Евгения Высоковская - Мрачные истории Заоконья. Сборник мистических историй: рассказы и повесть

В ее сторону от карьера неслась ватага ребят. Кричал Виталька, тот самый, что дразнился обидным названием звезды. Ему звонким голосом вторила Танька-заводила. Алька в испуге отступила от грядки, догадываясь, что эти ребята как раз все и перекопали. Ей до боли стало жалко бабушкино наследие. Она так мечтала, что весной она вырастит тыквы, и все, даже ее обидчики, будут приходить на пустырь и удивляться и, может быть, даже станут с ней дружить. А они, оказывается, отобрали у нее даже любимое место для игр.

Дети неслись, зачерпывая на бегу снег и утрамбовывая в руках крепкие снежки. Кажется, они собирались обстреливать Альку, если та не уйдет. Она замахала руками и стала отступать, но попыталась что-то объяснить и уговорить их.

– Это мой огород! Это зимний сорт, я хочу вырастить тыквы. Я всех вас угощу весной! Они уже в марте появятся.

Ответом ей был дружный хохот мальчишек, на которых тут же шикнула Танька.

– Сейчас нельзя смеяться! Вы забыли, что мы только что похоронили Чернушку?

Ребята посерьезнели и уставились на холмик. Сегодня утром они нашли на дне карьера мертвую ворону и решили закопать ее со всеми почестями. Кто-то вспомнил про незамерзающую землю возле леса, и все помчались туда. Никто и не знал, что Алька там устроила свои грядки. Дети просто вырыли ямку, уложили туда труп вороны и засыпали землей с горкой. Виталик проволокой скрепил две палочки, чтобы было похоже на крест, и воткнул в могилку. Увидев Рожноберу возле могилки, они решили, что она хочет разрушить их кладбище, и побежали его спасать.

– Здесь огород, – сквозь слезы повторила Алька. – Зачем вы здесь кого-то похоронили?

– Знаешь, это вообще-то важнее, чем твои тыквы, которые никогда не вырастут, – важно ответила Танька. – Это было живое существо, и его надо было где-то упокоить.

– Вам что, места мало? – удивилась девочка. – Вон снега сколько, ну и закопали бы.

– Конечно, а если бы тебя в снегу закопали, а весной ты бы оттаяла, ты бы хотела? – возразила Таня. – Иди отсюда.

Кто-то из ребят замахнулся на Альку, и она побежала, а вслед ей еще долго неслись угрозы, чтобы даже рядом ее тут никто не видел.

В тот день девочка очень долго бродила вдоль кромки леса и ревела навзрыд, обморозив себе лицо, руки и ноги. Когда она вернулась, вся продрогшая и заплаканная, мать дома бросилась отпаривать ей ноги в тазике и поить горячим чаем с малиновым вареньем. Алька отбивалась и отнекивалась, пока не услышала, что это варенье тоже забрали из бабушкиного дома. Потом мама уложила ее, заботливо укрыв сверху еще и пледом, и девочка заснула беспокойным сном, в котором ей уже просто снился голос, шепчущий странные слова:

– Я скоро приду и буду тебя защищать.

* * *

Ранней весной по деревне со стороны пустыря к домам брел грязный бродяга в лохмотьях. У него было донельзя опухшее, синюшное лицо с заплывшими мутными глазами, словно его лупили несколько дней подряд ногами. Одежда, легкая не по сезону, была вся в земле, волосы, лицо и руки тоже, а на спине – огромная заскорузлая корка какой-то бурой засохшей грязи, к которой прилипла шелуха от семечек. Он шел, еле волоча ноги по земле, странной шатающейся походкой. В каждой рванине на одежде застряли зеленые стебли какого-то растения, которые топорщились из дыр в разные стороны, словно этот человек был набит сеном и соломой.

В этом несуразном существе мало кто смог бы сейчас узнать Ваньку, местного красавца и первого парня на деревне, пропавшего года полтора назад. Кто-то считал, что он сбежал в город за лучшей жизнью. Но поговаривали, что его зарезали за карточные долги. Ваньку долго искали, но ни его самого, ни тела так и не нашли. А вот, видно, сам решил вернуться. Не пофартило. Правда, совсем опустился человек, живого места на нем нет. И пьяный, наверное, до такой степени, что чуть ли не пополам переламывается при каждом шаге, так его в разные стороны мотает. Как не падает только. Хотя, небось, в каждой канаве уже полежал. Грязный же с ног до головы!

В то же время кто-то разрыл проталину, где была когда-то Алькина грядка, и разбросал обглоданные вороньи косточки. От птичьей могилки ничего не осталось, потому что на месте проталины теперь была большая яма и взрыхленный жирный чернозем.

* * *

У матери Альки наконец дошли руки до того, чтобы разобрать бабкины записи и документы. Бумаги на дом и платежные квитанции она сохранила, а вот от всего остального твердо решила избавиться, не важно, что какие-то записи старуха в письме просила передать внучке. Женщина стояла во дворе их с Алькой дома и жгла в мангале бабкины бумажки, равнодушно и брезгливо просматривая их напоследок.

«Вот, например, ну что за гадость? Полоумная старуха!»

Глаза женщины с возмущением вперились в очередную бумажку. Она даже выбросить ее сразу не смогла, настолько была поражена тем, что старуха хранила такие жутки записи.

– Заклятье смерти, – с ужасом прочитала Алькина мама заголовок, около которого в скобочках была приписка: «посевы для З.С. лежат в коробке». И еще одна, тоже в скобочках: «тыква». – Собрать семечки из тыквы, полностью сгнившей на кладбище, и высушить их. Закопать высушенные семечки на нужной могиле вместе с куском мяса, для прикормки. – В скобочках снова было пояснение: «любого мяса, можно дохлую птицу, если найдется». – Вскоре он вернется и поможет… Тьфу ты, гадость какая, ересь! Мерзкая бабка! – воскликнула женщина и, с отвращением скомкав листок с обрядом, швырнула его в костер.

Амина страдает бессонницей. Она перепробовала множество средств, но ничего не помогает. И вдруг она натыкается в интернете на необычную рекламу магазина… подушек.

Амина ехала в метро на работу в полуобморочном состоянии. Она опять не выспалась. Проклятая бессонница, как же она ее измучила! Не передать словами ужас, с которым ты наблюдаешь, как неумолимо ползет по своему маршруту стрелка часов, оставляя тебе все меньше и меньше времени до подъема. А бессонница пожирает минуты, которые ты мог провести в блаженстве сна, и ты лежишь, уставившись в потолок. Или ворочаешься и не можешь никак занять нормальное положение, потому что кровать вдруг становится жутко неудобной, из матраса начинают выпирать пружины, которых там сроду не было, а постельное белье принимается колоть и щекотать кожу. Или лежишь недвижно с закрытыми глазами, надеясь, что вот так-то уж точно получится провалиться в сон, но только тщетно: ты просто лежишь с закрытыми глазами , а тучи ненужных мыслей, толпясь, лезут в мозг. Мыслей, которые днем не задержались бы даже на минутку в твоей голове, а сейчас им срочно потребовалось там обосноваться.