Алексей Загуляев - Ляда

Смену Андрей начал, как обычно, в 20:00. Но к девяти вечера стали вдруг собираться люди из начальства по поводу какого-то им одним понятного события. Явилась в числе гостей и Валерия, молодая жена начальника, Петра Александровича. Все звали её Лерой. Так и Андрею она представилась, когда в первый раз зашла к нему стрельнуть сигаретку и молча её выкурить прямо тут же, в его охранной каптёрке с тусклым чёрно-белым монитором, по которому нужно было следить за внутренним двором. Андрей читал Достоевского, изредка поглядывая на экран. Вернее, в присутствии Леры только делал вид, что читал, потому как затянувшееся на пять минут молчание висело в прокуренном воздухе, словно туча, готовая вот-вот разразиться градом. За эти пять минут Андрей перебрал в голове семь тем, с которых можно было бы начать разговор, но ни одна из них не показалась ему уместной в текущей обстановке. К тому же Лера была девушкой очень красивой, и это смущало его, возможно, даже больше, чем наэлектризованная тишина. Было заметно, что Леру всё это забавляет. Словно бы она вполне понимала смятение Андрея и молчать продолжала не из отсутствия интереса к собеседнику, а исключительно из любопытства – чем же всё это закончится. Закончился перекур самым банальным образом – Лера выдохнула последнюю струйку дыма, придавила в пепельнице окурок и, приподняв двумя когтистыми пальчиками обложку Андреевой книги, загадочно улыбнулась и, так и не проронив ни слова, вернулась к гостям на второй этаж.

Андрей почувствовал себя идиотом. Да и на обложке, будто подтверждая его статус, красовалась именно эта надпись – «Идиот». Он ещё раз перевернул книгу. Да, написано. Странно было бы, если б надпись вдруг взяла и исчезла. Надо было просто спросить, по какому поводу банкет. Вот же засада… В голову такие очевидные темы почему-то в присутствии Леры придти не пожелали.

Пока таким образом Андрей занимался самобичеванием, прошло, судя по всему, довольно много времени, потому что на пороге вдруг снова нарисовалась Лера. Раскрасневшаяся от вина и от танцев, она улыбалась уже довольно простой искренней улыбкой и, чуть наклонившись в дверном проёме, в этот раз решила заговорить первой:

– Андрей, не желаешь присоединиться к нашей компании?

Вопрос застал Андрея врасплох. Стараясь обдумать надлежащий ответ, он долго рассматривал наручные часы, силясь понять сколько времени прошло с начала его смены. Но и циферблата он почему-то не видел, и мысли все, как одна, из головы испарились. С мыслями сегодня не комильфо.

– Не положено, – получилось как-то само собой. Наиглупейшее из всего, что он вообще мог сказать.

– Да забей, – не обращая внимания на румянец, покрывший лицо Андрея, настаивала Лера. – Всего на пару часов. К тому же в твою задачу входит и выпроводить нас отсюда в четыре часа ночи. Или утра. Да неважно. И кстати, на территорию пробралась коза. Уверена, что ты её даже не заметил. Твой прокол.

– Какая коза?

– Обыкновенная. Пошли. Никуда твой Достоевский не денется. Сам увидишь. Я не шучу.

Если бы голова соображала, как в любой обычной ситуации, то он непременно нашёлся бы, как вежливо отказаться от приглашения. Но уже дважды опростоволосившись перед красавицей Лерой, Андрей не хотел окончательно пасть в собственных глазах и в глазах новой знакомой.

– Хорошо, – почти простонал он, закрыл книгу, на всякий случай взглянул на монитор и поплёлся за девушкой, медленно приходя в сознание. Коза. Что ещё за коза? Приколы что ли такие? Не к добру всё это. Ещё раз посмотрел на часы – час двадцать пять. Полсмены уже позади.

Новому гостю все оказались как-то подозрительно рады. Уже довольно подвыпившие и уставшие от однообразных танцев, они стали придумывать конкурсы, один странней другого.

Конкурс под названием «Толстощёкий губошлёп» Андрея изрядно повеселил. В нём участвовали двое: зам директора (парень лет тридцати, длинный и худой, в огромных тёмно-жёлтого цвета башмаках) и инженер, совершенно лысый, толстый и на вид лет сорока пяти. Не понятно, в какой отрасли он был инженером, но все его так называли, и он был не против. Главным затейником и автором конкурсов выступал менеджер, мужчина чуть постарше и ростом пониже зама. В этом конкурсе нужно было класть в рот по одной карамельке и при этом чётко произносить «толстощёкий губошлёп», затем ещё карамельку – и снова декламировать эту фразу. Победить должен тот, кто больше соперника сможет набить рот карамелью и при этом смешнее него «прогубошлёпить». Все были в восторге, наблюдая за состязанием. Особенно оживлённой была Лера. Она прыгала и хлопала от удовольствия в ладоши, бросая в сторону Андрея короткие многозначительные, как ему показалось, взгляды. Болела она за Инженера, но, ко всеобщему удивлению, победу одержал зам. Потом по залу расставили в ряды пустые бутылки и заставили женщин (их было на два экземпляра больше, чем мужчин) с завязанными глазами старательно вышагивать, не задевая препятствие. Смешным было то, что бутылки постепенно и незаметно убирались, пока в конце концов женщины, похожие на сомнамбул, не продолжали нарезать аккуратные зигзаги, всё ещё боясь зацепить бутылку. За самую грациозную походку и улыбчивую невозмутимость победу единогласно присудили Лере.

До поры до времени Андрею удавалось оставаться в стороне, пока очередь не дошла до главного события этой ночи – выбора мужчины года. Андрей в этой компании был четвёртым мужчиной, помимо троих, описанных выше. В этот раз увильнуть у него не получилось. Женщины скучковались в отдельную группу наблюдателей и всем четверым мужчинам выдали по совершенно одинаковой морковке и выстроили их в ровную шеренгу у противоположной к окнам стены. Через минуту из боковой двери технического помещения в зал вывели ту самую козу, о которой говорила Лера и о которой Андрей успел к этому времени позабыть. И что, только ради этого его сюда и позвали? Над троими поиздеваться не так весело? Понадобился четвёртый? Впрочем, выходило действительно потешно, хотя Андрей до сих пор даже не пригубил вина, которым его постоянно потчевали. Мысль о том, что, несмотря на всеобщую дружескую атмосферу, он всё-таки на службе, не отпускала его. Время шло быстро, перевалив далеко за положенные четыре утра. Козу подвели к зашторенным окнам и предложили выбрать понравившуюся ей морковку. При этом мужчинам запрещалось какими-либо знаками приманивать животное именно к своему лакомству. Говорить тоже запрещалось. В помещении воцарилась полная тишина. Коза подумала немного, подёргивая чёрно-белыми боками, и посмотрела на Раису Михайловну из отдела кадров. Та одобрительно кивнула. Воодушевлённая этим коза зацокала копытами по паркету. И… О Боже! Она направилась прямиком к Андрею. «Нет, нет, нет, – взмолился про себя Андрей, – иди к лысому. Этого мне ещё не хватало». Но мольбы его никто не услышал. Коза аккуратно вынула морковь из руки Андрея и с аппетитом схрумкала её за считанные секунды. Вокруг загоготали, заулюлюкали и разразились аплодисментами. С ума сойти. Какой бред. Каждый год начальство проводило этот конкурс, но изнутри всю процедуру Андрей, разумеется, ни разу не видел. Внизу, в коридоре, ведущем к кабинету директора, всегда красовался в течение года чей-то портрет. Сейчас там висел портрет Инженера. И вот теперь целый год он вынужден будет смотреть на себя. Как-то не сильно это хорошо. Охранник… Мужчина года. Напарники замучают с расспросами и долго будут над ним потешаться. Андрей без особого энтузиазма подхватит общий смех, погладил козу и теперь намеревался выпить со всеми, чтобы в голове уложился весь этот ночной сумбур.

Читать дальше