агенты вышли на юридическую контору, одинаково помогавшую тому и другому.

Думаю, понятно, что контора принадлежала моему отцу.

Агенты ЦАБ могли постучаться к нему в дом на следующее же утро и силой увезти с собой. Но они решили сыграть по-крупному. Им хотелось добраться до того, кто прятал концы в воду, и прижать его вескими уликами. Они могли бы сделать это, оказав давление на отца, но расследование уже находилось на той стадии, когда какие-либо процессуальные отклонения были недопустимы.

Поэтому агенты были вынуждены действовать в соответствии с законом, во взаимодействии с Центральным следственным управлением полиции, поскольку дело оказалось гораздо более запутанным, чем представлялось вначале. Расследование проступка чиновника переросло в серьезную операцию против организованной преступности в целом.

Агенты обратились к отцу с предложением, от которого невозможно было отказаться. Уведомили его о проведении расследования в отношении Каймана и о том, что имеют достаточно доказательств для обвинения и отца тоже.

Тот понимал, что это означает. Он мог не просто попасть за решетку, но и потерять все, заработанное за долгие годы, независимо от того, из легальных или нелегальных источников оно было получено.

Отец раздумывал недолго. После второй или третьей встречи с сотрудниками правоохранительных органов он согласился сотрудничать с ними. Для юристов, замешанных в разного рода аферах, принятие таких предложений всегда имело смысл. Они прекрасно ориентировались в юридических тонкостях и знали, когда следует покидать тонущий корабль.

Однако кто-то из подельников Каймана приметил действия отца, готовящего себе спасательную шлюпку. Вероятно, Кайман имел в рядах полиции своих людей, но, возможно, я и ошибаюсь. К слову, отец и сам мог засветиться. Например, обратить на себя внимание, перечисляя все более крупные суммы на заграничные счета, дабы спрятать хотя бы часть нелегальных прибылей…

Так или иначе, Кайман обо всем узнал. И быстро организовал то, что ему лучше всего удавалось.

Итог тебе прекрасно известен, поскольку ты был на похоронах, а потом долгими неделями утешал меня, помогая пережить тот трудный период. Я не была столь близка со своими отцом и матерью, как ты — со своими родителями. Но они по-прежнему оставались родными мне людьми.

К тому же я отдавала себе отчет в том, что случилось на самом деле. Я чувствовала опасность, грозящую как мне, так и тебе. Однако ничем не могла с тобой поделиться.

Знаю, прекрасно понимаю, что ты ответил бы мне и к чему меня склонял бы. Ты не позволил бы скрыть правду.