Марина Зилотина - Аномалии среди нас. Я жертва. Книга вторая

– Голодной хищницей. – Обескураженного гостя подхватили под руку и повели в кухню. Камилла уже была гостеприимной заботливой хозяйкой. – А теперь завтрак!

После двух часов жёсткого оспаривания моего исключительного права на участие меня всё-таки снабдили спецодеждой. Мы вошли в зимний сад. Хищник просканировал оранжерею и не совладал с иронией:

– Не я один подвергся репрессиям? Мой несчастный апельсин, в лучшем случае, вянет на помойке? – Смутившись, Камилла отвернулась к декорированной стене. Я двинул себе по лбу и уже был за её спиной. – Простите, леди. Но мне придётся потрудиться, чтобы найти аналог.

Её натянутый голос оборвал мой фарс:

– В нём нет необходимости.

Демаскированный хищник похолодел и обречённо уточнил:

– Нет? Ты аннулировала мой… п-подарок?

– Он наверху. – Она резко развернулась и уставилась в моё удивлённое лицо. – Он был со мною рядом. Все эти дни. Я очень волновалась. А он – всё, что у меня осталось от тебя. – Я беспрекословно привлёк её к себе и уже гладил по плечам рыдающее чудо. – Это было ужасно. Я сразу не сообразила, что ты ушёл. Жак остался. Твоя машина перед домом. А потом, отец. Он позвонил тебе. И… и…

– Шш, мой Ангел. Я с тобой. – Я обхватил ладонями её затылок и прижал своё сокровище к ноющей левой стороне грудины. Повинуясь импульсу, она справилась с пуговицами моей рубахи, и её горячая мокрая щека прильнула к обнажённой коже. Хищник со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы: «Как же хорошо! Кожа к коже. Как я проголодался…». Боль затихала. Но она не унималась:

– Но как? Ещё день тому назад у тебя был рецидив. Папа сказал, что тебя готовят к сложной операции. Он разговаривал с твоим отцом. Ты был без сознания. И вдруг звонишь. Я уже думала, что у меня очередная галлюцинация.

Она отстранилась, чтобы посмотреть в моё лицо, и я включился:

– А вот об этом я бы хотел узнать подробнее. Мигрень – заболевание в основном, наследственное.

– Я скорее, вхожу в то немногое число счастливчиков, у которых ассоциированная мигрень развилась на почве стресса и нервного перенапряжения.

– Давно? – Я зацепился за ничтожные улики в надежде напасть на след её аномальной виктимности 2 2 Повышенная способность человека в силу некоторых качеств (духовных, физических и профессиональных) становиться при определённых обстоятельствах объектом преступления. Здесь – со стороны представителей демонического мира. . Но леди моментально задраила щиты и, побледнев, уклончиво ответила не своим высоким голосом:

– Нет. Я впервые обратилась к специалистам. До этого у меня были приступы обычной мигрени. От переутомления. Но такое я испытывала впервые. – Она не просто отошла от меня к деревьям, а абстрагировалась от присутствия постороннего субъекта. Я не давил, ждал естественного раскрепощения. Аромат вибрировал. Но хищник только сжал челюсти и отвлекал себя замысловатыми мотивами панно. – Всё это жутко неприятно.

– Поделись. Уверен. Я пойму. – Хищник замер от девочки на расстоянии вытянутой руки, не смея на неё давить нарастающей тревогой и одновременной зависимостью. Но когда она заговорила, я задохнулся от ужасного прозрения:

– Это было странно. Казалось, что взбунтовались все мои неврологические функции. Сначала проявлялось слабое свечение. Туман в глазах. Было такое ощущение, словно мигрень проверяла почву. Осторожно. Как ночной квартирный вор – ювелирно, точечно. – Она помедлила, а ржавый комментатор предоставлял отчёт:

– Мигрень? Ассоциированная? Хм. Неврологическое заболевание. Со спорной не выявленной патофизиологией. Тактика не лишена изящества. Кто же автор?

Я не успел сосредоточиться на предположениях, как она продолжила:

– Но постепенно признаки усиливались.

– Галлюцинации?

– Да, – торопливо избавляясь от недавних слёз, она заволновалась. – Неясно, мутно, размытые очертания, всполохи. А потом появились силуэты.

– Людей? Предметов?

– Нет, это, скорее, были существа. Мне показалось, четвероногие. Фу! Моя гиперосмия стоила мне непрекращающейся тошноты с логическим продолжением. Такие отвратительные запахи… А потом тени стали приобретать объём.

– Что?! – Хищник уже боролся с экстренной мутацией. А Камилла смутилась:

– Ну, знаешь. Это ведь галлюцинации – зрительные, обонятельные и наконец, тактильные симптомы ауры. А потом изматывающая головная боль. И как следствие, физическое и душевное истощение, апатия и мысли о самоубийстве на десерт. Вот такой букет. Родители не знают. Им нельзя так волноваться. – Камилла пошла вдоль горшков с деревьями, удаляясь от меня и неприятного разговора. А зверь уже спешил с очевидной констатацией:

– О, пока мы прохлаждались с инфарктом миокарда, у инферналий был банкет. Сначала псы атакуют только разум. Девочка выразилась точно – проверяют почву. Но в данном случае, им не повезло. И не твои метки явились решающим фактором. Дело в самой Камилле. Она обладает гипертрофированной внутренней цензурой. Максимальный уровень критичности. Поэтому моим собратьям ничего не оставалось, как прессинговать непосредственно головной мозг. Неврологические функции. Но в планах материальное воплощение. Жди инвазивных симбионтов в гости. Будут дюже агрессивные, собаки.

Я подавил утробный рык и, сосредоточившись, заглушил в себе все голоса, кроме рационального разума:

– Я хочу вернуться к тактильным ощущениям.

– О, – она передёрнула плечами и зажмурилась. – Никакой симпатии эти существа у меня не вызывали. Холодные и скользкие на ощупь.

– На ощупь?! Ты их чувствовала?

– Сначала я испытывала онемение в руках, на лице и шее. А потом сильное давление. Я задыхалась. Тогда родители и вызвали карету скорой помощи.

Отвлекая себя от наступающего пароксизма, я схватился за полы рубашки. Но пуговицы не попадали в петли. Руки тряслись. Пока она не прошелестела:

– В первый раз.

– Тебя не госпитализировали сразу?!

Она горько рассмеялась и покачала головой:

– Госпитализировали. Но я уехала из неврологии. Возвращали трижды. А сегодня сразу после капельницы с гидрокортизоном и метадоном вызвала такси и…

Покрываясь мурашками ужаса, я перебил:

– Ты на опиатах?!

Она едва коснулась сочувствующего эмпата померанца и тяжело вздохнула:

– Внутривенно. Больше ничего не помогает.

Я возмущенно рванул через всю оранжерею прямо в распахнутой рубахе и заломил в жёсткие объятия независимую королеву:

– Иди сюда, непослушная девчонка. Как ты могла сбежать? Зачем? – Но хищник был остановлен её бронёй. Обездвиженная мёртвой хваткой, тихая Камилла глубоко дышала в мою каменную грудь, а меня пилил зубодробильный хохот:

– Как девочка наивна. Считает, что обязывает тебя собой. Ты настолько органичен, что твоему самопожертвованию, которое не что иное, как завуалированный вампиризм, приписали патологическую природу. А ты не жертва её проблем, ты – их источник. Молодой человек, своей агрессией Вы демаскировали свою аппетитнейшую пассию. Что с того, что ты усилил её охрану, оцепил периметр. Но надо ж было так разнести её внешнюю ментальную броню! Гордон, ты – варвар!