Катя Матуш - Звёздные окраины. Том 1

В отличие от центра, в Звездных окраинах на небе виднелись звезды. У самой ограды отблески городского рекламного хлама еще мазали, ну буквально в километре жизнь стремилась потонуть во мраке.

Огни мегаполиса до туда уже не дотягивались, а своего электричества им едва хватало на одинокую лампочку, и той могла похвастать не каждая улица. Высившиеся всюду горы мусора, беспризорные дети, ржавые вагончики, что заменяли многим дома, все это я во всей гниющей красоте прознала еще в школе. На экскурсиях: Вот видите, что бывает с теми, кто не хочет трудиться, – тыкал экскурсовод пальцем в сидящую на дороге женщину, чьи язвы уже покидали внутренности, занимая почетные места на лице и руках. Была я там всего раз и совсем девчонкой, но в новостях то и дело промелькивали сводки освежая воспоминания.

Окраины обрамляли все города страны и, в общем-то, являлись их частью, увеличивая в диаметре на десятки километров. Некогда разделившаяся власть прочно укрепилась в своих позициях. Кто не желал тратиться на чистые дорожки, вымытые подъезды и скоростную доставку еды мог себя от этого избавить. Двери в ад всегда открыты. Конечно, я понимала, что за электричество плачу круглосуточно, а использую буквально по паре часов в день, и иногда мне думается, что спокойно отказалась бы от него вовсе, но переехать в окраины было в моем, да и целом, понимании слишком низко. И опасно.

Городские налоги многим были не по карману. Не хочешь платить? Тогда последнее, на что можно рассчитывать от власти, это чернеющие от копоти бусы, что, пыхтя, перевозили несостоявшихся граждан на их новое место существования. Бесплатно. И вернуться в город можно, платишь двойной налог, демонстрируешь кругленький счет, что позволит тебе на ближайшее время арендовать жилье и вуаля: вы снова гражданин хороший! И всем было, в принципе, плевать, что заработать в Звездных такой капитал можно только нелегально. Царившая там анархия подпитывалась мечтами многих о возвращении в город. Постоянные грабежи, торговля наркотиками и оружием, насилие и фактически рабство, на которое шли люди, дабы заработать ту самую спасительную копейку, являли собой обычный круговорот тамошней жизни. Как трясина, окраины затягивали всех тщетными попытками из них же и выбраться.

Сельчане к жителям окраин относились лояльно, но свои общины у них были крепки и не пробиваемы. Если уж в городе с работой не сдюжил, то какие тебе огороды? Трутней нигде не любят.

Зарплаты менеджера вполне хватало и на налог, и на еду, и даже на отдых раз в пару лет. Правда о выезде к морю я даже не мечтала. Последние месяцев семь приходится откладывать добрую часть зарплаты, чтобы в случае потери работы продержаться в городе хотя бы год. Мать тянуть меня не сможет. Брату на шею не хотелось, хоть ему и повезло получать повышенную стипендию, а потом и успешное трудоустройство гарантировано.

Мне учеба давалась труднее, но с горем пополам выпустилась, и отсутствием троек даже вынудила институт пять лет оплачивать за меня налог. Но теперь птичка свободна, и еще один выговор за грубость к клиентам отправит ее на подмостки биржи труда, где со статьей в трудовой повезет, если предложат должность уборщицы на этих же складах. Любой минимальный оклад покроет налоги, но вот булку хлеба придется растягивать на месяц и экономить на аренде, обитая в комнатушке метр на два.

Остаться без работы по собственному желанию в моем случае, да и в любом другом, куда перспективнее алой записи в послужном списке.

Тащась к магазину, я вдруг подумала, что может и хорошо, что судьба занесла меня к самой границе города. Жила я в пятнадцати минутах пешком от работы и в окно спальни прекрасно проглядывался царящий за границей мрак, будто маня, он каждый день нашептывал: как ты близко, еще немного и мы будем вместе… А это куда больший стимул нежели центральный район, в котором и знать забудешь о возможных последствиях «разгильдяйства».

Я искренне верила, что еще пару лет и удастся окончательно свыкнуться с постоянным хождением по лезвию.

В другом случае: уже наизусть знала адреса всех точек ИП Манукян, из-за которой и получила два предупреждения, и, в случае чего, денег на баллон горючего хватит. А там и в тюрьме прокормят. За хорошее поведение даже работку подкинут. Только вот потом городские ворота закроются для меня навсегда, напрочь скрывая любой смысл существования.

Двери супермаркета услужливо разъехались, и белизна полов тщетно стремилась осветлить заплывший рассудок. Нет, пожалуй, с Рислингом тоже придется попрощаться. Не на долго. Чем толще кошелек, тем лучше. Простая истина на все времена, но в моем положении это не просто лучше, это может стать жизненно необходимо.

Упаковка пельменей, пол булки серого, литр газировки… и, пожалуй, ванильный йогурт по акции.

– Пакет не нужен, – шелестела я по сумочке, которую и брала-то с собой, чтоб не таскать пакет в руках.

Выйдя из магазина, я едва успела уклониться от наплевавшего на все летные границы следящего коптера. Он, подобно населяющим этот район людям, на аварийно-мигающем заряде волок свою ржавеющую тушу к пыльной полке. А может, было бы неплохо, если бы он рухнул ровно мне на голову? Страховка в подобных случаях впечатляющая. Но как показывала практика, быстрее признают твое покушение на частную летающую собственность, чем раскуроченные лопастями кишки обозначат тебя жертвой.

Мысли о самоубийстве были в моей растрепанной голове не новы, но гребаный инстинкт самосохранения всегда взывал к непоколебимой трусости. И не поможет с этим ни борзый нрав, ни литр водки.

Высившиеся в округе многоэтажки тонули в цветном тумане, и мерцающие тусклым светом окна были невыразительнее светлячков. Армированный дендрарий городских джунглей. Но где-то, за занавесом тлеющих мыслей наверняка витает вера в будущее, и обязательно найдется кто-то, чья надежда еще теплится. Аж завидно.

И откуда в глазах коллег возникают счастливые отблески? Где этому бренному телу только удается черпать энергию для такого тяжелого, почти невозможного чувства.

Я понимала, что вероятнее всего просто загналась. Ведь могло быть и хуже. Ну и пусть это самое хуже каждый день тянуло ко мне свои потрескавшиеся руки. Надеюсь, хватит сил вытравить из головы отчаяние, и тогда-то жизнь заиграет новыми красками, далекими, от мерзкой яркости холодного неона.

– От-ва-ли! – верещал я, отпихивая от своего любимого медведя приставучие руки.

– Миля! Это что такое? Ты как разговариваешь с братом?!

– Ну ма-ам, он…

– Что мам? Ты почему такой жадный?! – недовольно смотрела на меня мама. – А ты чего ржешь? – получил Сеня смачную оплеуху. Я сразу почувствовал себя счастливым, только он почему-то рассмеялся еще сильнее…