Лев Пучков - Дикая степь

— Будете вести себя хорошо — не тронем, — раздался во тьме спокойный голос Бакланова — парень даже не сбил дыхание. — Айса — ты как?

— Нормально. Локоть только ссадила… Эммануил? — В голосе шамановой внучки сквозило неподдельное удивление. — Ты зачем тут?

— Придется, мадемуазель, поменять экипаж, — вежливо сообщил галантный кавалер. — Извини, но обстоятельства сложились так, что нам нужно кое-куда прокатиться.

— Никуда я с вами не поеду! — отрезала Айса. — Вы что вообще тут устроили?!

— Тогда мы расстреляем твоих спутников, — тем жетоном заявил кавалер. — Выбирай.

— Господи, какие вы все уроды! — слезливо крикнула Айса. — Когда же это кончится?

— У нас мало времени, — грубо буркнул стоявший над Шепелевым Болдырев. — Считаю до пяти. Не пересядешь — стреляю. Первый — большой мужик. Раз…,

— Не надо — иду! — зло вскрикнула Айса, выбираясь из машины. — Не троньте их!

— Зря сердишься, — мягко сказал Бакланов, помогая даме забраться в машину агрессоров. — Я тебе по пути расскажу, как обстоят дела на самом деле. Гарантирую — мнение твое об этих типах изменится радикально.

— Встали, — скомандовал Болдырев. — Про, свет!

Мощно вспыхнули фары — пленников обыскали, отобрали мобильники, затем затолкали на заднее сиденье “Нивы” и приковали друг к другу одними наручниками, пропустив их под ножкой сиденья переднего.

— Какой “заряжен”? — деловито поинтересовался Болдырев, ткнув под нос пленникам телефоны.

— Оба чистые, — ответил Кириллов и героически признался: — Но в стационаре мы имеем доступ к спутниковой детекции. Частоты известны. Так что разговор продолжительностью более минуты тут же будет считан; и ваше месторасположение станет известно.

— Молодец, — похвалил Болдырев, пихая мобильники в карманы. — Мы не будем звонить минуту. Это на всякий пожарный — мало ли… Ну все — бывайте.

— Днем тут бывают люди, — закрывая двери “Нивы”, сообщил Бакланов. — Ночь, думаю, пересидите — в машине волки вас не достанут. Все — удачи…

— И вам того же, — буркнул Шепелев, наблюдая за удаляющимися габаритами джипа. — Хорошая тачка — быстро приехали…

— Они к тем курганам, куда ты катался с краеведом? — уточнил Кириллов.

— Так точно — именно туда. — Шепелев беспокойно зашевелился: — Когда там примерно наши ожидаются?

— Не волнуйся — никуда они не денутся, — с какой-то нездоровой веселостью заверил Кириллов. — Отъедут, остановятся узлы почитать. С Айсой разъяснительную работу проведут. Да и доберутся — пока отыщут, пока откопают — если откопают с ходу. А потом — много они на джипе увезут? Там как минимум три грузовика надо! Так что возиться хлопчикам — до морковкиного заговенья…

— Погоди, погоди… — вскинулся Шепелев. — Ах ты, гаденыш! Ну ты не мудак ли, а?! Ты ж с самого начала в курсе был! Что ж ты из себя целку корчил, секретный ты наш?!

— Да ладно тебе, Тим. — Кириллов скромно зашуршал в кармане — поволок сигарету из пачки. — Теперь это уже неважно…

…Судя по темпу движения, пластуны поспешать были не намерены и чужого глазу за собой не чуяли. Пришлось шесть раз останавливаться на ночевки: Ушаков уже начинал опасаться, что скоро кончится провиант да сухой фураж и придется слать конвой в Царицын за припасом.

Выручала ранняя степная весна. Апрель шалил теплыми влажными ветрами, повсюду лезла сочная молодая трава, которую охотно щипали лошади, экономя отряду фураж.

— Ну, коли так на так не выйдет, маленько поголодать придется, — изрек Андрей Иванович и велел Кудрину урезать служивым пайку. — Осталось-то всего ничего…

В седьмой раз встали ночевать уже в виду курганов — далеко впереди можно было наблюдать вершину самого высокого из них, зловеще взрезающую ровную линию горизонта, облитую закатным пурпуром.

— Пластуны наши стали почти у самых курганов, — доложили прискакавшие от дозора гонцы. — С версту будет.

— Быстро ужинать и — всех на конь, — после недолгого раздумья распорядился Андрей Иванович. — С обозом оставить пятерых — справятся. Поедем тишком, встанем ближе, с дозором. Ночевать будем абы как, зато не опоздаем…

Так и сделали. Уже по темну, сторожко ступая в колонну по два, медленно тронулись, ведомые связным патрулем.

К дозору подъехали далеко за полночь. Стреножили лошадей, пустили пастись, поставили для догляду четверых, остальные укутались кто во что горазд и пристроились коротко почивать без костров. Благо не зима уже, и так не холодно. Правда, немножко завидовали пластунам, из-за которых страдали все, — далеко впереди, и без подзорной трубы, виднелся теплый свет их костра.

Поутру был иней на молоденькой травке, и многие служивые перхали — нехорошо все-таки в степи ночевать без костров да полстей. Дозорные посмеивались над обозными — пообвыкли без костров за неделю, да и овчины у них с собой были.

— Ничего, не помрем, — возбужденно говорил Ушаков, поторапливая людей, — двужильный старикашка выглядел свежо и румяно, будто с вечера на перине валялся. — Всем лошадям морды мотать. Чья заржет вдруг — сразу велю башку рубить, на месте! Да не лошади — хозяину! Последний прогон — никак нельзя спугнуть!

Подобравшись к курганам на полторы версты, Андрей Иванович выделил усиленный наряд: семеро бывалых, у каждого — заряженные мушкет и пара пистолей. Пластуны — парни тертые, без огненного бою с ними и всемером трудно сладить. Бывалых обначалил Кудриным, велел ехать вперед и оглядываться. Рядом с собой поставил жилистого дозорного, отнял у него трубу, велел поднять руку, а сам стал смотреть.

Пластуны доехали к самому подножию большого кургана и зачем-то встали. Один слез с коня, принялся бродить по сторонам, словно чего-то высматривая. Второй сидел сиднем, как вкопанный.

— Руку надо ли долее держать, ваше-ство? — робко спросил уставший дозорный. — Затекла уж…

В этот момент на шапке кургана вдруг возник кто-то третий. Не иначе, с обратной стороны вскарабкался! Этот третий призывно помахал пластунам, крикнул что-то и тотчас же скрылся. Тот, что внизу, слез с коня, потащил с седла сумку и пешедралом погнал наверх. Сидящий в седле так и остался на месте.

— Махай! — крикнул Ушаков. — Махай, сучье племя! Дозорный завертел рукой — наряд под руководством

Кудрина, углядев сигнал, галопом припустил к кургану.

— И мы поедем, — возбужденно буркнул Андрей Иванович, отдавая трубку дозорному и пуская коня рысью. — Поломаешь — засеку! Хорошо пошли, пластуны вроде как не заметили…

Доскакав до кургана, Ушаков понял причину неподвижности второго пластуна. То было… чучело! Вязанное из двух войлоков, с нахлобученной поверх шапкой.

— Эх и мастера! — только и выговорил граф, чувствуя, как в сердце вонзается ядовитое жало нехорошего предчувствия. — Чего придумали… Стало быть, второй обходом шел…