Кир Неизвестный - Армагеддон. Часть 2

Неожиданно Столяров вспомнил существо, которое раньше было заикой Лешкой, то, что они увидели возле мертвой Насти. Вспомнил, как желание существа они ошибочно приняли за агрессию. Вспомнил, как убили его в слепой ярости, и помнил плачущего Сэма. Вспомнил свое дурацкое состояние, когда хотел пустить слезу, но не мог, когда словно кошки расцарапали душу изнутри, когда вспомнил сироту Лешку, которого всегда хотелось пожалеть. Вспомнил Настю. И вот теперь опять перед ним существо, опять Гена его боится до чертиков, боится своей реакции, и неизвестности что несло само существование абаса.

– Черт! Да как будет правильно? – Закричал он у себя в голове. – Как поступить, чтобы это было правильно? – Ответа он так и не услышал, но вот существо, видимо как-то по-своему прочитав намерения гостя, вышло из-за стола и пошло, как был на задних уже ногах-лапах, неуклюже, прямо, словно проглотив столб, навстречу Столярову. Оно шипело и двигало отвратительными и уродливыми щупальцами. Значок по-дурацки блестел на лацкане, слюни стекали и капали из пасти на дощатый пол, растягиваясь в почти невидимые прозрачные нити. Гена терпел, как мог, хотя в его груди уже набух и дальше наливался страхом и яростью огненный шар. Но он ждал.

Из-за спины существа показались две костяные руки и дернулись в сторону Столярова. Первые две, ранее бывшие человеческими, так и остались безвольно висеть спереди. Гена не выдержал этого необъяснимого действия – трухнул.

– Ааа! – Закричал он истерично, и не помня себя, взмахнул руками. Гена даже не осознавал, что в его руках все так же были два топора, жадно блестевшие свежим серебром. Выставленные вперед костяные руки отлетели отрубленные в стороны. Существо дернулось, видимо не ожидая подобной реакции от гостя, которому, можно было и так подумать, оно проявило симпатию и жадно зачмокало челюстями. А потом облокотилось руками о пол и стало понятно, что это положение более привычно существу.

Оно яростно зашипело на Столярова, гневно плюясь в пространство вокруг себя, извивающими щупальцами и бросилось вокруг Гены, вокруг стола, по стене, в сторону выхода. Оно бежало и без умолку верещало на своем полу птичьем языке.

– Это точно Николай Николаевич! – Про себя отметил Гена и бросился следом за ним.

Существо, некогда бывшее поселковым главой, очутившись за спиной Столярова, не стало ждать, бросилось сразу к выходу, но там натолкнувшись на дневной жар и яркие солнечные лучи, опешило. Остановилось, привыкая к уличным условиям, после полутени прохлады деревянного дома. Эта задержка сыграла на руку его преследователю. Гена расчетливым ударом рассек гребень на его спинном позвоночнике. Топор с хрустом прошел сквозь короткие иглы, сейчас торчащие, словно дикий подлесок, сквозь синюю ящероподобную кожу, сквозь позвонки и встал только уперевшись щекой и бородкой полотна в теле монстра.

Николай Николаевич, или то, что от него осталось, сделал пару шагов под открытое небо, задрал теперь такую ставшую уродливой голову и заглянул в глубину ультрамарина. Выдохнул и упал мертвым, истекая синим в придорожный известняк. А тот напитывался, раскрывался узорами, словно из уходящей жизни, рождая собственную, придорожную. Но почему-то Гене послышалось выдохе мертвого существа человеческое протяжное «Дааа».

– Нет. – Не соглашаясь с собой, заговорил под нос Столяров. – Такое не мое. Не мое это, слышать всякое от такого рода, – он посмотрел на труп, – существа человеческую речь. Это на сумасшествие похоже. Но я еще не сошел с ума. – Он снова посмотрел на тело. – Хотя черт его знает. – Он почесал голову. – Скажу Сэму и Ивану, а они уж пусть думают потом, что с этим делать! А с меня хватит всех этих мифологий! Я просто человек и я не виноват. – Он подошел к Николаю Николаевичу, выдернул топор, высушил известняком и протер об остатки одежды существа. Перехватил топоры покрепче, до скрипа в ладонях и пошел к следующему дому. Теперь он знал, что будет делать, если ему снова встретится абас и Гена не сомневался.

***

Столяров совсем забыл о том, что должен был зайти за Анатоличем, который, по задумке Ивана, должен был оказывать посильную, в том числе моральную, помощь Гене, в его нелегком труде по борьбе с абасами, существами, переродившимися из людей и прочей нечестью. Хотя все прекрасно понимали, что с любой нечестью Столяров сможет справиться самостоятельно, без чей либо помощи, а вот с абасами способен сладить только Сэм и больше никто и вероятно, что количество не было определяющим фактором к победе. А вот с теми, что раньше были «человеками», а теперь мутировали в этих чудовищ, существ, с такими он легко справлялся. И тут даже ничья помощь не нужна была, ему помагала армейская выучка, заработанная на службе по контракту в «горячих точках». И сегодня он увеличил свой счет поверженных мутантов до пяти.

Час, отведенный Иваном на изучение поселка и поиска живых, давно вышел, а Гена только ввалился в трактир к Анатоличу. Сразу запросил стакан воды, но все также, с легкой руки бармена, получил стакан водки, бутерброд с сыром местного производства и свиной копченой колбаской. Потом, все же под мольбами Столярова, налил тому целый графин ключевой воды. На улице стояла невероятная жара для глубокой октябрьской осени и поэтому ледяная вода была настоящим спасением. Когда Гена со всей едой расправился, они вдвоем вышли в пылающий горизонтом вечер. Хоть и стояла вечерняя духота, но в природе был октябрь и поэтому шесть часов вечера оставались все теми же шестью часами вечера поздней осени. Уже смеркалось. Анатолич захлопнул двери трактира и закрыл на замок, чему сильно удивился Гена:

– А как же твоя помощница? Она тут ночует? – Спросил он Анатолича.

– Нет никакой помощницы. – Недовольно буркнул бармен. – И хватит об этом.

Столяров безразлично пожал огромными плечами. Анатолич поднял за ствол прислоненную к дверному косяку видавшую виды двустволку, опиравшуюся на приклад, ремнем перекинул через плечо.

Выдвинулись вдвоем в сторону пекарни и чем дальше они отходили от трактира, чем отчетливее, Столяров мог в этом поклясться, слышался девичий горький плач. Прямо вот рыдание. Он вопросительно посмотрел на бармена, тот угрюмо шел и молчал, уставившись в одну точку, и всем видом словно бы говорил:

– Не твое это дело, Гена, не твое. Не спрашивай о том, о чем потом узнав, будешь жалеть!

И Столяров не спрашивал – знал на собственном примере, во что может превратиться праздное любопытство.

***

Они, меньше чем за пятнадцать минут, пересекли по диагонали поселок, и вышли к пекарне. На крыльце сидели двое и вид их вовсе не радостный. В этих двоих они узнали Ивана и Сэма. Гена помахал им издалека рукой, чтобы их приближение не стало неожиданным. В ответ Иван махнул рукой, приглашая подойти.