Грей - Пантеон

– Ясно… Слушай я… Я не… – начал Эбби.

– Шуруй, Андерсон, мне надо припудрить носик! – Дебора двинулась к кабинкам, благо, те закрывались, даже защелки работали. – Ты же не хочешь смущать юную даму?

– Да, да! Я уже ухожу! Извини! – Эбби покраснел, оставаться он не собирался, конечно же.

– Выглядишь ты хорошо, так что даже не буду спрашивать, как ты дрочил целыми днями этим летом, – продолжала она на ходу, минуя писсуары (как тебе такое, Дебора?) и выбирая дальше закуток почище. – Или же…

– Без тебя как-то не шло, так что я занимался другими делами, – парировал он.

– Все это большая трагедия, Андерсон, но такое случается сплошь и рядом, – внезапно сказала Дебора, сменила тему и тон. Эбби боялся подобных разговоров, но их не миновать, прошло еще слишком мало времени. – Понятно, что раз в сто лет, но кто-то уже пережил то, что ты сейчас чувствуешь. И я рядом, Андерсон. Слежу за тобой, да?

– Спасибо. – Эбби еще не отошел от ее появления, а тут еще и такое. Честно, он пребывал в замешательстве, любил и ненавидел ее одновременно, она только что жестоко по нему проехалась и затем поддержала. Настоящая пчела: и мед дает, и жалит! – А как ты?

– Раз я снова здесь, следовательно – все мои проблемы решены.

– Повезло. Мне бы так.

– Ты сам понимаешь, что тут дело не в везении. А теперь, – Она поцеловала его в щеку, – иди уже, Андерсон!

– Увидимся!

– Ага. – Девушка направилась вглубь уборной.

– Он плакал в water closet-е! – Дебора начала петь в кабинке, уже не обращая на присутствие или отсутствие Эбби никакого внимания. Она еще и пританцовывала, судя по всему, локтями стукаясь в узком пространстве тонких, из спрессованных опилок, стенок.

Эбби достал маркер из сумки-кенгуру на поясе (полезная штука в дороге) и исправил вселенскую несправедливость, зачеркнул лишнее.

Свежая подпись под его (его!) ликом гласила: “GOD”. Артур бы даже не понял подобных хитрых намеков. Альберт вздохнул. Сперва Деб (а она тот еще DEVIL), а потом и какой-то другой закомплексованный, надо полагать, все-таки парень, коего застанет нужда на подступах в или из Крипстоун-Крик, ее заметит и улыбнется. Довольный собой Альберт взял чемодан (камеры хранения тут – нечто из разряда фантастики), поволок его за собой (одно колесико опасно трещало и болталось) и покинул уборную на автостанции под трели Деборы, теперь исполняющей бессмысленно сексуальный гимн Сабрины – Sexy Girl:

–С-с-секси гёрл, секси гёрл, секс, секс, СЕКС! – На смену репертуара ее, надо полагать, надоумило обнаружение в стенке glory hole. Альберта Андерсона бросило в жар, мужская уборная практически спешно выплюнула парня вместе с его неуклюжей поклажей.

Эбби преследовал еще какое-то время кстати пришедшийся куплет песни:

– Don’t be afraid I won’t bite, don’t run away…

Он не боялся Дебору Флетчер, хотя она еще как могла укусить, а остановиться уже не мог, влекомый необходимостью продолжать путь – свой собственный, им избранный. Не даны ли ему заветы Беном и Артуром? Не Дебора ли его подтолкнула? Птенчик, лети!

Он летел. Теперь самостоятельно. Одиноко реял над миром.

С другой стороны здания действительно образовалась очередь из девушек и женщин, среди дам затесались закатывающие глаза и вечно вздыхающие из-за долгого ожидания их верные спутники – бойфренды, отцы и братья.

Дебору можно не ждать, ей такая солидарность не нужна, Эбби направился к вокзальным кассам, ведь вскоре весь этот люд устремится туда, надо успеть взять билеты на еще один автобус до Крипстоун-Крик, а после – вдобавок и такси, которое доставит его в кампус. Он уже стал раздумывать, с кем разделит это путешествие (С Чарли, вероятно, с кем же еще?), а заодно стоимость машины. Дебора отпадала, она снимала жилье вне академического гетто; к тому же, автобусы – это удел простых смертных, а Эбби не возражал, что относится к ним.

Своей тачки у него нет, но он водил дядину при необходимости, дома, в Блумингтоне. Разница в том, что там он знал каждый закоулок, а вот самостоятельные поездки из города в город по трассе или бездорожью и ранее вызывали у него панику, а уж теперь и подавно – даже подобная мысленная перспектива нагоняла на Эбби такой дикий страх, что он не мог пошевелиться.

А вот если доверить управление транспортным средством кому-то еще – это другое дело.

Таксисты уже крутились вокруг вокзала – сорвут куш, ведь многие из богатеньких студентов (те, которые не на своих машинах) выберут комфорт и скорость. Он решил не куражиться, хотя и предпочел бы спокойную поездку на заднем сидении в компании незнакомого молчаливого шофера. Кроме того, к деньгам он всегда относился бережливо.

“Сперва автобус, это безопасно, там много людей, ты, Эбби, поедешь не один, – уговаривал себя парень, – а там, по прибытию, видно будет. К тому же, такси в самом городке – куда дешевле, нежели тут. А вдруг найдется и знакомый какой, добрая душа, которая подбросит бесплатно?”

Он уже снова обливался потом. Чемодан (его с прошлого года хватило всего на четыре поездки) опасно трещал и дребезжал, цепляя раскрошенный асфальт. Эбби у касс завидел еще одно знакомое лицо, поспешил туда, колесико отвалилось, его ноша крутанулась, теряя равновесие, он выругался, но не отпустил ручку, потащился дальше. Возвращение в Крипстоун-Крик в новом учебном году проходило тяжело не только из-за этого.

Бряк. Трыньк. Бряк. Трыньк. Шарк. Шарк. Шарк.

В общем, каким бы сложным на сей раз ни оказалось приключение Эбби Андерсона, в этот момент оно едва-едва начиналось.

Начало сентября 1989.

Чарли болтал без умолку. Рот у него не закрывался никогда, он (между языкочесанием о всяких глупостях с соседями по занятиям, включая, как не трудно догадаться, и Эбби) еще успевал дискутировать с преподавателями – слушал ведь краем уха, вникал.

До чего удивительная и полезная способность!

Ему бы податься после учебы в службу безопасности, явился куда-то, прошелся, впитал все слухи, толки, вздохи – как губка, вернулся в свое ведомство и… излил на своего начальника все эти разведданные, а еще и параллельно всякую балаганную чушь. Бедолага начальник ФБР! Или, скорее, Чарли бы выдал лишнее целям во время задания – так что это маловероятно, его бы туда не взяли, а если бы взяли, то очень быстро бы выгнали.

Зато он мог заделаться писателем… Не повезло бы его агенту! Или же не выйдет из Торндайка автора? Нет, куда там?! Ведь Чарли любит говорить, а не писать или читать.

А как насчет ведущего новостей? Маты в прямом эфире, хождение на руках, разорванные бумаги, он и на стол мог бы запрыгнуть в одних трусах или ударить интервьюируемого человека прямо микрофоном по макушке!