Василий Воронков - Страх звёзд

– Я на самом деле понимаю, что вы хотите сказать. – Томаш пригладил волосы на затылке. – Все мы для чего-нибудь да сгодимся. Теневой бизнес, все дела. Только вот не в текущей ситуации.

– Да ничего я не хочу сказать! – Над резным столом медленно оседало сиреневое, похожее на космическую туманность облако. – Мы же просто отдыхаем, общаемся. На планете осталось не так много литийцев, и вы для меня – уникальный собеседник. Мне и правда очень нравятся ваши обычаи, ваш народ. Мы так сильно отличаемся друг от друга, даже внешне. Для некоторых – это проблема. У меня же, напротив, это вызывает особенный интерес. Очень жаль, что не все разделяют мою позицию.

– К чему вы ведёте?

– Я – ни к чему. Но сложившаяся ситуация к чему-нибудь да приведёт. Будь я литийкой, не хотелось бы мне сейчас оказаться на Бакаре. Большинство ваших соотечественников давно улетели, но вы, наверное, не хотели бросать корабль. Я вас прекрасно понимаю и очень надеюсь на, – Айша поиграла пальцами в воздухе, нажимая на невидимые клавиши, – успех вашей апелляции. А пока вы, как несложно догадаться, отсиживаетесь в Аль-Салиме? Не самое воодушевляющее занятие. К тому же в вас литийца за милю видно, в какой бы наряд вы ни облачились. Скоро и в порту станет небезопасно.

Томаш осушил залпом бокал и прижал руку к груди, сдерживая кашель.

– Мир полон опасностей! – заявил он, подражая голосу Айши. – Но уж лучше опасности на космодроме, чем ваша самоубийственная миссия. Я ведь всё правильно угадал с её деталями?

– Да. Вы очень проницательны!

Айша улыбнулась, и кожу у неё на щёках испещрили глубокие старческие морщины. Томаш подумал, что ей, должно быть, далеко за шестьдесят – бакарийские женщины часто выглядят моложе своих лет. Возраст Айши прорывался сквозь неестественно-белую кожу, когда она хмурилась или улыбалась – точно уродливая экзема, которую пытаются скрыть под жирным слоем грима. Стоило же Айше согнать с лица человеческие эмоции, как она вновь превращалась в бездушное, лишённое возраста изваяние.

– Вы ошиблись буквально в паре незначительных деталей. Дело в том, что корабль, к которому вам предстоит пристыковаться, не имеет современной сигнатуры. Да и груз никакой забирать не придётся.

– Корабль без сигнатуры? – поднял брови Томаш. – Без груза?

– Вижу, вы заинтересовались. – Айша вновь на секунду стала похожа на древнюю старуху. – Может быть, ещё бокальчик тинктуры?

* * *

Лада ждала Томаша в коридоре. Она стояла у панорамного окна, облокотившись на резную балюстраду, и смотрела, как темнеющее вечернее небо рассекают лазерные лучи, похожие на координатную сетку в вирте. В пасмурной синеве стремительно мелькали созданные игрой света изображения – чьё-то хмурое лицо, крутящаяся, как волчок, планета, сложносочинённый герб, космолёт с ненужными крыльями. Ладу так загипнотизировало это зрелище, что она даже не услышала шагов Томаша.

Томаш положил ей руку на плечо.

– Я уж решила, ты через час будешь, не раньше.

– Извини, – сказал Томаш. – Странная манера у этой дамочки вести переговоры. Ходит вокруг да около и ищет, с какой стороны к тебе лучше подобраться, чтобы ухватить посильнее.

– И о чём вы говорили всё это время?

– Да много о чём. О тинктуре, например.

– То-то я запах чувствую. – Лада махнула рукой.

– Запах! – хмыкнул Томаш. – Это настоящий эксклюзив – аж тридцать лет выдержки. Она, видимо, хотела свой недосягаемый уровень крутизны показать. Мы такую тинктурку даже не возили обычно. Правда, теперь все кишки гудят.

– Короче, понятно. Очередная корпоративная стерва, которая переживает, что из-за кризиса ей тинктуры не хватает.

– На самом деле, – Томаш потёр затылок, – не совсем.

Призрачная планета, похожая на изъеденный червями плод, зависла над стеклянными сталагмитами небоскрёбов – как фальшивая бакарийская луна.

– Что, сегодня праздник какой-то? – спросил Томаш.

– А я откуда знаю? У них тут каждый день праздник. Там, – Лада подняла голову, – война, а тут праздник.

Они замолчали. С высоты двухсотого этажа казалось, что город затягивает полотно кипящих туч, над которым плывут призрачные корабли и планеты. Томаш подумал, что это самая наглядная демонстрация расслоения общества, которую он видел. Живущие на нижних ярусах видят лишь туман, а тех, кто забрался повыше, развлекают иллюминацией.

– Дело хоть предлагает? – спросила Лада.

Томаш вздохнул.

– Не знаю. Это зависит… – Призрачный истребитель спикировал над небоскрёбами и рассеялся в воздухе, как отголосок битвы, которая ведётся далеко в космосе. – От многого зависит. Хотела бы убраться отсюда поскорее?

– Спрашиваешь! – фыркнула Лада.

Небо полыхало огнями, как во время артобстрела.

Лада всегда считала себя человеком без родины, но больше всего ненавидела Бакар с его душными мегаполисами, низкой гравитацией и вечным смогом, из-за которого приходилось бороться с накатывающей приступами тошнотой. Сама она родилась на Литии, но в ней текла кровь двух миров. Бакариец и литийка – союз редкий и одинаково презираемый на обеих планетах. Лада нигде себе не находила места. Высокая, с атлетичным телосложением и короткими угольными волосами – она стала чужаком и на Литии, и на Бакаре.

Она была красива – но какой-то холодной, отстранённой красотой, которая, скорее, могла вдохновить написать с неё портрет, чем вызвать шевеление в штанах. Это, впрочем, не помешало Томашу подкатить к ней в первый же полёт – и получить отлуп, о котором он до сих пор вспоминал с кислой миной. Лада тогда обворожительно улыбнулась, потрепала его по небритой щеке и сказала, что мужчины её совершенно не интересуют.

– Так ты расскажешь, о чём вы договорились? – спросила Лада. – Или руку тебе сломать?

Томаш даже не был уверен, что она шутит. Он набрал побольше воздуха в грудь:

– Знаю, это покажется тебе бредом, но…

* * *

– Чего? Какой ещё корабль без сигнатуры? – Насир покрутил пальцем у виска. – Вы там перепились без меня? Адыр елдыш! Знал я, надо было с вами идти! Хоть развлёкся бы!

Он с аппетитом наворачивал квелый на вид синтостейк, кое-как втиснувшись за столик в кают-компании. Корабль Томаша создавался по литийским меркам, и крупному бакарийцу – в два с лишним метра ростом – на нём было тесновато. Когда Насир сидел за обеденным столом, то казалось, что взрослый верзила залез каким-то чудом за школьную парту.

– Корабль как корабль, – сказал Томаш. – Ты чего, опять тинктуры перебрал? Сигнатуры меньше десяти лет назад появились, а до этого…

– Не учи учёного! – проговорил, аппетитно чавкая, Насир. – Знаю я всё без тебя и так! Сигнатуры и прочий абрам кирдым!

– Насик, может, ты прервёшь на время свою трапезу? – спросила Лада. – Или хотя бы начнёшь нас слушать?