Сергей Че - Россия HELL

Он взмахнул ладонью.

Багор потрепал девчонку по рыжим волосам, переместил руки на ее голые бедра и одним рывком насадил ее на свой пах.

Девчонка взвыла. Из вытаращенных глаз брызнули слезы.

Мастерс взревел, ударил одного из спецназовцев локтем в голову, тут же получил с десяток ударов наотмашь в лицо и сполз в кресле, пуская кровавые пузыри.

Багор трахал его дочь механически, в одном ритме, каждым толчком выбивая из нее хриплые стоны. Его изуродованное лицо абсолютно ничего не выражало.

– Послушайте, директор, – подал вдруг голос Антон. – Так нельзя. Это нарушение правил.

– Заткнись, – огрызнулся Викентьев. – Ты ничего не знаешь. И у тебя нет права голоса. Жди свое начальство и не отсвечивай.

– Я должен это остановить, – Антон шагнул вперед.

– Стоять!

Ближайшие спецназовцы направили на него автоматы.

– Не лезь. Твое дело выполнять приказы.

Антон замер.

Викентьев присел рядом с обмякшим в кресле Мастерсом.

– Ты думал, мы не узнаем? – прошептал он, разглядывая окровавленное лицо с разбитым носом и уже заплывшими глазами. – Помнишь школу в Ярославле? Это ведь ты направил туда боевиков. Это была твоя операция. Четверо суток они удерживали в заложниках сотню детей. В первый вечер устроили кастинг, как они это назвали, выбрали двенадцать самых красивых школьниц и все четверо суток их насиловали. Снимая на смартфоны и выкладывая в сеть. Пятьдесят подготовленных тобой ублюдков. Постоянно. Без перерывов. А ведь там действительно были дети. Четырнадцать, пятнадцать лет. Не то что твоя восемнадцатилетняя толстозадая лошадь с давно разработанными дырами. Я прав, Багор? Разработанные у нее дыры?

Багор промычал что-то нечленораздельное и ускорил темп.

– А что было дальше, помнишь?

Мастерс засипел и заворочался в кресле.

– А дальше, – наклонился к его уху Викентьев, – на четвертый день, когда понаехали со всего мира телевизионщики с топ-блоггерами, твои мрази вывели этих школьниц на крыльцо. Туда, где за оградой стояли их родители и репортеры с камерами. Поставили их в ряд. И каждой перерезали горло. Всем двенадцати. – Викентьев схватил Мастерса за седую шевелюру. – Смотри!

Багор рычал, двигаясь все быстрее и быстрее. Когда тело девчонки начало мелко сотрясаться, он намотал ее волосы на кулак, притянул к себе, заставив задрать голову и выгнуть спину, выхватил с пояса армейский нож и стремительным движением вскрыл ей горло.

Кровь потоком хлынула на стол, заливая все вокруг.

Багор отскочил в сторону, оправляясь.

Девчонка, хрипя, медленно сползла на пол, несколько раз дернулась и затихла.

Мастерс взвыл, содрогаясь.

– Я тоже там был, – сказал Викентьев. – Тоже стоял у ограды и смотрел, как убивают мою дочь. Теперь ты знаешь, что мы тогда чувствовали.

– Ты ответишь за это, вонючий кусок дерьма, – прошептал Мастерс.

– Конечно, – сказал Викентьев. – Конечно, отвечу. За все надо платить. Вот ты уже заплатил. – Он потрепал Мастерса по плечу и повернулся к спецназовцам. – Забирайте эту падаль и грузите в машину. Двое со мной.

Он двинулся к выходу.

– Я вынужден буду сообщить о том, что произошло, – сказал Антон.

Викентьев широко улыбнулся.

– Разумеется. Сколько угодно.

– Я вам безусловно сочувствую, но мы не должны поступать так.

Викентьев подошел к нему вплотную. В его глазах плескалась ненависть.

– Помнишь, как просрали первую украинскую войну? Бесконечные режимы тишины, беречь мирняк, не трогать казармы. Протянули время, дали нацистским выблядкам перегруппироваться, накопить силы. А мирняк потом в спину стрелял из каждой подворотни. Слава богу, хватило мозгов больше так не ошибаться. Так что можешь засунуть свое сочувствие и свой гуманизм в жопу и валить куда подальше. Твоя работа здесь все равно закончена.

Он пинком распахнул дверь, прошел бесконечными коридорами, не видя ничего вокруг, и вышел наружу.

На площадке перед виллой крутил лопастями остроносый черный вертолет с желтой греческой буквой «сигма» на боку.

Худой, высокий человек в черном костюме, опираясь на трость, шагнул к Викентьеву. Толстые складки на лысом черепе делали его похожим на бойцового пса.

– Комитет по делам Оккупированных территорий, директор департамента контрразведки, если не ошибаюсь? – глухим, лающим голосом проговорил он.

– Не ошибаетесь, – буркнул Викентьев.

– Я должен у вас кое-кого забрать.

– Быстро вы прискакали. Но я с ним еще не закончил. В моих планах загнать ему иглы под ногти, надеть испанские сапоги и растянуть на дыбе.

Человек удивленно приподнял черные очки.

– Вы собираетесь растягивать на дыбе моего сотрудника? Что он такого натворил?

– Почему сотрудника? – нахмурился Викентьев. – Я про сенатора Мастерса.

– Сенатора можете пока оставить себе. У нас появились другие приоритеты, – человек кивнул вышедшему из виллы Антону. – Надеюсь, наша помощь оказалась полезна?

– Более-менее, – сказал Викентьев. – У вас хорошо подготовленные… сотрудники.

– Рад слышать, – ощерился человек и тихо добавил. – Антон. В вертолет.

Антон угрюмо кивнул.

– Да, – человек снова повернулся к Викентьеву. – Насчет дыбы. Советую все-таки пользоваться более современными разработками. Утюг и паяльник. Намного эффективнее громоздких средневековых игрушек.

– Да что вы говорите, – криво усмехнулся Викентьев. – Никогда бы не подумал.

***

Когда Антон закончил доклад, на горизонте уже синел океан и вставали гнилые зубья полуразрушенных небоскребов.

– Н-да, – Крамер задумчиво почесал складки на черепе.

– Я вообще не понимаю, куда смотрел Центр, когда передавал Мастерса в разработку Викентьеву, – сказал Антон. – Это либо серьезная кадровая ошибка, либо…

– Либо нелепая случайность, – перебил Крамер. – О причастности Мастерса к нападению на ярославскую школу стало известно совсем недавно. Но ты прав. Теперь, когда Викентьев знает, кто виноват в смерти его дочери, он может наделать глупостей. И тогда вместо источника информации мы получим бессловесный овощ.

– Он уже наделал глупостей! И этот его опер… Багор. Он вообще кто? Маньяк? Серийный убийца, выпущенный по УДО?

Крамер пожал плечами.

– Да нет. Просто солдат, умеющий выполнять приказы. У Викентьева таких много. Исполнительных и верных до гробовой доски. Большой плюс для командира.

– Неважно. Надо немедленно заводить дело и …

– И что ты им предъявишь? Викентьев действовал в рамках закона.

От удивления у Антона потемнело перед глазами.

– Прилюдное изнасилование и убийство невинной девочки – в рамках закона?

– Конечно. Директива 580. Ее никто не отменял.

– Уничтожение западной элиты? А это здесь причем? Там речь о политиках, финансистах, владельцах корпораций. Не о детях.