Василий Воронков - Страх звёзд

– Но погодите, – затараторил Джамиль, – я множество раз летал на кораблях, и нигде такой проблемы не было! Разве двигатель не должен производить для нас энергию? Вся проблема в том, что у нас не включён двигатель!

– Маршевый двигатель у нас – импульсный! – сказал Насир. – Он ни ха́ра не производит! Реактивный используется при взлёте и посадке, и соков у него, адыр елдыш, теперь только на посадку и хватит!

– Да, – кивнул Томаш. – Поэтому у нас отдельный волновой генератор и солнечные батареи. Вы, идаам, видимо, не летали раньше на подобных кораблях. Проблема была бы чуть менее глобальной, будь у нас хотя бы заряжены батареи. Обычно там есть какой-то заряд, и всё хорошо. А в этот раз на космодроме нас не заряжали.

– Но это возмутительно! – задёргался Джамиль. – Я считаю, нужно обязательно составить жалобу, я займусь этим прямо сейчас!

– Да-да. – Томаш махнул рукой. – Займитесь.

– Ты серьёзно хочешь сделать полный перезапуск? – спросила Лада.

– Мы здесь как раз и собрались, чтобы обсудить варианты.

– Хорошо! – Насир щёлкнул пальцами. – Перезапустится этот твой генератор, как именно ты его тестировать будешь? Диагностика опять зелёный свет даст, генератор на полную не заведётся, и нас размажет, как…

– С диагностикой всё в порядке! Проблема именно в генераторе. Он в шину пишет, что выдаёт полную мощность, а работает вполсилы. Я думаю, это проблема с мозгами.

Томаш отхлебнул воды из стакана, в горле першило.

– Хараза какая-то! – Насир влез за узенький столик в кают-компании и завертел головой в поисках бутылки. – Не нравится мне всё это. И как я дал себя уговорить?

– Заняться тебе было нечем, – улыбнулся Томаш. – Как и всем нам.

– Зато теперь занятий хоть отбавляй!

– Генератор, скорее всего, исправен. Произошёл сбой в мозгах, я практически уверен. На всякий случай составим специальный энергетический профиль – в приоритете будут щиты, затем гравы…

– Так они и потребляют больше всего! – сказала Лада.

– Во-первых, мы прямо сейчас заряжаем батареи. Не забывайте, что, когда мы взлетали, у нас в батареях не было ни…

Томаш крякнул, когда Насир, отыскав наконец бутылку с остатками тинктуры, опорожнил её прямо из горла.

– Хмар кус! – Бакариец прижал к груди ладонь, будто хотел остановить кровотечение из раны. – И на много этих батарей хватит?

– Хватит. Я провёл расчёты. Это, кстати, во-вторых. Генератора на половине мощности и заряженных батарей хватит на то, чтобы обеспечить работу щита и компенсации перегрузок. Даже с запасом.

– Даже с запасом! – издевательски присвистнул Насир.

– Что за щит? – заинтересовался Джамиль. – Зачем нам сейчас щит?

Томаш закатил глаза.

– Я же вам говорил, идаам, у нас импульсный двигатель. Мы выстреливаем гильзу с зарядом, она взрывается, нас отбрасывает волной. Думаю, мне не нужно объяснять, что будет, если щит не поднят?

Глаза у Джамиля чуть не вылезли из орбит.

– Но это же значит, что нас…

– А чем перезагрузка-то поможет? – спросила Лада. – Я вообще никакой связи тут не вижу! Ты из пальца, что ли, решение высасываешь?

– Почему из пальца, у меня здесь уже такое было, и это помогло. Поможет ли сейчас – не знаю. Но на один импульс нам энергии хватит, а потом…

– Да, – холодно улыбнулась Лада, – и что потом?

– Потом разворачиваемся, – Томаш покрутил в воздухе пальцем, – и делаем ещё один залп, чтобы погасить скорость.

– Погодите, – вмешался Джамиль, – а полная перезагрузка – это…

– Мы вырубим всё, – ответила Лада. – Гравы, рециркуляцию, генераторы воздуха, даже свет.

Томаш покосился на потолочную лампу, как если бы ждал, что она снова подмигнёт ему в ответ.

– А давайте попробуем! – Насир хлопнул по столу ладонью. – Чего языком-то молоть!

– Выпил и теперь полный порядок? – ухмыльнулась Лада.

– Ага! Тебе тоже рекомендую. Если наш аотар говорит, что такой елдыш уже был, и проблема в мозгах – я верю! Или тебе обратно на Бакар хочется?

– Мне – нет. А у тебя в чём проблема? Ты же нам такую сцену закатил перед вылетом!

– Айхалес, женщина! – оскалился Насир.

– Хорошо, – сдалась Лада. – Раз вы оба так во всём уверены, мальчики, то давайте попробуем. Обратно на Бакар мне и правда не хочется.

– Так что? – Насир взглянул на Томаша. – Пойдём работать?

– Но постойте! – заволновался Джамиль. Бинт почти сполз ему на глаза. – Разве разумно лететь в такой ситуации? Это же чистое безумие, мы рискуем жизнью, рискуем всем! К тому же мы отстаём от графика!

– Времени у нас навалом, – сказал Томаш. – Кстати, – он повернулся к Ладе, – перебинтуй человеку голову по-человечески, а то он сейчас на ожогового больного похож.

– Вы знаете, – заявил Джамиль, – я бы всё-таки попросил зафиксировать в судовом журнале, что я…

Но его никто не слушал.

– Только заруби себе на носу, – сказала Лада, – если при импульсе хоть что-то пойдёт не так, даже если просто свет начнёт мигать, то мы сворачиваем всё и возвращаемся.

– Если что-то пойдёт не так, я лично всё прекращу, – ответил Томаш. – И мы вернёмся на твой любимый Бакар.

* * *

– Опять будет трясти? – заныл Джамиль, когда Томаш проверял крепления ремней в его ложементе.

– Правила безопасности, – сказал Томаш.

Он устроился на своём месте, Насир отключил голографическую карту, и вся рубка погрузилась в сонный полумрак.

– Что? – выдохнул Джамиль. – Уже?

– Пока ещё нет, – сказал Томаш.

– Я готов, – отозвался Насир. – По твоей команде, аотар!

– Только давай без формальностей. И не включай ты этот долбаный обратный отсчёт, у меня от него скоро нервный тик будет!

Томаш откинулся в ложементе и закрыл глаза. Бортовой компьютер прошептал что-то сдавленным голосом, как будто работал на издыхающих батареях, и на Томаша обрушилась темнота, которую он почувствовал даже через сомкнутые веки.

– Всё, – тихо сказала Лада, – наша птичка мертва.

– Представляю, как эти бахулы сейчас в порту удивились! Были – и раз, никого нет! Пустота! Небось, решат, что у нас рвануло что-то к херзац матерах!

– Ты сгущаешь краски, – сказал Томаш. – Двигатели же недавно работали, тепловой след всё равно остался.

Он открыл глаза. И невольно потёр плечи, как от озноба. В лицо била невыносимая темнота, лишь где-то у потолка одиноко мигал красный люминофор, но Томашу казалось, что и тот постепенно сходит на нет, как биение умирающего сердца.

– Долго! – пожаловался Джамиль.

– Это небыстрая процедура, – сказал Томаш, хотя и сам уже не мог терпеть этот могильный мрак.

– Воздух, – продолжал ныть Джамиль, – воздух же не поступает больше, рециркуляция не работает, системы жизнеобеспечения…

– Прекрати! – одёрнула его Лада. – Мы часов через десять только задыхаться начнём!