Катя Матуш - Звёздные окраины. Том 1

– Да, все будет нормально.

Мы поцеловались на прощание, и я зашагала к дому. На кнопку лифта жала уже содрогаясь от накатывающей истерики.

– Чертова рухлядь!

Необдуманный пинок подъездной стены отозвался болью и специфическим хрустом.

– Быстрее…

Я переминалась с ноги на ногу, и, прихрамывая протиснулась в едва начавшие разъезжаться створки.

Хоть бы они оставили этот чертов пакет!

Подойдя к двери я трясущимися в предвкушении руками начала пихать ключ, но с ужасом обнаружила, что она открыта.

Масик сидел на моем стуле, покачиваясь из стороны в сторону, и держал на коленях мешок… с так нужными мне таблетками. Я старалась не придавать этому значения, но взгляд намертво впился в заветный сверток. Леха это заметил.

По квартире разносился запах свежеприготовленной еды.

– Маша?

– Она устала. Завтра придет. – Он поднялся. – Садись.

Мне под нос сунули огромную тарелку жареной печени с картошкой.

– Как-то не хочется.

– Ешь. Пока ты не съешь хотя бы половину, я буду стоять здесь столбом.

Нехотя я взяла вилку, и начала запихивать это безвкусное месиво в себя.

– Не спеши, плохо будет…

– Номана…

Слупила я всю тарелку за пять минут. Нужно быть хорошей девочкой…

– Оставь, – указала я на пакет. – Я поела. Хорошо поела.

Масик склонил голову, и выудил из пакета заветную упаковку с оранжевой полосой. На этой отраве никогда не печатали названия, и благодарны за нее мы могли быть только Звездным окраинам. Леха знал, где достать, в былые времена оно нас и веселило, и позволяло как следует выспаться перед экзаменами. Все дело в дозировке. Универсальное средство…

– Ч…

– Больше не получишь. – На стол опустилась одна таблетка. – Тебе хватит. Замучает бессонница, скажешь.

– Да ч…

– Ты думаешь мы идиоты? Или Ани не написала нам о твоем волшебном внезапно наступившем смирении?

– Хорош гнать! – взбесилась я. – Оставь чертовы таблетки и вали!

– Какого это, потерять разом всю семью?! – Леха подошел вплотную и схватил меня за футболку. – Не понравилось?! И вместо того, чтобы принять это, и улыбаться за троих, ты решила обдолбаться и сдохнуть?!

– Да что ты понимаешь!? Ты даже представить не можешь…

Слезы вновь кинулись долой из глаз. Я вцепилась в Лехины ладони, и, вырываясь, пыталась расковырять их до мяса.

– Ты сама еще нихрена не понимаешь! – он отпустил меня и забрал со стола так любезно оставленную таблетку.

– Нет!

Леха отвел свою длиннющую руку с зажатым в ней снадобьем в сторону, а второй крепко прижал меня к себе.

– Машка, все что у меня есть, если ты что-нибудь с собой сделаешь… ей будет очень больно. Часть нее умрет с тобой. Меня до глубины души бесит одно то, что ты готова травануться из ее рук! Мы ей об этом, конечно, не скажем. Она, я, Нелли и Ани, мы все любим тебя, ты никогда не будешь одна. Никто из нас тебя не поймет, но все мы будем рядом, чтобы хотя бы попытаться это сделать! Уважай нас и память о своих родных!

Я визжала от боли, пытаясь вылезти из собственного тела. Трусость, не позволяла мне кончить с жизнью раньше, а сейчас она изо всех сил вопила во мне, взывая к этому.

– Это не выход, слышишь?!

– …я знаю!

Масик раскачивал меня из стороны в сторону, будто убаюкивал. Мне и правда становилось легче. Крики нисходили на вой, а через пару минуту от отчаянного порыва остались только слезы и боль в горле.

«У тебя жизнь не ограничивается квадратами и треугольниками».

Мне стало стыдно.

Он прав.

Он чертовски прав.

Масик дождался, пока я полностью успокоюсь и ушел, но перед этим все же сжалился и оставил мне одну таблетку.

Живот недовольно уркнул, тяжело ему давалась запиханная еда…

Сидя на кухне, я беспомощно глядела на валяющийся на столе белый кругляшок, и никак не могла перестать думать о мамином лице. Я видела ее буквально пару часов назад, смотрела на нее, на Вадима, но как последняя мразь, в этот момент думала только о себе. Мысль отравиться посетила меня одновременно с «заснеженными горами». Засуха, одолевшая слезные железы выдала меня с потрохами. Я не думала о том, что мне предстоит увидеть убитых родных, я вся была в предвкушении нашей скорой встречи, где-нибудь в несуществующем мире.

Нужно перестать себя жалеть.

Сейчас в голову начали закрадываться здравые мысли. Это мама никогда не увидит внуков, не улыбнется новому дню, не будет хлопотать на кухне, предвкушая очередную встречу гостей. Остается только надеяться, что Вадим сейчас где-то рядом с ней. Ему уже не стать ведущим IT инженером, не поесть маминой пиццы, он всю свою жизнь потратил на отличную учебу, и мне даже страшно представить, как много он потерял и чего не успел. Смерть всегда приходит раньше, чем мы успеваем полюбить жизнь, и тут не важно, двадцать тебе, или сорок пять.

Шум сливного бачка сопроводил последний танец так желанной отравы. Шок пройдет, придет боль, и уж она будет со мной до конца, и что бы это принять, прожить жизнь так, как мы все хотели, разум должен быть чист.

Я не хотела спать, и, ни о чем не думая, вытащила планшет.

Палочка… палочка…

Я нарисовала свое солнце. Оно было в самом центре, ярко оранжевое, длинные лучи веером расходились по направлению к стоящим внизу двум треугольникам и квадрату.

Размазывая слезы по щекам, я все же дорисовала родным зубастые улыбки.

Нейрохирургия, пластическая или сердечно сосудистая?.. Может оториноларингология… Гинекология?

Взгляд упал на устроенную на стул футболку.

– Я сейчас уберу, спокуха, – перебирал Ден свой шкаф, сражаясь с ленью. – На, – кинул он в меня книгу, – порелаксируй.

– Дай анатомию. – Уставился я в потолок.

Это всего лишь книга Мил, спокойно, с твоими нервами только в таксисты. Еще пять минут и будет порядок. Может вытребовать отдельную комнату?

– Госпди… А это что? – крутил Денис в руках маленькую книжку, в кожаной обложке, похожую на библию.

Заварив кофе покрепче, я малевала до самого утра. Ничего не получалось: линии дрожали, и мне катастрофически не хватало красок. Трава розовела, зеленые облака выплевывали красных птиц. Было страшно закрыть глаза. Я едва сошла с порога, отделяющего меня от пропасти, а теперь пресловутая черная полоса растекалась чернильным пятном, и я пыталась его разукрасить.

Разбитый телефон тускло замерцал. Пришло смс от начальника отдела с работы. Он выражал свои соболезнования, и уже написал за меня заявление на вынужденный десятидневный отпуск. Я ответила одним «спасибо».

И кто ему интересно доложил?

Отложив планшет, я залезла в интернет. Первый раз за сутки меня посетила мысль узнать, что именно случилось. Видимо, так и приходит осознание. По крайней мере с отрицанием закончили…