Лилия Уразгулова - Хрупкий рай

– Вы так скоро выросли, что мы с мамой даже оглянуться не успели. Живёте вот в разных странах. Инесса как твои успехи в учебе? Оливия про твои успехи я тоже хочу услышать рассказ.

Накладывая себе овощи, Инесса ответила:

– У меня в учебе всё хорошо, я смотрю себе дом, но об этом позже я думаю, поговорим.

Оливия в этот момент посмотрела на отца и увидела его удивление, ведь он не говорил ей о том, что они с Инессой говорили о покупке дома. По всей видимости, для отца эта новость тоже была неожиданной, иначе бы он не вскинул так брови, только Ванесса спокойно восприняла это.

– Ванесса, – муж обратился к жене, – как давно вы с ней это обсуждали?

– В последней беседе по телефону, она просто сказала, что хотела бы тоже свой дом как Оливия, ведь она уже больше года живет одна во Франции.

– Да, живу, – резко вставила свое слово старшая дочь.

Людовик не желая спорить за столом, поднял руку в знак того чтобы все замолчали, и сказал:

– За столом я не желаю слышать споры, прекратим это. Скоро подадут фрукты и сыр, тему о покупке дома мы обговорим с вашей матерью в кабинете после обеда.

После слов отца повисло молчание, которое он сам же и прервал:

– Оливия, расскажи как твои успехи?

– У меня тоже всё хорошо, я думаю над открытием ресторана.

– Это хорошо, по этому поводу мы с тобой тоже поговорим потом, а сейчас давайте приступим к десерту.

Вынесли разные фрукты и несколько сортов сыра. На плоском красивом блюде вынесли восемь сортов итальянского сыра, среди которых были как знаменитые на весь мир пармезан, горгонзола, моцарелла, так и те, которые больше были известны в Италии, проволоне, пекорино и бра. Людовик очень любил пармезан с медом и грушей, Ванесса отдавала предпочтение пекорино с виноградом и запивали они обед конечно вином. Обед у них растянулся на два часа, завершив трапезу, они встали из-за стола. Людовик позвал Оливию в кабинет, а Ванесса с младшей дочерью решили прогуляться в саду.

– Присядь, – он рукой указал на диван, Оливия послушалась отца и села.

– Рассказывай, как твои дела с магазином, и по поводу ресторана сразу поговорим.

– Папа у меня всё хорошо, и честно я прилетела сюда отдыхать, может о делах, потом поговорим?

– Лучше сначала завершить деловые разговоры, к тому же мы с мамой приготовили вам очень насыщенную программу, нам потом, попросту некогда будет разговаривать.

– Хорошо, давай сейчас. С магазином всё хорошо, поэтому я подумала об открытии ресторана. На днях перед вылетом видела Даниеля, он передавал вам горячий привет.

– Ресторан говоришь, хорошее дело. И у тебя хватит капитала на открытие?

– Да мне хватит своих денег.

– Ты ему передашь тоже привет, и ещё я отправлю пару бутылок бальзамика ему. Я тут стал совладельцем ещё одного бизнеса.

– Папа! Когда ты будешь отдыхать? – возмутилась Оливия.

– На этом свете мне нет покоя, может на том будет. Ты прекрасно знаешь, что я не могу сидеть без дела.

– Знаю, конечно. Береги своё здоровье, пожалуйста. Как у вас с мамой дела?

– Хорошо, всё хорошо. Мы часто гуляем, разговариваем, ходим в оперу и музеи. Ванесса всё хочет сходить в музей капуцинов, что-то пока никак не дойдем.

– Я рада, что у вас всё хорошо. Инесса стала красавицей, ты обратил внимание, как она вытянулась.

– Да выросла она, и все также любовь у неё безмерная к матери.

– Они так похожи с мамой.

Наверное, впервые Оливия назвала Ванессу мамой, а не матерью. Обиды детства и слова взрослых глубоко падают и ранят в самую душу. И это не ускользнуло от внимательного взгляда отца.

– Да ты права, Инесса очень похожа на мать, только глаза похоже мои. Но волосами она вас обоих одарила роскошными, видимо Инесса с ними что-то сделала, волнистые стали, раньше вроде такими не были.

– Не знаю и знать не хочу, какими они были, – грубо оборвала речь отца Оливия, – я пойду в комнату, – она поднялась и вышла из кабинета. Людовик поразился такой перемене настроения, но даже не успел ничего сказать до того, как она покинула кабинет. Он тоже вышел и встретил Ванессу с младшей дочерью. Они возвращались из сада и очевидно, что время, проведенное вдвоем, пошло им обеим на пользу. Инесса что-то щебетала матери о своих подругах и о Лондоне. Так прошел первый день сестер в Италии. Потом родители, как и обещали, не давали им и дня отдыха. Людовик любил все планировать, а Ванессе дал поручение за месяц до прилета дочерей найти места, которые она бы хотела им показать. В ближайшие дни они посетили и сад Гарибальди, и морскую площадь. Ванесса внесла в список именно те места, где чаще всего они с мужем гуляли сами, чтобы дети имели представление о том, как и где, проводят время их родители. А на один из вечеров Людовик забронировал ложу в опере. Они решили, сходить с дочерями на оперу в театр Массимо, который был крупнейшим в Италии и славился своей превосходной акустикой. Оперу любила вся их семья, и выход на такое мероприятие очень нравился Ванессе. Перед тем как собираться в театр она непременно посещала салон красоты, и в этот раз решила взять обеих дочерей с собой.

– Девочки мои, перед театром я бы хотела с вами съездить в салон красоты. Оливия ты тоже должна ехать с нами, – она говорила это бархатным голосом, но Оливии он резал слух своей притворностью. Тем не менее, чтобы не огорчать отца она согласилась.

– Хорошо я поеду с вами, жду вас на улице.

Людовик понимал, что она делает это только из уважения к нему, и, выйдя с ней на улицу, сказал:

– Спасибо, что согласилась поехать с ними.

– А что я ещё могу? Я знаю как для тебя это всё важно. Про неё уж даже не говорю. Я понимаю, что ты нас обеих сюда пригласил, чтобы наладить наши отношения, на мой взгляд, ты совсем не видишь очевидного, прости, – она взяла отца за руку, понимая, что ему сложно такое слушать.

– Да ты права, именно для этого я позвал вас. Ведь вы не летаете друг к другу.

– Мы с ней чужие люди, случайно воспитанные в одной семье. Меня уже достало это притворство, не только моё, но и всей нашей семьи. Ты и мама, ваши отношения давно рухнули. К чему нам притворяться?! Не понимаю, смысла не вижу. Пора бы уже и тебе смириться с тем, что мы никогда не будем общаться, – в сердцах воскликнула Оливия.

– Оливия! Ты говоришь ужасные вещи. Ты подумай о том, что роднее неё никого нет, и не будет. Вы должны поговорить, понять друг друга и простить детские обиды.

На слова отца она язвительно усмехнулась и добавила:

– Ты сейчас разыгрываешь меня?

– Я говорю серьёзно.

– Лучше подумай о матери. Я как посмотрю Инесса, её любимица и не узнает, как дела у мамы. Живет в Лондоне и даже не думает о тех, кто оплачивает её учебу.

– Успокойся, зачем ты сейчас так говоришь? Ведь я тебе помог, когда ты решила остаться во Франции, ты не справедлива к нам.