Ремигиуш Мруз - Безмолвная

Ее приподнятая бровь заставила меня подумать, что она мне не слишком-то верит.

— Не хочешь знать, изменились ли мои кулинарные вкусы? Не начала ли я проводить свободное время за сериалами, снятыми по марвеловским комиксам? Не решилась ли на пластические операции?

— А о чем тут спрашивать? Я смотрю на тебя и вижу всё как на ладони.

— Да? Ну, тогда скажи, пожалуйста, что во мне изменилось?

Налив себе просекко, Ева сложила руки на груди и стала смотреть на меня в ожидании ответа.

— Ты сделала небольшую коррекцию носа, более выпуклые скулы и немного увеличила губы.

— И?..

— Это всё.

— Не совсем. Еще откорректировала выступающую челюсть.

— У тебя никогда не было выступающей челюсти.

— Ну, может, только в твоих глазах, — парировала она. — Хотя, в конце концов, речь тогда шла не о приукрашивании.

— Тем не менее ты воспользовалась случаем.

Ева повела плечами и усмехнулась. Меня не удивляло, что она постаралась изменить внешность. На ее месте я сделал бы то же самое. Вопреки заверениям пластических хирургов, такие операции не могли сотворить чудо, однако при удачном исходе это помогло бы Еве ввести в заблуждение пару-тройку чересчур дотошных господ. Тот, кто хорошо ее не знал, вряд ли смог бы опознать ее в Кассандре Рейманн. Но у меня с этим проблем не возникло.

Очевидно, она прибегла к пластике после начала отношений с Робертом, поскольку раньше средств на это не имела. Впрочем, я не хотел об этом расспрашивать. Все, связанное с этим человеком, меня не интересовало. Кроме того, я действительно собирался сосредоточиться на будущем. Нам еще многое предстояло сделать.

— Теперь, видимо, и мне придется задуматься над какой-нибудь пластикой…

— Не говори глупостей.

— Думаешь, не нужно?

— Там, куда мы направляемся, ничего такого не требуется, Тигр.

— А куда мы направляемся?

— В будущее.

— Не в Беларусь ли?

— Или в Украину. Но, скорее всего, в Калининград, — ответила Ева, отодвигая бокал. — Думаю, лучше всего будет принять решение после того, как мы опустошим все счета.

— Никто нас не поймает?

— Нет.

Ее голос звучал абсолютно уверенно. Она ничуть не сомневалась, что все предусмотрела.

— Все счета открыты на твое имя. Перечисления были сделаны так, чтобы не вызывать интерес у казны и не давать повод увязать счета со мной и Робертом. По крайней мере, по бумагам. Даже если б сейчас кто-нибудь обнаружил тело, то не успел бы добраться до названных средств.

— Толково.

Это было единственное, что могло обеспечить наше дальнейшее существование. В Беларуси или Украине нам не приходилось рассчитывать на хорошо оплачиваемую работу, но деньги, полученные благодаря Рейманну, можно было обменять на рубли или гривны, позволяющие жить достойно. А если повезет, думалось мне, то мы могли бы даже неплохо вложить их и преумножить.

К тому же Ева наверняка и тут уже что-то спланировала…

— Полиция не нападет на мой след? — задал я вопрос.

— Нападет, но мы будем уже далеко отсюда.

— Ты уверена?

— Конечно, — не колеблясь ответила Ева. — Тебя разыскивают в Опольском воеводстве — более того, на его окраинах. Поэтому здесь ты еще некоторое время будешь в безопасности.

Она была права. Если для меня убийство Блица являлось трагедией, то для польских правоохранительных органов связанное с ним расследование не имело приоритета над другими делами. В случае чего Ева могла бы переговорить с Прокоцким и убедить его, что бессмысленно продолжать преследовать меня.

— Итак, что теперь? — спросил я.

— С самого утра поедем в несколько мест, заплатим кому нужно и потом исчезнем.

— А документы?

— Это тоже уже решено.

— Как?

— А тебе это надо?

— Беря во внимание то, что ты прогнала меня по всей Польше, не объясняя ровным счетом ничего, я, как мне кажется, имею право…

— Ну да, ну да… — она махнула рукой. — Ты имеешь полное право знать, с какими жуткими типами я договорилась…

Пожалуй, мне и вправду не к чему было знать все подробности. Понятное дело, Ева воспользовалась знакомствами, приобретенными благодаря своему мужу; в то же время она просила помощи не у тех, кто мог донести кому-нибудь из его окружения. А если уж донести, то не сразу…

— Глазур продолжает нам помогать?

— Нет. Я велела ему исчезнуть после передачи тебе последнего сообщения. Не хотела рисковать. Он и так много сделал для меня. Занимался всем, что связано с информационными делами, — от удаления следов в интернете до выбора формата файла.

— Он не показался мне таким уж просвещенным…

— Внешний вид неважен. Он действительно умеет многое.

— Мне ревновать, что ли?..

— Никогда, — твердо сказала Ева. — И ни к кому!

«И правильно, что она его отцепила», — подумал я про себя. На этом этапе лишний человек, вовлеченный в дело, был бы для нас обузой…

Остановив взгляд на Еве, я с минуту старался понять: насколько она уверена в том, что ей удастся реализовать свой план до конца? До сих пор она старалась выглядеть несгибаемой, но на сколько реально ее хватит?

Я не видел в ее глазах никаких сомнений. И это внушало мне веру в то, что нам и в самом деле ничто не грозит.

Вместе с тем, когда мы наконец легли отдохнуть, я долго не мог сомкнуть глаз. Время уже подходило к утру, и понемногу начинало светать, а первые крики просыпающихся птиц окончательно убеждали, что отдыхать уже поздно.

Мы пролежали час или два. Потом дружно признали, что пора уже выдвигаться в дорогу. Войтек проснулся лишь для того, чтобы, как в трансе, перейти из номера в машину, где лег на заднее сиденье и снова провалился в сон. Мне осталось лишь позавидовать его детской беззаботности.

На этот раз за руль сел я. Глянул на грузовики, припаркованные вдоль подъездной дороги и пристегнулся. При этом ощутил, что ребра мне словно обожгло огнем.

Вскоре мы выехали на дорогу, ведущую на восток. Меня сопровождало чувство удовлетворенности — словно все опасности остались далеко позади. Я даже не переживал о том, что ждет нас на границе. И почти забыл о необходимом пока соблюдении бдительности. Опустил стекло и позволил себе радоваться ощущению счастья. Иногда обменивался взглядом с Евой, считая, что имею на это полное право.

Мы ехали неспешно, в соответствии с правилами дорожного движения. Вслед за нами, в отдалении, уже какое-то время тащился грузовик — вроде бы «Скания».

Когда над пустой дорогой, прямо перед нами, взошло солнце, у меня появилось чувство, что его свет знаменует наше совместное радостное будущее. Я знал: Ева испытывает те же чувства. Мы были полны убежденности в своем чуть ли не бессмертии.

Однако под вечер, когда, после всех необходимых денежных расчетов, мы двинулись в сторону Украины, жизнь сурово дала нам понять, как жестоко мы ошибались.