Эли Андерсон - Мила Хант

– У нас проблемы?! – агрессивно орёт он, пытаясь перекрыть ремикс какого-то хита девяностых.

– Не знаю, – улыбается тип. – Но я не имею ничего против того, что барышня меня немного подвинула.

Он говорит как-то чересчур правильно. И очень тихо. А ещё он красив – той классической, гладкой красотой, которая меня совершенно не привлекает. Безупречная причёска и слишком элегантные льняные брюки резко контрастируют с окружающей обстановкой. Мужчина смотрит на меня в упор. В его взгляде нет ни грубости, ни попыток соблазнить. Он словно прощупывает, изучает. И великолепно игнорирует Нильса, который уже начал заводиться. Мой милый Нильс, всегда ищущий случая поиграть в ангела-хранителя. Я спешу оттащить его подальше от этого типа.

– Почему ты не дала мне с ним разобраться? – с сожалением спрашивает Нильс.

– Потому что я уже достаточно большая и могу постоять за себя. Успокойся. Жанна права. Мы пришли повеселиться.

Жанна тут же выныривает из толпы с тремя стаканами, полными почти до краёв.

– Что это? – интересуюсь я.

– Не беспокойся, я сама приготовила.

– Это-то меня и беспокоит.

Нильс возвращается к нашему разговору.

– Но если мне хочется тебя защищать?

Я улыбаюсь. Хотя он-то стремится, чтобы я воспринимала его всерьёз.

– Любить тебя, как никто другой, и защищать – разве нельзя? А? – настаивает Нильс.

Кто-то толкает меня, и я проливаю половину своего джина-водки-не знаю-чего-ещё. Плевать. Всё равно терпеть не могу алкоголь.

– Последний раз, когда мы об этом говорили, мы потом не виделись полгода. И мне тебя очень не хватало. Так что перестань.

– Но…

– Хватит. Пожалуйста…

Я тут же жалею, что говорила слишком холодно. Нильс улыбается и принимается танцевать с деланой весёлостью.

– Мне нужно подвигаться!

Он протягивает свой стакан Жанне и устремляется к танцполу. Какая-то девушка подмигивает ему, и Нильс начинает отрываться по полной; девица не отстаёт. Я всегда умиляюсь, когда он пытается вызвать мою ревность.

– Почему ты позволяешь ему зажигать с другими?! – кричит Жанна, отхлёбывая из стакана Нильса.

– Потому что вы – единственные, с кем я подружилась за семнадцать лет жизни. Представь, можно просто дружить с парнем!

– А классно, наверное, закрутить роман с лучшим другом! Наконец кого-то будет интересовать не только твоё тело!

Я чокаюсь с ней.

– Это будет непоправимо.

– Да, точно. Не стоит тебе спать с Нильсом. Он слишком влюблён. Начнёт переживать, обливаться слезами. Получится ужасно неловко.

Жанна мотает головой и хохочет, обнимая меня за талию. Потом, сильно прищурившись, оглядывает зал. Эта дурёха упрямо отказывается носить очки на людях.

– А он кто? Тот секс-символ, который ест тебя глазами с тех пор, как мы вошли?

Даже не хочется оборачиваться. Во-первых, ненавижу, когда Жанна задаётся целью найти мне парня. Во-вторых, я почему-то и так знаю, о ком она говорит. Я начинаю ёрзать, как всегда, когда расстроена или нервничаю. Или чувствую близкую опасность. Музыка взрывается прямо в кишках, Жанна орёт в ухо:

– Перестань разыгрывать недотрогу! Если ты не отвечаешь на взгляд парня, который на тебя смотрит, другая отобьёт его в течение девяти секунд! Об этом писали в журнале!

Что-то – притяжение пропасти или глупость – заставляет меня обернуться. Да, интуиция не подвела. Это действительно он. Я притворяюсь равнодушной.

– Ты говоришь о том старике?

– Старике! – Жанна закатывает глаза. – Ему лет тридцать пять всего! Не возраст, а мечта!

Она хватает меня за руку и принимается поучать.

– А тебе кто нужен? Прыщавый малолетка, который будет рыскать по твоему «Инстаграму», пытаясь понять, хочешь ли ты с ним встречаться?

Жанна права в одном: тот тип на меня пялится. И, видимо, делает это с момента нашей стычки. Внутри поднимается тревога, говорящая: «Беги прочь. И побыстрей». Но я, разумеется, поступаю наоборот. Ставлю стакан, сую руки в карманы и начинаю пробираться сквозь толпу прыщавых малолеток, о которых говорила Жанна, пока не оказываюсь прямо перед ним .

– У вас какие-то проблемы?

– Никаких.

Его ответ я читаю по губам.

– Тогда перестаньте на меня пялиться!

Я совершенно естественно говорю ему «вы». Он, правда, не стар. Но этот его вид – молодого профессора, о котором фантазируют студентки, – сильно напрягает. Мужчина откидывает со лба каштановую прядь и застёгивает рубашку на все пуговицы, видимо, сочтя её слишком сильно открытой. Я успеваю увидеть его идеальный торс. Жанна опять права. Он красив, пускай лично мне и не кажется сексапильным. К тому же этот тип, похоже, вовсе не пытается меня закадрить.

– Я не привык к подобного рода заведениям, – признаётся он.

– Тогда отправляйтесь домой.

Я собираюсь отойти от него, но он мягко меня останавливает.

– Я хочу поговорить с вами. Давайте выйдем?

Я молниеносно высвобождаюсь.

– О чём нам разговаривать?

– На минутку, – обещает он. – Мы встанем у дверей. Вышибала порвёт меня в клочья, если я попытаюсь сделать с вами что бы то ни было.

Я оборачиваюсь к Жанне. Она поднимает вверх кулак и издаёт боевой клич. Словно подбадривает лошадь на скачках. Внезапно и совершенно иррационально я опять чувствую себя в опасности. Просто пошли его подальше!

– Не бойтесь, – настаивает тип. – Я всего лишь хочу предложить вам сделку.

– Сделку? Чушь собачья! Ладно, хватит. Я…

– Вам угрожает опасность. И Нильсу тоже.

Я замолкаю. Не веря своим ушам, отыскиваю Нильса среди колыхающейся на танцполе толпы. Кажется, он в полном порядке. На шее висит та девица.

– Всего минуту, – говорит незнакомец. – Поверьте.

Он подталкивает меня к выходу всё с той же мягкой решимостью. На другом конце зала Жанна ликует.

На свежем воздухе меня пробивает дрожь. Сделав несколько шагов, я останавливаюсь. На мой вкус, мы и так уже слишком далеко от двери.

– Говорите, что вам нужно. И поторопитесь, минута почти прошла.

Мужчина делает шаг ко мне – он словно парит в нескольких сантиметрах над землёй. При свете фонарей его лицо кажется очень бледным. Вид у незнакомца какой-то странный. Нечто среднее между удивлением и испугом. Он открывает рот, пытаясь заговорить, но не издаёт ни звука. Его руки вздрагивают, лицо искажается, глаза закатываются. Я в ужасе отскакиваю в сторону. И чудом уворачиваюсь от сотрясаемого конвульсиями тела, которое грохается на мостовую рядом со мной.

Крики выводят меня из ступора. Я стою, пошатываясь, над телом, скорчившимся в неестественной позе. На губах мужчины пузырится пена, расширенные зрачки похожи на чёрные дыры. Я падаю на колени и трясу его.

– Что с вами?! Очнитесь!

Я понимаю, что веду себя глупо, но меня захлёстывает паника. Лезу дрожащей рукой в карман. Телефона там нет. Я бросаюсь к первому попавшемуся человеку из тех, что толпятся вокруг.