Дмитрий Адлер - Истинный цвет любви. Городская легенда #2

– Мелисса! Заечка… скажи маме, не бойся, только честно. Ты видела что-то страшное? Да? Черную фигуру? Скажи! Да? Ну, пожалуйста, скажи… – женщина дрожащим тихим голосом сделала последнюю отчаянную попытку вытянуть хоть что-то из дитя.

– Нет – тихо шепнула девочка и завернусь с головой в одеяло.

Свет лампы погас. Дверь детской комнаты мягко и бесшумно закрылась, забирая последний луч света из прихожей. Мелисса, немного поворочавшись, еще раз поправила подушку и повернулась на другой бочок. Тут же, как укол иглой, девочка почувствовала сильный дискомфорт. Она резко распахнула глаза.

У окна, оперевшись о подоконник ладошками, самодовольно улыбаясь, стояла темная фигура Кристины.

– Это ты во всем виновата, Мелисса! Ты! Это всё из-за тебя! Ты потащила нас в эти кусты за кроликом! А никакого кролика там не было. Молчи, иначе я расскажу маме и папе, и они выгонят тебя из дома, и больше никогда не будут считать своей дочерью! Ты будешь никому не нужна! Поняла меня?! А теперь спи!

Цепь яростно вгрызающейся в стволы бензопилы, как клыки голодной тигрицы, поймавшей олененка, разорвала вдребезги утренний покой загородного жилого комплекса «Парусное».

Рома и несколько его школьных друзей в комбинезонах и плотных рукавицах выпиливали и вырубали под корень соседский сад, в котором случилось непонятное несчастье с его детьми.

Мужчины нещадно уничтожали деревья и кустарник, продвигаясь шаг за шагом вглубь ощетинившихся колючих джунглей, к тому месту, где Рома нашел девочек.

Из непролазной чащи веяло запахом сырой земли, гниющей коры и прохладой погреба.

Все быстрее и больнее в висках Ромы стучал тревожным маршем пульс, все живее стягивались и складывались в одно цельное полотно обрывки и штрихи воспоминаний от тех событий неделю назад. После того момента, как его глаза так вовремя заметили сачок для бабочек.

Воспоминания возвращались к Роме дурным психоделическим кино. Теперь он вспомнил всё. Он заметил сачок и стремглав бросился к нему. Он подхватил его из травы, осмотрел и, отшвырнув прочь, бросился в дебри. Он проламывался как лев, инстинктивно защищая только глаза, а в остальном, не думая ни о чем, кроме девочек. Он не чувствовал боли от раздирающих тело шипов и веток, впивающиеся в уже разодранные раны.

– Мелисса! Кристина! Где вы? Дочки! – кричал он, отламывая ветки разодранными в кровь руками, пробираясь где-то уже в сердце этого проклятого сада. Черные стволы деревьев и кустарников сплелись в безобразную прочную паутину. Кроны деревьев плотно прилегали друг к другу и не хотели пропускать дневной свет. Темно—зеленый туман плыл перед глазами и не позволял видеть дальше пары метров. Только кое-где отдельными желтыми тонкими нитями лучи солнца пронизывали гнетущую сырую мглу.

Тоня пробиралась следом, доламывая за ним ветки, с обезумевшим от горя взглядом. С неистовой надеждой она всматривалась в непроглядный зеленый туман.

Каждые несколько шагов он останавливался и весь превращался в слух. Не донесется ли голос или хоть какой-то звук от его дочек? Тоня каждый раз натыкалась на него, хватала за плечо и тоже вслушивалась изо всех сил.

Вдруг совсем рядом Рома услышал приглушенный всхлип, потом еще и еще один.

Он тут же бросился в ту сторону, уже просто выламывая дебри с неистовой силой. Всё глубже и глубже, не разбирая пути, окончательно разодрав все раны. Звук плача и всхлипы раздавались всё громче и отчетливее.

– МЕЛИССА! Мелисса! Кристина! Это я! Папа! Мелисса, Кристина, ответьте! – его сердце колотилось с такой силой, что казалось бьёт о саму грудную клетку.

Еще ветки, еще проклятые ветки и всё громче звук плача. Собрав последние силы, рывком он проломил последние сплетения, завидев явный тусклый свет за деревьями.

Перед его глазами открылась круглая полянка с аккуратно преклоненными к земле деревьями. На нее проливался столбом желтый свет, но изучать поляну было некогда, его внимание полностью приковало другое. Посреди поляны между поваленных стволов лежала девочка. Девочка с черными волосами, в одежде Кристины, над которой на коленях, обняв руками и уткнувшись в плечо, рыдала Мелисса.

Они с Тоней бросились к ним. – Что случилось?! – шептали они единственный вопрос на все лады. Но было не до разговоров, и отец вихрем подхватил на руки Кристину, а мама подхватила в крепкий замок объятий Мелиссу. Они быстро и не оглядываясь, как им показалось, за минуту выбрались обратно на свет.

Сейчас же Рома с пилой в руках и топором за поясом вновь хотел добраться до этого проклятого страшного места и осмотреть всё в подробностях. Найти любые улики или лучше ответы хотя бы на некоторые мучавшие его вопросы.

Тогда, в тот страшный день ему было некогда рассматривать все в подробностях, главное было вывести девочек и убедиться, что с ними всё в порядке.

А в порядке с ними не было ничего.

Когда они выбрались из сада и положили Кристину на скамейку, при свете солнца можно было окончательно убедиться, что это была она… и не она. Девочка была без сознания, бледная как кукла, а ее волосы теперь были как смоль черные и прямые. Они так боялись, что она не откроет глаза. Через минуты, не разбирая дороги и ограничений скорости, они мчались в областную больницу. И тогда при самом въезде в больничные ворота Кристина пришла в себя и открыла глаза. Это было так символично. Ворота у въезда украшали два бронзовых ангела. И это было просто чудо! Они тогда выдохнули как никогда в жизни не выдыхали. Только вот её взгляд, он стал другим, безразличным и отрешенным. Она больше никогда никому не смотрела в глаза. С тех пор она смотрела обычно только перед собой, не замечая людей, и до сих пор не сказала ни слова. Мелисса – она все та же, но ничего не рассказывает, она будто чувствует вину и не отходит от Кристины. Но та безответно холодна как льдинка. Но это все пройдет. Просто нужно время.

По чудесному совпадению то же сказал и психиатр. Сеансы у него закончились успешно, но только для его финансового состояния. А для состояния Кристины – никак. Доктор сказала, что это потрясение непременно пройдет, главное, не бросать их одних и заботиться о девочках. Но вот когда это потрясение пройдет, она почему-то не смогла сказать. Как удобно! С тем же успехом можно было отнести деньги гадалке или всеведающей бабке с первого этажа.

Внезапно воспоминания Ромы оборвал окрик друга: – Ромыч, нашел, кажись что—то, иди, посмотри.

Им удалось прорубиться к той самой поляне. Круглый пятачок земли метров 10 в диаметре с деревьями, прижатыми какой-то силой к земле. Стволы пятилетних кленов и осин были уложены в аккуратный рисунок по краю неглубокой карстовой воронки. Стволы были такие гладкие и черные, будто случился пожар, и они обгорели. А самое отвратительное было, что стволы безобразно сплетались и обвивались друг с другом как огромные черные змеи. Поляну всё так же освещал ровный желтый столб света. Очевидно, солнце смогло проникнуть сюда, когда деревья перестали мешать и улеглись в эту психоделическую аппликацию. Рома обследовал всю площадку сантиметр за сантиметром и каждый черный ствол. Да, это действительно была сажа. Но иных результатов, кроме испачканных черных ладоней, у Ромы и его друзей не было. Внезапно он будто на что-то наступил и тут же убрал ногу. Мужчина наклонился, и его пальцы поймали кусочек материи, втоптанный в землю. Он потянул за него и вытянул какую-то тряпочку. Это была ленточка, грязная мятая красная ленточка.