Дмитрий Дегтярев - Точка невозврата. Серия «СИНДИКАТ». Книга 2

Азан…

Призыв на молитву…

Он помнил тот день… Помнил каждую деталь…

Три года назад.

Местонахождение – неизвестно.

Время – неизвестно.

Боль, жутка боль в голове, будто с разных сторон ее пронзили десятки раскаленных спиц, теперь одновременно проворачивающиеся внутри в разные стороны. Боль. Только боль. И, ничего больше. Каждая клетка тела посылала сигнал в мозг с одной единственной информацией: больно! Как же все-таки больно!

Джаред застонал.

Что же произошло? Почему так больно? Попал в аварию? Под обстрел? Под…

Стоп, нет! Не авария! Не обстрел! Не падение! Не… – другое! Вспоминай, Джаред! Вспоминай!

Мозг тут же запротестовал, отзываясь новой вспышкой боли. К горлу подступила тошнота.

Определенно, тело ощущало бы себя куда лучше, попади оно под каток, под танк, да хоть под ядерный удар… Теперь, когда мозг окончательно вышел из полубредового состояния, явственно ощущалось – болит не только голова. Болит все тело. Все – от макушки до пяток. Каждая частица, каждая клетка, каждый атом! Будто все тело залили кипящим маслом, а получившийся ожог размером со все тело полили стопроцентным спиртом.

Ну, и дерьмо!

Так, что случилось, Джаред? Ты можешь ответить? Строго вопрошающему мозгу, требующему ответ, в какую хрень ты вляпался на этот раз, можешь дать ответ? Да, или нет?

Не авария – уже выяснили.

Автокатастрофа? – идиот, ты бы просто не выжил.

Упал с крыши? – ага, может сразу, со звездолета?

Ядерный удар? – срочно нужен психиатр.

Мозг, давай вспоминай. Последние кадры – ты ведь должен их помнить. Почему? Ну, ты ведь мозг. Да, хороший ответ – другого нет. Давай, напряги все свои 86 миллиардов нейронов. На что они тебе, если не можешь вспомнить последние события?

Так, беседа с отцом… Да, точно! Беседа с отцом! Он был там. Был в особняке. Говорил с папашей. О чем? О кулинарии? – бля, че за бред? – мозг, совсем крыша поехала. Когда в своей жизни приходилось с отцом говорить об изготовлении блюд. Может, о финансовых результатах корпорации? – да, возможно, но точной уверенности нет. Так, давай еще варианты. Автоновинки? – иди, к черту. Счет в крикет? – ты больной. Синдикат? – пошел… стоп! Да, Синдикат! Они обсуждали план уничтожения международной теневой организации, настолько могущественной организации, что по сравнению с ней все правительство США со своими ресурсами кажется невинной букашкой. Да. Точно. И? Дальше-то что? Не все сразу? – нет, нужно как раз все, и сразу! Они поспорили. Да, было. Припоминается. Отец вроде бы выступал за вариант, предусматривающий отступление, а он обвинил его в работе на плохих парней. Да-да, точно, именно так! А, потом? Потом пошел к автомобилю. Лимузин был припаркован прямо у входа, Майк открыл дверь… Дальше? Темнота. Нет-нет, темнота наступила позже – что было перед этим? Так, перебираем кадры. Значит, сел на заднее сиденье. Хлопнула дверца. Тишина. Открылась дверца, рядом сел Майк. Темнота. Нет! Не сейчас! Позже. Значит… – они тронулись. Да, это точно. Они поехали – Майк что-то говорил, но что именно не вспомнить. Даже тогда он не особо слушал, думал о своем, о разговоре с отцом. Да-да, так и было. Но затем, спустя минуту мир погрузился в темноту. Почему? Что случилось? Майк! Да, он! Его лицо – напряженное, капельки пота стекают по лбу, желваки на скулах тверже гранита, в глазах застыла боль… Он говорит: прости меня. Так-так. Дальше? Шприц и укол в шее, и только после него, темнота.

Твою мать, Майк! Что ты натворил?

О, Боже… – что он там сказал в самом конце? – мне очень жаль, но ты не оставил нам выбора.

Нам?

Майк в Синдикате?

Как же так…

Но, почему тогда не убили? Почему он до сих пор дышит? И, вообще, где находится?

Джаред открыл глаза. В голове вспыхнула новая волна боли. Пришлось зажмуриться. Отдышаться. Затем повторить попытку. Уже лучше.

Итак, что видим?

Грязный темно-серый потолок, с огромной паутиной в углу, и гнездом для лампочки, прямо над… Над чем? Кроватью? Джаред сел. Верно – он находился на одноместной металлической кровати, застеленной грязно-белым матрасом, в желтых пятнах. Справа кровать примыкала к песочного цвета стене, испещренной тонкими паутинками трещин. Слева два-три ярда пустого пространства, и такая же стена, с одной разницей – посередине железная дверь со следами облупившейся красной краски. Третья, задняя стена абсолютно глухая. У четвертой небольшое окно у самого потолка, откуда в помещение проникал дневной свет, разгоняющий темноту.

По спине у Джареда пробежал неприятный холодок. Определенно, его держали в тюремном помещении. Оставались открытыми главные вопросы: где, и с какой целью.

Где – можно попытаться проверить: от пола до потолка расстояние составляло чуть более четырех ярдов. Нужно придвинуть кровать к стене, забраться, и попытаться рассмотреть окружающую обстановку. Он уже спрыгнул с кровати на пол, поморщившись от холодного бетона, когда неожиданный звук, доносящийся снаружи заставил замереть. Очень знакомый звук. Еще с армейских времен.

Аллах Акбар! Аллах Акбар! Ашхаду аль ля иляха илля-Ллаах! – откуда-то издалека, но тем не менее вполне отчетливо.

Азан! Призыв мусульман к молитве!

Джаред потрясенно уставился в небольшой проем, под потолком, откуда и поступал голос муэдзина. Тот продолжал: Ашхаду анна Мухаммадар-расулю-Ллаах!

Джаред сел обратно на кровать, не в силах отвести взгляд от просвета. Азан. Громкий азан из динамиков. Значит, он не в Штатах. И, вообще не на американском континенте.

Где же тогда?

Что происходит?

Муэдзин перешел на более высокие тона: Хаййя аляс-салях, Хаййя аляс-салях, однако Джареда привлек другой звук, доносящийся с противоположной от кровати стены. Там, где находилась дверь. Металлический лязг? Голоса? Шаги?

Джаред напрягся. Похоже, к нему гости – вот и возможность узнать ответы на волнующие сердце вопросы. Вот только, возможность ли?

Голоса, ровно, как и шаги зазвучали отчетливей. У самой двери к ним присоединилось позвякивание ключей. Потом, вставляемый в замочную скважину ключ, и скрежет проворачиваемого замка. Сколько у него: секунда, две?

Джаред встал. Пусть у него нет оружия, да и тело продолжает протестовать, отзываясь болью и головокружением, на данный момент стойка, лучшее из арсенала для встречи врага. А то, что за дверью враги, сомнений к него не было.

Дверь с противным визгом несмазанных петель отворилась. В камеру вошли трое: двое мужчин в военной форме цвета хаки, явно восточных кровей и вполне себе европеоидная женщина в джинсах, голубой рубашке и темно-коричневом блейзере. Хотя черные волосы и карие глаза выдавали в ней арабскую кровь. Мужчины что-то крикнули на гортанном, Джаред развел руками.