Александр Лиграс - Проклятье Пустоты

Вскоре профессор Кантратис на одной из страниц увидел зарисовку некой печати, в точности повторяющую изображение на фотографии гроба. Не успев обрадоваться такой удачи, профессор дёрнулся от громкого, дикого крика кота, доносившегося из другого конца квартиры.

– Биск, ты чего кричишь, – он встал и отправился на зов; зайдя на кухню, профессор увидел, как его любимец смотрел в угол комнаты, окутанной тенью.

Кот, взъерошенный и распушившийся, замер, стоя на четырёх лапах, шипя и протяжно рыча. Робкими, крохотными шагами он неуверенно пятился назад, не переставая издавать тревожные звуки. Кантратис подошёл к испуганному зверю, взял на руки так, что передние лапки и голова разместились на его плече. Ласковым голосом начал успокаивать Биска, но тот по-прежнему был взлохмачен. Профессор пошёл обратно в кабинет, но кот снова начал шипеть. Он увидел, как тень уходящего человека осталась на месте, неподвижно смотря на отдаляющихся хозяев квартиры.

Вернувшись к работе, Кантратис положил рыжего друга себе на колени и продолжил рассматривать нужную картинку. На левой странице разворота книги был нарисован символ, идентичный изображенному на фотографии гроба. Такие же надписи с точными контурами и пропорциями. Правая же сторона была исписана мертвой латынью. В верхней части твердой рукой, но слегка неразборчиво нанесена надпись: «Sigilium Praasidium». Ниже было описание: «Магическая печать, защитная символика от тёмной силы». Она использовалась для задержания злого духа в человеческой плоти либо запирания некой тёмной материи в ловушке, капкане для предотвращения проникновения в людской мир, «…ибо беспрецедентно беспомощен он перед силой другой вселенной».

Древний культ, заключивший союз с ужасающими тварями, создал печати силы. Взамен Тьма потребовала что-то столь ужасное, запредельное и крамольное, о чем узнать было невозможно; только дрожащие свидетели, пропадавшие без следа, лишь упомянув о кошмарных договорённостях…

Отвратительный скрежет, раздавшийся где-то сверху в квартире, вновь отвлёк профессора, заставив его вздрогнуть. Встав со стула, Кантратис, думая о происхождении мерзких звуковых вибраций, решил пройтись по своему жилью.

Квартиры по бокам пустуют, соседка снизу – в гостях у детей и должна вернуться на следующей неделе. Странно, наверху никто не живёт… Мансарда, находящаяся этажом выше, давно заброшена и закрыта на тяжёлый навесной замок. Там раньше жил музыкант, лет так тридцать назад. Потом он пропал, говорят, просто переехал в другой город, и с тех пор никто не поднимался туда. Разве что это санобработка, но время уже позднее, да и выходной день как никак.

Вновь раздался этот звук, ещё громче и пронзительней, профессор быстрым шагом вернулся в кабинет, прислушиваясь и прерывая дыхание. Сделав несколько шагов к рабочему столу с дневником мрачного содержания, Кантратис услышал тот же жуткий скрежет. Замешкавшись, мужчина двинулся к входной двери, дабы подняться на этаж выше и узнать причину, его потревожившую. Закрыв квартиру, начал шагать по старым ступеням, вслушиваясь в пустоту. Как и предполагалось, мансарда была под стражей большого черного замка. Профессор попытался увидеть что-то в дверных щелях, но лишь безжизненная темнота смотрела на него с той стороны.

Тогда он решил прислушаться, прислонив ухо к полумёртвой двери, обшарпанной и потрескавшейся. Скрежет металла о стены, донёсшийся в тот же миг, отдёрнул старика. В этот раз звук исходил снизу, ударяя лёгкими вибрациями по ногам. Кантратис, поскользнувшись возле перил, но удержавшись за них же, быстро-быстро помчал к своей квартире. На лестничном пролёте он услышал кошмарный, душераздирающий крик своего кота. Биск никогда не издавал столь истеричные и в то же время жалкие вопли. Звуки безысходности, призывающие на помощь и к спасению. От растерянности и волнения Кантратис не смог с первого раза попасть ключом в щель замка. Судорожно и суетливо все же ему удалось сделать это, несмотря на крики и скрежет Биска, неизменно отвлекавшие кошатника.

Раздался сильный взрыв, походивший скорее на рык мифической твари. Профессор припал к полу лестничной клетки. Из-под двери начал валить густой дым вместе с мучительным плачем пушистого сожителя. Дверь не открывалась, ключ заклинил на полоборота и никак не поддавался. Профессор начал задыхаться, с той стороны чувствовался жар огня, быстро распространяющегося по квартире. Кантратис не думал ни о чем, кроме своего любимца, постепенно все тише и тише призывавшего на помощь. Слёзы медленно начинали скатываться по обильно украшенному морщинами лицу.

Изо всех сил пытаясь провернуть ключ, Кантратис сломал его. Тогда он начал кричать и звать на помощь, сильно дёргая дверь вперед-назад. Измученный, страдающий, в слезах, старик не сдавался. Пытаясь выбить дверь, он вывихнул плечо, при этом не чувствуя боли, бил и бил по металлической преграде. Звук задыхавшегося Биска постепенно сменился сиренами пожарных машин. Вновь и вновь ударяя по замку, профессор не бросал попыток проникнуть внутрь, пока ручка держала нагрузку.

Ругаясь и крича, несчастный толкнул дверь еще раз изо всех сил. И она распахнулась с такой силой, что могло показаться, будто вместе с ним на дверь навалилось несколько взрослых сильных мужчин. Дым заволок моментально всю лестничную клетку. Надышавшийся угарным газом, профессор с порога рассмотрел еле живого кота, еще находящегося в сознании. Хозяин взял Биска на руки, в дали коридора привиделся тёмный силуэт человека в черном плаще, с шляпой на голове и горящими глазами. После чего этот ореол развеялся дымом, а пылающие ока сменились ручками платяного шкафа.

Заворожённого профессора в эту же минуту схватил пожарный, вытащив счастливчика на воздух к приехавшим медикам. Пожар, начавшийся неожиданно и стремительно распространившийся по всей квартире, забрал и развеял в пепле все, что было дорого, необходимо, памятно и нажито за долгие годы, унеся в том числе и уникальную книжную коллекцию с редким дневником, хранившим разгадку мрачной и злострастной тайны запечатанного гроба. Но мысли Кантратиса были не об этом. Пройдя через короткую, но грузную стезю потрясений, думал он только о том кошмарном силуэте и о том, что предшествовало его появлению. Глубоко в себе профессор верил своим глазам, но рациональный мозг искал полное опровержение мыслей и догадок перепуганного пожилого мужчины.

Стэн Спенсор, находясь в центральном полицейском департаменте города Асбес, проводил криминалистическую экспертизу по делу на Грин стрит. В окно уже давно пробивался лишь свет фонарей, преломлявшийся сквозь мокрое стекло, покрытое каплями скупого дождя. Время перевалило за полночь, и в подвале здания, где и находилась лаборатория, не осталось людей. Как по часам, Стэн захотел перекусить. Его желудок намекнул на это, издав громкий звук.