Лилия Уразгулова - Хрупкий рай

Жизнь Людовика и Ванессы с тех пор как они сюда переехали, текла неспешно. Они стали чаще гулять, у них даже появились любимые места. Город, крупный морской порт в котором они жили, был на берегу Тирренского моря. В Палермо ощущалось смешение 4-х культур: европейской, византийской, арабской и сицилийской, непередаваемая атмосфера старинного города, в котором пересечение эпох и времён таило в себе кусочки античности, арабского господства или Средневековья.

Любимым местом прогулок с супругой у Людовика был сад Гарибальди в центре площади Марина, в историческом районе Палермо, Кальса, занимавший почти 21 гектар земли и усаженный благоухающими магнолиями и тропическими растениями. Сад буквально утопал в зелени, в деревьях и различных кустарниках, здесь можно было укрыться в тени от лучей палящего солнца. В этом саду было одно необыкновенное дерево, могучий старый фикус, корни и ветви которого были свидетелями многих событий. Во время инквизиции на площади сжигали еретиков, казнили преступников, а по прошествии лет на этой площади играли свадьбы монархи Сицилии.

Во время одной такой неспешной прогулки Ванесса изрекла довольно странную, как показалось Людовику, фразу:

– И меня однажды сожгут, на костре моего тщеславия, – мрачным тоном произнесла она.

Людовик взял жену за руку и ответил:

– Не говори так Ванесса, тебя не за что сжигать. Пойдем лучше посидим в беседке под нашим любимым деревом, потом выпьем кофе в нашем месте и доедем до музея.

– Идём, – Ванесса как будто забыла, в каком расположении духа она была пару минут назад. Её настроение менялось чаще, чем погода в их городе, но Людовик к этому уже привык. Погода же напротив её настроения была замечательная, ярко светило солнце и муж прихватил ей соломенную шляпу с широкими полями и лентой, чтобы ветер не унёс головной убор. Посидев на скамейке в тишине и молчании в течение получаса, они поднялись и пошли в сторону ресторана Gadini, чтобы выпить кофе. В ресторане они довольно быстро закончили свою трапезу и вернулись на площадь, чтобы на машине доехать до музея.

Музей, в который предложил пойти Людовик, был музеем капуцинов, Ванесса слышала о нём что-то, но посетить ей не удалось его, и она была рада, что муж устроит ей туда экскурсию. Музей назывался Катакомбы капуцинов и представлял собой длинные галереи, единственные жильцы которых были мертвецы. Это захоронение брало начало с момента основания ордена и поначалу там хоронили только монахов, но потом с разрешения архиепископа начали хоронить благотворителей, аристократов, представителей дворянских фамилий, известных и почётных людей, граждан Палермо.

– Удивительно, что ты помнишь, моё желание посетить этот музей, – сказала Ванесса мужу пока они ехали.

Людовик улыбнулся и ответил:

– Конечно, я помню, особенно, что тебя заинтересовала история маленькой девочки, которая там захоронена, да и мне самому стало интересно.

Наконец-то они доехали, поставили машину на парковке и купили билеты.

Когда они зашли, их глазам предстало ужасающее, с одной стороны зрелище, с другой это было настолько трогательно, ведь сюда к этим людям приходили их родственники и могли навещать, разговаривать с ними, показывая глубокую привязанность к семейным традициям. В криптах царил особый микроклимат из-за того, что Сицилия имела вулканическое происхождение. И именно поэтому умершие люди не разлагались. Однако зрелище было не для слабонервных людей: пустые глазницы, иссохшие кости с волосами на головах были одеты в одежды, кто-то в нарядные костюмы и платья, кто-то в простую одежду. Некоторых людей родственники переодевали несколько раз в год.

Ванесса взяла Людовика за руку, чтобы было не так жутко от увиденной картины, но внутри царило беспокойство. Особенно ей хотелось взглянуть на крошечную девочку, история которой потрясла её до глубины души.

Среди всех этих людей, а их было около 8000 человек, лежала девочка, которая умерла в возрасте 2-х лет от воспаления лёгких и отец девочки убитый горем, нашёл врача, которого он уговорил забальзамировать ребёнка таким образом, чтобы прелестные черты со временем не разложились. Когда они подошли к ребёнку, их взору предстала девочка с волосами и ресницами, целыми мягкими тканями и совершенно не была похожа на мёртвую, скорее на спящую красавицу. У Ванессы начались размышления, и она решила поделиться ими с мужем.

– Людовик, – она обратилась к нему.

Он на неё посмотрел, сжал руку крепче и спросил:

– Всё в порядке?

– Да, всё хорошо, но у меня возникли мысли, пока мы гуляли среди этих людей.

– Какие мысли?

– Когда пробьёт мой час встречи с создателем на небесах, – начала она.

– Ванесса! – тон Людовика давал понять, что ему не нравится тема, которую подняла его жена, она посмотрела на него и произнесла:

– Пожалуйста, дослушай, не перебивая меня. Это очень важно. Когда я отдам душу, Богу или Дьяволу я не знаю, я хочу выглядеть как эта девочка, даже спустя много лет сохранить свою красоту, ты же сможешь это устроить, я знаю.

Людовик смотрел на неё и жалел, что решил её привезти сюда, теперь ему стало понятно зачем она так давно хотела посетить этот музей, чтобы увидеть как выглядит эта девочка, и, по всей видимости, взять с него обещание исполнить её последнее желание.

– Ты это серьёзно, Ванесса?

– Да серьёзно, и ещё…

– Что ещё?

– Я хочу, чтобы наши могилы были рядом и именно на этом кладбище, ты ведь скажешь об этом нашим девочкам?

– Ты умирать собралась? – резко спросил он.

– Нет, это просто пожелание.

– Хорошенькие у тебя желания, я обещаю подумать, пошли к машине.

Людовик дёрнул свою руку и пошёл к выходу. Ванесса осталась стоять подле девочки в расстроенных чувствах. Прошло пять минут, и Людовик вернулся за ней.

– Ванесса идём, – позвал он.

– Иду, – она бросила прощальный взгляд на ребёнка в гробу и вышла вслед за ним.

Тогда он не придал должного значения этому разговору, хотя и думал над ним какое-то время.

Людовик был человеком широких взглядов на жизнь и на человеческие возможности. Поэтому когда двое внуков стали проживать у них на вилле он за ними наблюдал, что им нравится, задавал вопросы. Так и проходило время в кругу семьи. Людовик внимательно наблюдал за детьми и за их пристрастиями. Сам он был коллекционером вина и много времени проводил с виноделами. Иногда брал на такие встречи внука. Он не настаивал на том, чтобы профессиональная деятельность мальчика была как-то связана с вином, потому что считал, что каждый может выбрать сам себе род занятий. Однажды после такой встречи у них состоялся интересный диалог.

– Как тебе вино? Ты раскрыл его вкус, какой букет?