Синтия Суонсон - Стеклянный лес

– Миссис Хоук вас ждет? – поинтересовалась секретарь, когда я спросила, здесь ли директор и могу ли я с ней поговорить.

– Нет… в общем, я по личному делу. Всего на несколько минут. – Я прекрасно осознавала, как выгляжу со своим носом-кнопкой и ободком в волосах. Если бы не ребенок, меня вполне можно было принять за школьницу.

– Что ж, присядьте, мисс, я узнаю, примет ли она вас.

– Мэм, – поправила я секретаря. – Не мисс, а мэм.

Но она уже отвернулась и разговаривала с кем-то по переговорному устройству, так что либо не слышала, что я сказала, либо просто не обратила внимания на мои слова.

Рано утром Руби дошла до аптеки на углу, бросила десять центов в прорезь телефона-автомата, расположенного рядом, и коротко поговорила. Потом вернулась окольными путями через кладбище и спряталась в лесу. Не слишком далеко, но и не слишком близко от дома, так, чтобы видеть и слышать, что происходит в «птичьей клетке», но чтобы ее саму не было видно в окна.

Вскоре дядя Пол и тетя Энджи уехали, но Руби продолжала сидеть на камне, обняв колени руками.

Через некоторое время Руби направилась в дом, вошла в свою комнату и внимательно осмотрелась. Она сожалела лишь о том, что придется оставить книги. Схватив с полки роман «Убить пересмешника», она сунула его в сумку.

В комнате матери она взяла еще кое-что и спрятала глубоко на дне сумки. Найденную в гостиной шаль бабушки тоже прихватила с собой.

После этого Руби вернулась в лес.

Миссис Хоук крепко пожала мне руку и не поморщилась, когда я назвала свое имя.

– Миссис Гласс, приятно познакомиться с вами. И с вашим маленьким сыном. – Она перевела взгляд на сидевшего у меня на коленях Пи Джея.

Отыскав в сумке погремушку, я дала ее ребенку.

– Спасибо, что… нашли время встретиться со мной, – произнесла я и тотчас же возненавидела сквозившую в голосе неуверенность.

– Что я могу сделать для вас, миссис Гласс?

Я не знала, как начать. Я ожидала, что директор станет выражать соболезнования или спросит о Руби, но миссис Хоук откинулась на спинку стула и ждала.

– Я… в общем, я пришла, чтобы поговорить с вами о… – Я опустила глаза, почувствовав, как вспыхнуло лицо, но потом снова посмотрела на директрису. Это же просто смешно. Мне необходимо взять себя в руки. Я набрала в грудь воздуха и произнесла: – Я просто хотела узнать, что вам известно о семье Гласс. Что, по-вашему, произошло с Генри и Сильей?

– Насколько я поняла, Генри принял яд. Имеется предположение, что это самоубийство. – Миссис Хоук поморщилась и принялась перекладывать бумаги на столе. – Такая трагедия. Должно быть, Пол и Руби чувствуют себя ужасно.

В ее голосе слышалось сочувствие, но мне оно показалось неискренним. Очевидно, этой женщине было ни капли не жаль ни Пола, ни даже Руби.

Неужели она считала, что Силья убила Генри, и Руби знает об этом? Если здесь вообще имело место убийство.

– А Силья? – спросила я. – Как вы думаете, где она?

– Ах, Силья. Она может быть где угодно, не так ли? – Директор улыбнулась и взглянула на меня так, словно ожидала подтверждения.

– Руби вчера допрашивали, – выпалила я. – Полицейские хотели знать, что ей известно о смерти отца. Они… Они подозревают, что Силья убила своего мужа.

На лице миссис Хоук отразилась задумчивость, как если бы она собиралась с мыслями.

– А вы верите в это, миссис Гласс? – наконец спросила она. – Думаете, Силья могла его убить?

– Не знаю, – призналась я. – Именно поэтому я здесь. Я подумала, что вы можете… – Наши взгляды встретились. – Вы ведь знали Силью, не так ли? Вы подруги. Ну или были таковыми когда-то.

Миссис Хоук осторожно посмотрела на меня.

– Да, это правда. Когда-то мы с Сильей дружили.

– Вы не пришли на похороны ее мужа. – Я одарила директора, как мне показалось, суровым взглядом. – Даже если вы знали, что Сильи там не будет, могли бы прийти, чтобы оказать поддержку семье. Вы могли бы поддержать Руби.

– Это сделала мисс Уэллс, – заметила она. – Мы сочли, что так будет более чем достойно.

– Потому что у вас был роман с моим мужем? – напрямик спросила я. – Знаете, я ведь читала статью в пятничной газете.

Миссис Хоук тихо засмеялась.

– Не сомневаюсь. Послушайте, миссис Гласс, не придя на похороны, я попыталась проявить сострадание по отношению к вашему мужу. Не думаю, что он хотел бы меня видеть. – Она подалась вперед. – В последние годы я стала очень неприятна Полу. И Генри тоже. Возможно, вам это известно. Братья Гласс меня просто не переваривали.

– Почему? Я могу понять Пола, но при чем тут Генри?

– Генри Гласс считал меня коммунисткой, – фыркнула миссис Хоук. – Он не первый выдвинул такое обвинение. В маленьком городке – пусть даже таком, который обманчиво считает себя ультрасовременным, – совсем не трудно заработать обвинение в чем-то подобном. Стоит только нанять чернокожую учительницу литературы в школу, где подавляющее количество учеников белые. Сделайте это и считайте, что ваша судьба предрешена.

– Мисс Уэллс.

– Да. Я долго воевала с отделом среднего образования за возможность взять ее на работу. Мисс Уэллс была – и есть – лучшая из лучших, но они этого не видели. Так же как и Генри. Он считал меня другом негров, другом социалистов и евреев, другом всех, кто хоть чем-то отличался от остальных. Для него это значило, что я коммунистка. Разве не так, миссис Гласс?

Я не знала, что и думать.

– И вот являетесь вы, – продолжала директор, – и сидите в моем кабинете с ребенком на руках, точной копией своего отца – моего бывшего любовника…

При этих словах я поморщилась, но миссис Хоук, похоже, ничего не заметила.

– И обвиняете меня… собственно говоря, в чем?

– Я вовсе вас не обвиняю! – воскликнула я. – А просто хочу получить ответы на некоторые вопросы.

– Пол знает, что вы здесь?

Я покачала головой.

– Что ж, миссис Гласс, – произнесла директор, и я уловила в ее голосе насмешливые нотки. – Могу сказать лишь одно: Силья оказалась в отнюдь не простой ситуации, поскольку Генри был сумасшедшим.

– Сумасшедшим? – Такое определение показалось мне слишком жестким даже в устах этой резкой женщины.

Миссис Хоук презрительно рассмеялась:

– Генетическая наследственность, верно?

Я снова покачала головой.

– Прошу прощения, но я вас не понимаю.

Миссис Хоук долго смотрела на меня, а потом наконец произнесла:

– Скажите, миссис Гласс, как давно вы знаете Пола?

Я нервно заерзала на стуле и крепче обняла малыша за талию.

– Чуть больше года. Мы познакомились прошлым летом, когда вместе работали в отеле.

– А, понимаю, – кивнула она. – И как много он рассказал вам о своем происхождении?