Леонид Колтан - Менеджер

– Я рад, что вы в хорошем настроении, – после всех обязательных процедур приветствия и знакомства заметил защитник. – Надеюсь с вами хорошо обращались.

Это был слишком банальный вопрос. Алексею казалось, что он слышал такое в разных фильмах и сериалах, где хоть раз показывали сцену, похожую на ту, что происходила сейчас в этой комнате.

– Ну меня запугивали, пытались играть в "злого и доброго полицейского", отказывали в звонке родным, говорили, что все знают и без меня, а в камеру подсадили "стукача". Но я сказал все, что знаю, – развернуто ответил Алексей.

– Это хорошо. Я почитал материалы дела и вижу, что у них на вас ничего нет. До завтра они должны предъявить вам обвинение и избрать меру пресечения, или отпустить, так как больше 48 часов держать в заключении подозреваемого нельзя. Вам это понятно?

– Более чем, – спокойно ответил Неволин.

– Мне нужно знать, что происходило в тот вечер из ваших уст. Я понимаю, что вчера вы это рассказывали не один раз, но мне бы хотелось услышать эту историю от вас. Расскажете?

Алексей подумал, что адвокат Юрий может быть тоже "подсадной уткой", но смысла отказывать в рассказе того, что произошло, нет. Тем более, что сегодня он ее еще не разу не рассказывал.

– Итак, – начал Неволин, – 11 июня я проснулся пораньше. Собрался, сел в свою машину и поехал к офису "Вечности". Машину поставил примерно в двух кварталах от него. Офис этот находится в здании бывшего автоматно—механического завода, там же располагается склад и частичное производство мебели. Все работники офиса паркуют машины внутри территории. Я знал, что Белясников этого иногда не делает, потому что часто ездит по магазинам, а чтобы заехать в офис нужно показать пропуск, вылезть из машины, открыть багажник и так далее. Поэтому он ставит машину на одной из двух парковок перед забором завода. Одна парковка всего на пять машин она почти всегда занята, а другая машин на 10, и она немного спрятана от всех – от охраны завода и от дороги ее отделяют заросли деревьев и каких-то кустов. Я сел в эти кусты, на бетонную плиту, которая там валяется, возле разваливающегося здания, чтобы видеть кто заезжает с дороги и целиком всю эту парковку. Утром машины Белясникова не было и я сидел ждал.

– Какова была вероятность, что он приедет и поставит машину именно на эту парковку? – спросил адвокат.

– Не знаю. Он мог вообще весь день сидеть в офисе, а его машина могла стоять на территории завода. Я просто ждал. Все офисные работники стали постепенно разъезжаться по домам. Я думал, что уже никого не дождусь. Но тут подъехал он. Сразу же заехал на эту парковку, остановился в пяти метрах от меня, вышел и пошел в офис. Через 10 минут он вернулся, подошел к водительской двери своей машины, я подбежал сзади и ударил его рукой в спину. Потом схватил за волосы сзади и несколько раз стукнул лбом об машину, потом уронил его на землю животом вниз и еще несколько раз ударил по голове, в район виска, потом в район ребер. Сколько раз и куда конкретно, написано в деле.

– Что потом было?

– Потом я встал, я думал он повернется, но он лежал. При этом я видел, что он дышит. У меня болела кисть из-за ударов. Он не увидел меня, как мне казалось. Я хотел сказать ему, что пришла его месть, или что-то подобное, ну, знаете как в фильмах, но потом подумал, что это будет лишнее. Затем я развернулся и пошел к своей машине.

– Сколько было времени в этот момент?

– Я смотрел на часы в смартфоне, было 19:30. Как раз когда я уходил.

– В это время у нас уже темнеет, – взяв себя за подбородок задумчиво произнес адвокат. – Если вы не видели ребенка в машине, может быть вы заметили, что-то другое, что– странное?

– Ничего такого, кроме ощущения, что на меня кто-то смотрит со стороны. Знаете, такое бывает. Конечно, это к материалам дела не пришьешь, но чувство такое было. Это точно.

– Интересно, но действительно для дела этот факт не играет никакой роли. А скажите, Алексей, вы виделись с Белясниковым после этого?

– Нет, не виделся, а зачем это?

– Понимаете, Алексей, сейчас следователи считают вас виновным в похищении ребенка, но доказательств этого нет. То есть юридически против вас сейчас играет только ваше признание и заявление от Белясникова. Возможно встреча с ним поможет вам прояснить ситуацию и он согласиться на досудебное примирение сторон. Тогда есть шанс, что против вас даже дела не возбудят. Вы готовы встретиться с ним в рамках перекрестного допроса?

– Это что-то вроде "очной ставки"? – переспросил Алексей.

– Да, точно. Только будет сложно уговорить на это следователей.

– Я не против такого допроса. Но вы можете попробовать пообщаться сразу с Олегом Кондрашовым. Мы с ним неплохо ладим, – сказал Алексей и почти засмеялся.

Адвокат улыбнулся, кивнул головой, взял свою сумку с бумагами и вышел из комнаты. Алексею предстояло ждать.

II

"Как бы я разговаривал со следователем, будь я на месте этого адвоката, – размышлял Алексей, сидя за столом в комнате для допросов. – Наверное я бы сказал, что "очная ставка" – единственная возможность доказать вину подозреваемого пока не закончились 48 часов. За предъявление обвинения без нормальных доказательств можно и получить от судьи". Конечно Алексей ничего не смыслил в юридических вопросах, а просто представлял себе, что может произойти. Наверное следователи ждут результаты всяких проверок, чтобы доказать его вину, и ищут свидетелей, которых скорее всего нет.

Неволин ощущал, как его сознание разделяется на двое, когда он находится в комнате для допросов и изоляторе. Одна его половина мечтает побыстрее убраться оттуда, а другая хочет остаться здесь подольше, ведь здесь ему не надо думать о том, где искать работу, и нужна ли она ему вообще. Кроме того, здесь отлично думается над книгой, эти места приносят ему вдохновение, что было весьма странно для самого Алексея. Его жизнь была наполнена проблемами, но здесь он совсем не думал о заработке, о том, что нужно платить по счетам, выплачивать долги, думать о семье и детях. Книга, которая была в его голове – давала ему все, что у него до этого не было. Кто-то может назвать это надеждой, кто-то вдохновением. Алексей не мог найти слов, чтобы определить это чувство, словно вода, растекающееся по его телу.

Мысль о том, что ему придется вернуться куда-то в торговую сферу была ему противна. Это удивляло его, ведь еще три с половиной месяца назад он горячо переживал о своем увольнении, а позавчера даже отомстил за это своему обидчику. Он вспомнил о чувствах, которые испытывал после того случая. Тогда у него было хорошее настроение, которое неожиданно, под самое утро, когда он проснулся испортилось. Он понял, что ничего особенного не произошло и что избиение главного виновника всех его бед никакого глубокого удовлетворения ему не принесло. Возможно, поэтому он пошел сдаваться.