Джулиан Хитч - Кто прячется в тени

Корделия одёргивает себя за мысль, что она так хотела разгадать тайну Кукольника, и вот у неё теперь есть прекрасный шанс – только никакого удовлетворения она не получает.

– Я не могу, детектив. Я…

Детектив сжимает кулаки на столе, опуская взгляд.

– Вы понимаете, что девушка умрёт, а у нас связаны руки? Если он правда станет с вами говорить, у нас есть шанс расколоть его, в противном случае – вы будете такой же убийцей, как и он сам.

От лица Корделии отливает кровь.

Убийца. Убийца. Убийца.

– Даже если я соглашусь, что мне говорить?

– Мы с вами всегда будем на связи через наушник, я буду направлять вас, как и наши психологи, исходя из ситуации. Нам нужно ваше присутствие в комнате и возможность говорить, я понимаю, что это ваш старый знакомый, но, видимо, вы совсем его не знали.

В соседней комнате Корделии помогают незаметно закрепить наушник, проверяя связь.

– Вы справитесь, – произносит детектив Рамонез, но уверенности у Корделии она не видит. – Когда будете готовы, заходите в комнату.

Корделия поворачивает голову направо и через стекло замечает в белой комнате стол, два стула и мужчину, сидящего на одном из них. Старается не давать себе разглядывать его сейчас – она тогда вообще не соберётся с силами, чтобы зайти к нему.

Делая два неуверенных шага и сжимая руки до боли, Корделия слышит вопрос детектива:

– Что с вашей рукой?

– Обожглась, – Корделия олицетворяет это со всей своей жизнью.

Дверь открывается. Корделия делает шаг в комнату, вступая тёмной обувью на белую плитку. Подняв взгляд, видит перед собой Сандра. На секунду он кажется таким же, каким она запомнила его, когда уезжала. На его губах расползается та же самая широкая улыбка, что и всегда. От неё у Корделии сворачиваются кишки, и она хочет сделать шаг назад, но дверь закрыта.

– Привет, Кей!

Она в ловушке.

Затылок Корделии словно прилип к металлической двери, как и ладони, под которыми она ощущает гладкую прохладную поверхность. Шаг к столу подобен смерти. Хочется закрыть глаза или отвести их в сторону, но тело не слушается.

На Сандре обычная одежда – джинсы и серая майка. Куртку с него сняли, наверное, опасаясь, что он прячет в ней то, чем может нанести урон окружающим. Обуви тоже нет. Белые носки без серо-коричневых натоптышей заставляют Корделию немного успокоиться. Она уверена, всё это время и Сандр, и детектив звали её, пытаясь привести в чувство. Корделия много лет убегала от прошлого, а сейчас ей нужно самостоятельно «вступить» в него, не дав себе даже вдохнуть. Тяжело. Собственная терапия оказалась не более, чем вымыслом. Ей стоило ходить к доктору, в таком состоянии она не помогает следствию, особенно пропавшей девушке. На самом деле, она отказалась бы уже сейчас, но что-то заставляет держать язык на нёбе и молчать.

– Привет, Коди!

Корделия уже не в первый раз слышит обращение к себе, но всё так же продолжает крутить педали велосипеда, откидывая заново намокшие из-за дождя волосы назад. Машина тащится за ней уже минут десять, до дома Корделии ехать ещё семь минут, если поднажать – пять, но хватит ли ей этого времени, чтобы скрыться? Успеет ли она проехать кромку леса, чтобы её не схватили? Корделия очень сомневается в своих силах.

Оборачивается она всего раз и этого достаточно, чтобы понять, чья эта машина – Кёрта Андерсона. Ничего хорошего это для девчонки пятнадцати лет не означает – он стал королём школы два года назад, а теперь приезжает сюда на лето после университета только с одной целью – отдыхать и трахаться. «Это уже две цели», – Корделия закусывает губу. «Не важно». Сейчас главное – отъехать подальше, добраться хотя бы до охотничьего домика и спрятаться там. Только его она не видит даже на горизонте.

Ноги сводит от напряжения и холода – дождь льёт всю дорогу, и он не похож на грибной. Ей бы не заболеть после такого, но в первую очередь спастись.

– Коди Фоулз, прекрати меня игнорировать! – Машина ровняется с ней так, что она видит в опущенном окне Кёрта собственной персоной. – Помнишь, я с ребятами работал у твоего отца на лесопилке? Тебе было, кажется, десять, а, может, пять, ты не выглядела особенно рослой.

Кёрт сползает с сиденья и, держа руль коленями, пытается закурить. Корделия видит это, потому что повернула голову и, значит, попалась. Она это знает, как и то, что сильно устала и замёрзла. Даже расстояние в пять ярдов дастся не просто с трудом, она буквально заплатит за них своей жизнью.

– Я смотрю, ты, наконец, меня узнала, – Кёрт наклоняется ниже, открывая пассажирскую дверь и подрезая Корделию. Она давит на тормоза, колеса почти ведёт от образовавшейся грязи, и только чудом не сваливается в кювет. Корделия дотаскивает до двери себя и велосипед и стоит, пока Кёрт снова не заговаривает: – Садись. – Корделия подчиняется, чувствуя превосходство над собой. – Сандр, дай ей плед сзади.

Всё это время акцентируясь на Кёрте, Корделия даже не думала, что сзади, за затемнёнными окнами, сидит кто-то ещё. С волос всё ещё капает, заливая ей обзор, поэтому она разворачивается и больше наощупь принимает от незнакомца плед. Под тканью их пальцы встречаются. Её, холодные и влажные, и его, тёплые и сухие, почему-то Корделия не спешит отдёрнуть ладонь. Но не находит в себе сил взглянуть на него, запомнить лицо или то, как он одет. Ей слишком страшно, а его тепло обезоруживает.

– Коди, мать твою, вытрись уже, салон весь зальёшь. – Кёрт с силой разворачивает её за плечо, усаживая ровно на сиденье. От его прикосновения горит кожа – от его злобы и того, что будет синяк. Корделия вытирает лицо и накидывает на плечи коричневый плед, кусающий её за открытые участки кожи. – Снимай одежду или простудишься.

Кёрт даже не поворачивается, когда говорит эту фразу, продолжая курить и нервничать больше за салон, причитая сквозь зубы, зачем он тратит на неё своё время – ехала бы и ехала себе. Несмотря на незнакомца сзади и Кёрта, Корделия с трудом снимает с себя сырые джинсы под сиденье вместе с кедами и носками, подтягивая худые ноги к себе, чтобы согреть под пледом. То же самое она делает с толстовкой, стараясь ничего не показать, хотя понимает, что Кёрту просто наплевать. Корделию это кусает похлеще пледа.

Он останавливает машин у у её дома, и Корделия, замявшись на секунду, говорит:

– Спасибо.

– В следующий раз не принимай нас за маньяков, малышка. – Поскольку Корделия ещё в салоне, она поворачивается и смотрит на Кёрта не сквозь сырые волосы, на то, какой он есть. Кёрт и правда красавец, не мудрено, что ему дали звание короля школы, и понятно, почему девчонки сами на нём виснут, чуть ли не заставляя залезть к ним в трусы. – Передай «спасибо» папане за ту работёнку, он единственный решил дать нам шанс.