Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы - Трудно быть Ангелом. Книга Вторая. Роман-трилогия

И тут двое, Юродивый и Постник, явно увидели, а все другие только душою почувствовали Чудо! И эти двое засвидетельствовали – из святых врат перед иконостасом, словно солнце, восшёл Святой Дух, ярче яркого солнца в окружении Ангелов. И се – Ясное Небо опустилось на храм! И Дух Святый вышел из святых врат, воссияв, и, дойдя до Поэта, вознёсся медленно вверх, в самый центр купола, в окружении тысячи блистательных Серафимов и Ангелов.

И Поэт задышал!

Юродивый же с широко распахнутыми глазами очнулся от потрясения, открыл в изумлении рот, указал на свет, засвидетельствовал Чудо и закричал:

– А-а-а-Ангелы! Ангелы! А-а-а-а, чудо! Все смотрите, смотрите наверх! На купол! Святой Дух и Ангелы! Ангелы идут! А-а-а, Боже мой, Боже!

И руками с горящими свечами на купол вверх указал. И разом всех обдало волною святой энергетики свыше. И все, закрыв ладонями вдох, душою почувствовали объятие Ангелов божиих! Оторопели! И поняли – молитвами, криками и всею душою Поэт им лестницу в небо построил, раздвинул купол, и ясное Небо упало на храм! А двое свидетелей – Юродивый и Постник – видели это, как яркое солнце, Святой Дух в окружении тысячи Ангелов прошёл над Поэтом и направился вверх! Волна Благодати по Храму вошла! И увидели все, как божий Свет оживил раба божьего, человека Алексея божьего. И как Поэт шумно вздохнул и задышал, жадно воздух глотая.

Чудо Божье свершилось – Поэт умер, но от Духа Святого ожил и задышал! Юродивый со свечами, вытаращив глаза, рухнул в слезах на колени, весь затрясся и громко, как сумасшедший, захрипел на весь храм:

– А-а-а! А-а-а! Ангелы! Ангелы Святого Духа! Он с нами! Свят! Свят! (И обернулся ко всем.) С нами Бог! С нами! (И далее зачем-то на весь храм протяжно, как на причастии.) Тело Христово-о-о прими-и-и-те! Источника бессмертного вкуси-и-ите! (Слёзы радости текли по щекам.)

Замёрзшую Мэри бросило в жар. Она видела это, как Поэт упал (и сердце её замерло в страхе), и как царские двери открылись, а во всём храме воздух сгустился и дрогнул, и волны Благодати покатились по храму. И ожил её любимый Поэт! Ярче, ещё ярче вдруг вспыхнули свечи все в храме! А волны тепла и радости вошли в её тело и объяли всю душу её, и всех рядом стоящих.

Юродивый кричал: «Святый Дух с Ангелами в купол храма вошёл! Ангелы! Ангелы!» И наверх указал! Мэри стало жарко, и она заплакала от счастья. А волны благодатного счастья и радости опустились на храм!

Постник в шоке шептал:

– Идут Ангелы! Идут!

Мэри потрясена. Она оглянулась и увидела, что все художники разом выдохнули и тоже крестились, улыбались и плакали. А Постник протягивал вверх ладони. Как и Юродивый, он видел Ангелов! Двое свидетелей! И все вокруг истово разом молились, крестились – некоторые на коленях в слезах, а кто-то в шоке застыл в радостном изумлении, плакал и не мог говорить.

И все в смятении видели, как ожил Поэт! С большим трудом, шатаясь, держась за аналой, он поднялся с пола, устало положил голову на икону и книгу, и тихо в слезах прохрипел:

– Любишь меня. (Поэт с трудом отошёл в сторону и сел у стены.)

На освободившееся место Поэта бросился Постник монах – вперёд к аналою, упал на колени под куполом перед иконой, вверх руки поднял и со слезами закричал на весь храм, на всю русскую землю:

– Свершилось!

Руки тряслись у Постника от восторга и шока, и слёзы радости безудержно текли по щекам и капали вниз, свечи горели, а он, в шоке, плача, тихо всё сам себе повторял:

– Свершилось… Свет! Свет! Ангелы с небес… Свершилось! Простил Он нас всех. Слава Тебе, Господи, слава! (Постник рыдал.) И меня простил… Меня, самого грешного.

Мэри, и девушки, и все вокруг плакали от счастья. Мэри хотелось прыгать, как девочке, со свечами, бегать по храму, кричать от радости и хлопать в ладоши. Душу её переполняла волна блаженства и поднимала наверх! Она размахивала руками со свечами, а свечи не тухли! Поэт тихо, в полуобморочном состоянии, прошептал: «Слава тебе». А у Юродивого все руки были закапаны воском от свеч. Он низко кланялся, поцеловал пол храма, затем встал, крепко обхватил обожжёнными руками Поэта и повёл его, полуживого, из храма на мороз – подышать. Поэт был как в тумане. На воле он взглянул вверх: «Господь помиловал!» и упал от бессилия. Но Юродивый вовремя поддержал друга и прошептал:

– Святой и Ангелы с нами!

В храме царила великая радость. Все как один художники опустились на колени на ковёр рядом с монахом. Они ощущали огромное счастье в душе, и все осознавали истину – Дух Святой посетил их храм!

Постник проникновенно в слезах запел акафист:

– Слава Тебе! Показавшему нам Свет.

Слава Тебе! Возлюбившему нас любовью глубокой, неизмеримой, Божественной.

Слава Тебе! Осеняющему нас Светом, сонмами Ангелов и святых.

И не вменил нам грехов…

Все были в изумлении, и по щекам текли слёзы радости. Мэри с трудом держалась за стену – она не хотела уходить из прекрасного недорасписанного каменного храма. Все перецеловались, обнялись; счастье читалось на лицах и художников, и девушек, и молодых женщин. Постник на коленях продолжал петь и тоже светился от счастья. Мэри одновременно ревела, и улыбалась, и, как дура, не могла успокоиться от нахлынувших чувств. Казалось, что даже каменные стены радостно плачут от счастья!

И все ликовали:

– Теперь с Божией помощью дело пойдёт!

– Простил нас Господь.

– Благодать!

– Благодать!

Мэри с улыбкой кивала и не могла произнести ни слова. Юродивый заглянул в двери:

– Братья, выйдите и вдохните морозного воздуха, почувствуйте Благодать и свободу в душе. И всем родным Благодать понесём! (И улыбнулся.)

Все в радостном потрясении от случившегося выходили из храма. Молодого Художника пришлось с трудом поднимать с колен (сам он встать не мог) и вывести его в слезах под руки на улицу. В храме остался только Постник-монах.

На воле ещё несколько секунд все в шоке не могли говорить. Потом людей охватили восторг и радость, и они всё ещё шёпотом, будто боясь спугнуть Благодать, делились:

– Неужели я это видел? О Господи, Благода-а-ать!

– Смотрите – снег пошёл!

– Благодать! Я завсегда это чувствую.

– Постойте! Дайте и я скажу. Я! – затараторил Молодой Художник. – Я в Иерусалиме был! В прошлом годе на Пасху летал, да, я видел Благодатный огнь в Храме Гроба Господня, и я Благодать ощутил. А тут так же, о Господи! Всё то же самое, как в Храме Господнем, только божественный луч пошёл сверху вниз! Бам! И в нашем храме меня разрывает всего изнутри! Аж, вжа-а-ах! И сердце бах! Ба-бах! И свечи жарче и ярче! О Господи! И это так же – Allegro con fuoco, воистину, Боже, я Благодать ощутил, как в храме гроба Господня в Иерусалиме! Точь-в-точь сегодня так же почувствовал я! О Боже, я видел свет – столб света под куполом вниз на Поэта! Ох, я сразу понял – божественный Свет, и он же и в меня вошёл, Свет! Свет будет на фресках моих! Ах, Господи, я счастлив! А-а-а-а! Как я счастлив! Мама, я храм распишу! Мама, мамочки…