Марина Орлова - Я – тот, кто тебя уничтожит

– Как это предусмотрительно с вашей стороны, Анна, – усмехнулся мужчина, а в его голосе я заметила усмешку.

– Все для клиента, – шутливо склонила я голову и серьезно добавила: – Надеюсь, вы учтете это, когда все закончится. Приятного отдыха, – подвела я итог и быстро вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Устало прислонилась спиной к стене, прикрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь подавить порывы к бегству. В очередной раз прикинула свои возможности и пришла к очевидному факту – не убегу, так еще и спровоцирую вампира на выполнение его угрозы выдать меня Коллекционеру…

Следовательно, сжимаем челюсти и терпим… Достаточно терпим, чтобы придумать довольно действенный способ выбраться из этой ситуации. Даже если для этого действительно нужно будет найти девчонку… Похоже… все же придется.

Насколько мне было известно, магия вампиров, особенно рунная, очень стойкая и не энергозатратная. Тем более, для древнего вампира. Однако, по неведомой мне причине, Рэдой решил пренебречь скрытностью, и снял «глушилку» со своей комнаты.

Потому вот уже два часа к ряду, с момента, как я вошла в свою комнату, «наслаждаюсь» звуками того, как вампир за стенкой развлекается. Сделал ли он это из вредности, в назидание, из мелкой мести… черт его разберет. Суть в том, что из-за громких стонов, повизгиваний, монотонного скрипа обреченной мебели, я едва ли находила себе место на своей койке.

Не скажу, что была уж очень впечатлительной или скромной… завистливой я тоже не была. Однако звуки были мне неприятны, навевая другие, едва ли радостные ассоциации.

Уверенно откинула одеяло, смиренно вздохнула, а после поднялась с узкой койки и вышла из комнаты, чтобы спуститься на первый этаж и выкупить бутыль крепленного, как единственно доступное снотворное. Алкоголь на меня никогда сильно не влиял, и трезвела я даже прежде, чем успевала почувствовать все прелести опьянения, но сейчас я надеялась, что мне хватит этого короткого отрезка времени в счастливом опьянении, чтобы нормально уснуть. Из опасений, что вполне могу на особо громком моменте в соседней комнате поперхнуться, опустошила бутылку я также внизу, у раздачи, чем невольно заслужила уважительные взгляды матерых завсегдатаев. После, когда голова слегка закружилась, удовлетворенно выдохнула и побрела в сторону своей комнаты для ночлега, игнорируя упорные попытки познакомиться и «угостить».

В комнате я прислушалась, поняла, что «концерт» не только не затих, но и стал громче. Однако счастливо отметила, что мне плевать, упала на койку и, кажется, в это же мгновение уснула.

Одним из минусов выпивки, что стало основной причиной, почему я его избегала, было гарантированное провоцирование ностальгии по прошлому и утерянному. Вот и теперь, растревоженные задворки воспоминаний дали о себе знать, являясь ко мне во сне и показывая то, что было… и что могло бы быть, если бы не сложилось все так, как сложилось.

В этом сне мне едва ли исполнилось восемь лет, однако тот день, я помню досконально:

«Родители устроили в мою честь большой праздник, на который созвали кучу гостей, в числе которых были мои лучшие друзья. Нам нравилось играть во дворе, встречать, обсуждать, а иногда и подшучивать над приезжими гостями. Именно в тот момент я впервые увидела ИХ. Их было трое: высокие, статные, со странной внешностью и одеждой, совершенно белыми волосами и бесчувственным выражением лиц. Они были прекрасны… и ужасны в своей холодной бесчувственной красоте. Настолько, что просто при одном взгляде на них мороз проходился по коже, и появлялось неосознанное желание не просто бежать без оглядки, но и спрятаться, глубоко-глубоко, там, где тебя наверняка никто не найдет.

Я впервые видела их. Я их не знала, и они меня пугали. И не меня одну: мои друзья тоже затаились, хотя прежде казались такими взрослыми и смелыми. Тем страннее было видеть этих существ у меня дома, на моем празднике. Особенно, в обществе отца, который не только не прогнал их, пригласил в дом, пренебрегая другими гостями и близкими друзьями, хоть и радостным от этой встречи не выглядел.

Двое ушли с папой, а третий, что до этого времени стоял ко мне спиной, почему-то остался, не обращая внимания на попытки своих спутников его окликнуть. Он остался на своем месте, игнорируя своих соратников, моего отца и всех остальных гостей, что решили посетить дом моих родителей, а сейчас в молчаливом единодушии разошлись кто куда, лишь бы избежать внимания этих странных мужчин.

Было что-то странное в его позе, в слегка склоненной к плечу голове, в руках, сцепленных в замок за спиной с неестественно длинными и тонкими, но изящными пальцами с, почему-то грязными и неаккуратно остриженными ногтями. Его волосы, хоть и были белыми и распущенными, но не длинными, и не безупречно уложенными, как у его спутников: они падали на плечи неровно срезанными прядями и создавали общее впечатление, что с расческой мужчина встречался крайне редко. То, как неподвижно он стоял, словно заколдованный, смотрящий куда-то вдаль…

Это тревожило и интриговало, но не пугало. Против воли я сделала шаг из своего укрытия в почти болезненном желании увидеть его лицо, и понять, на что такое смотрит этот странный мужчина. Мне казалось, что я не произвела ни звука, но мужчина выпрямился, слегка повернул голову в мою сторону, а после медленно обернулся всем телом, посмотрев мне в лицо невиданными мною прежде желтыми глазами, в которых таился безумный, лихорадочный блеск и слабая рассеянность. А еще тоска и безумная усталость.

Смутно помню, как с криками ужаса разбежались мои друзья, скрываясь от его внимания. Помню, как в глубине души и у меня был порыв бежать. Но я стояла, как завороженная смотря в самое красивое и по-юношески нежное лицо, с самыми удивительными глазами, от одного взгляда которых меня просто парализовало. Тогда же я искренне верила, что ничего прекраснее не видела, чем этот мужчина в неряшливом костюме, застегнутый не на те пуговицы и торчащим краем рубашки из брюк.

Этот странный мужчина широко улыбнулся… слишком широко, открывая ровные белые зубы и… клыки. После резким, каким-то звериным движением склонил голову, осматривая меня с непонятным мне восторгом и предвкушением.

И вновь где-то внутри завозилось желание бежать. Заплакать, забиться в самый дальний угол и бежать. Но я проигнорировала это чувство, каким-то упрямым, болезненным усилием воли поборов свою трусость.

Уже позже… значительно позже я поняла, какую ошибку совершила, не просто показавшись ему на глаза, но и посмев не убежать, как сделали все остальные.

Он двигался плавно, грациозно, но в каждом его движение было нечто странное. То, что должно было вызывать ассоциации с хищниками. Должно было. Но я не сбежала и тогда, дождавшись, когда он приблизится, по-прежнему не спуская с меня изучающего взгляда.