Кристина Котельва - Виновен наполовину

За калиткой появилась мама и сразу ринулась к детям навстречу. Она размахивала руками, что-то кричала, забрала Костика и, прижав его к себе, схватила Мишку за шиворот и затащила его во двор. Она кричала, но Мишка почти ничего не слышал. Дома мама села у телефона и стала звонить. «Папе, наверное, – решил Мишка. – Сейчас они вместе с ним пойдут в лес и найдут Егора, и коляску заодно прикатят». А ещё он подумал, что к Кольке сегодня его точно не отпустят и рухнул без сознания посреди большой гостиной.

«Сильные порывы ветра постоянно толкали Ирму в обратном направлении, мокрый снег больно бил в лицо. Она повернулась и пошла спиной навстречу ветру. Лужи покрывались тонкой коркой льда, тротуарные дорожки превращались в каток. Ирма изо всех сил старалась удержаться и не упасть. Через пару кварталов, в уютном кафе, в их кафе, её ждал неприятный разговор, но об этом знала только она. Всю ночь она репетировала что сегодня скажет и старалась предположить, что он на это ответит. «Я не обязана ничего объяснять, я свободный человек, я просто хочу от него уйти. Я больше так не могу», – уговаривала она себя, как бы оправдывая своё решение.

– Всё, решила, иди и говори, – строго приказывала она себе.

Ещё два квартала и она доберётся до места, но сил сопротивляться стихии оставалось меньше.

– Скорее всего он не придёт, – думала Ирма, – да и я уже опаздываю, а он ждать не любит. Неужели всё зря… Зря переживала, не спала, столько всего передумала за это время, и вот сама природа против нашего разговора.

Очередной порыв ветра заставил Ирму свернуть в ближайший переулок и отдышаться. Она оперлась о стену дома спиной и почувствовала вибрацию в своём рюкзаке. «Наверное, он звонит», – думала она и от этого становилось ещё хуже, местами даже страшно. Она не хотела злить его раньше времени. Ирма попыталась открыть рюкзак и достать телефон, но руки так сильно замёрзли, что она тут же передумала и решила просто идти дальше.

Из-за метели стемнело раньше обычного. Остатки солнечного света поглотили снежные тучи. Вот-вот зажгутся уличные фонари. Ирма сжалась, закрываясь от ветра, собралась с силами и направилась через дворы к месту встречи в надежде, что разговор всё же состоится.

Неожиданно она уловила знакомый аромат. Ирма прищурилась и осмотрелась перед собой. Никого. Почувствовав на себе чей-то взгляд, она медленно стала оборачиваться, но не успела и застыла в цепком удушающемся захвате…».

– Нет, нет, ну не душить же он её будет в такую погоду. А что тогда? Зарежет? Тоже нет. Это какое лезвие у ножа должно быть, чтоб и дублёнку проколоть, и человека?.. Может, нож охотничий? Нет, нет, так и крови много будет. Не люблю я кровь описывать в книгах. Стрелять? Тоже нет, однозначно нет. В окружении жилых домов, во дворе, где в любую минуту свидетели появятся, ну конечно нет. Думай, думай, – приказал себе Михаил Борисович, откинулся на спинку кожаного кресла, снял очки и швырнул их на стол. Потер уставшие глаза, помассировал переносицу и захлопнул ноутбук. Достал простой карандаш из верхнего ящика и начал дробно стучать им по столу. Стучал с такой силой, что карандаш выскочил из его рук и отлетел в другой конец комнаты. Михаил Борисович зарычал от злости, вскочил с кресла и вышел на маленький балкончик из кабинета, облокотился о перила и попытался успокоиться. Душистый аромат цветущих роз доносился аж до второго этажа. Михаил Борисович закрыл глаза, глубоко, шумно вдохнул и медленно выдохнул.

– Почти семь часов вечера, – с досадой заметил он и вновь злобно рыкнул. Из кабинета доносилось легкое цоканье. На балкон к хозяину присоединилась благородная венгерская выжла охристого окраса. Она уткнулась мордой ему в колено и завиляла хвостом. – Каштанка, девочка моя, – теребя её за ухо, говорил он любимой псине. – Ты пришла узнать, как у меня здесь дела? Да никак пока… никак. Не выходит ничего. Совсем ничего не вы-хо-дит.

Собака смотрела точно в глаза, словно всё понимала, виляя жилистым хвостом.

– Думала, я о тебе забыл? Сейчас, сейчас пойдём.

Михаил Борисович прикрыл балконную дверь, взял очки со стола и направился к скрипучей лестнице, ведущей вниз.

Почти спустившись, он опомнился, что бросил ноутбук прямо на столе.

– Ты почему мне не напомнила? – Обратился он к собаке и тут же вернулся в кабинет. Каштанка медленно потрусила за ним. – Ты чего? Куда идёшь? Иди вниз, иди! Гулять! Каштанка, гулять! – Скомандовал он собаке и хлопнул перед её мордой пару раз в ладоши. – Иди, иди вниз, я сейчас вернусь.

Каштанка послушно сбежала по лестнице в просторную гостиную.

Михаил Борисович спрятал ноутбук в сейф, закрыл двери кабинета и спустился в прихожую. Он причесал коротко стриженные седые волосы, пригладил аккуратную бороду, сунул в карман футляр с очками и присел завязать шнурки на прогулочных кедах.

Каштанка без устали махала хвостом, переминаясь с лапы на лапу. Она была готова сорваться с места и бежать, поднимая дорожную пыль, как вдруг резкий звук заставил её выпрямиться и замереть. Грохнуло где-то наверху. «Балконная дверь, – пробежало в голове у Михаила Борисовича. – Нет, точно ж помню, что закрывал. Может, Семёновна? Но ведь она приходит по средам, да, точно по средам. По средам же? – Задавал он сам себе вопросы и тут же отвечал на них, – …по средам, по средам. Иванович ещё в полдень ушёл, полил всё и ушёл, да и в дом он не заходит никогда, что ему тут делать-то?» Он посмотрел на собаку. Каштанка стояла, слегка приподняв переднюю лапу, уши сдвинула к макушке, хвост не шевелился совсем.

– Кто там, Каштанка? Кто? – Командным голосом спрашивал Михаил Борисович.

Каштанка зашевелила носом, опустила переднюю лапу и всем телом подалась вперёд, но подниматься наверх не спешила. Потом резко сорвалась с места, взлетела по лестнице вверх и застыла. Вильнув пару раз хвостом, она так же быстро спустилась вниз, подбежала к входной двери и встала на неё передними лапами, намекая, что им пора выдвигаться.

– Быстрая ты. Ты считаешь, что мы можем идти?

Каштанка проскулила, словно соглашаясь с ним.

– Ну, как скажешь, – подчинился Михаил Борисович и открыл входную дверь.

Они медленно шли по привычному маршруту и наслаждались прогулкой. Каштанка знала, что здесь, на этом участке дороги, она должна идти рядом и шла, практически прижавшись к ноге Михаила Борисовича. Свернув в сторону небольшого пруда, хозяин дал команду «можно», и собака рванула, поднимая клубы пыли. Иногда он присвистывал ей, когда терял из вида, и она бежала назад. «Невероятно умная собака», – восхищался он.

Солнце почти село за горизонт, и возле воды комары не давали ни секунды покоя.

– Нам пора возвращаться, – обратился он к Каштанке.