Игорь Олен - Оковалки. Тайна Фрейда

Вышло иначе. Гонщик от круга, точно от бампера, отскочил сперва, а затем полетел с обрыва; после сорвался вдруг с искорёженной техники, с лязгом рухнувшей под уклонами, где спала подо льдом Ока.

Был взрыв.

Шагнули, но не увидели ничего. Шаг дальше значил опасно; там был навеянный край сувоя, можно сорваться.

– Папа, – сказала дочь, – спуск! Идём! Спускались там, помнишь?

Рядом действительно был овраг, которым сходили дачники, рыбаки и селяне в пойму. Минув круг, всё вертящийся в неких целях подле обрыва, двинулись к близкому здесь оврагу. Треть спуска съехали, а в дальнейшем шли «лесенкой», то есть боком. Он не хотел идти, полагая, что этот гонщик целил намеренно пронестись вплотную и опрокинуть их. Дочь, напротив, спешила, не заподозривши, что могла бы лежать сейчас на реке погибшей.

– Папа, скорей, скорей!

Вот Ока подо льдом и снегом… Рядом, вне скрытого кручей солнца, в стылой тени – обломки на опалённых взрывом суглинках. Гонщик махал им, лёжа в сугробе.

– Вижу! – помчалась дочь.

Он нагнал её.

– Не спеши. Там женщина, – он сказал, чтоб унять её пыл, чуть-чуть сексуальный.

– Женщина? – дочь смутилась.

Только была там вовсе не женщина, а брюнет без шлема, явно свалившегося в падении, с чёрным, схваченным сзади чёрной резинкой волосом. Он был в чёрной спортивной форме для мотогонок. Возраст – под сорок, судя по резким лобным морщинам. Он стал вставать – не вышло, только сверкнули «Rolex» с запястья – из дорогих, в брильянтах.

Дочь робко тронула нос перчаткою.

Незнакомец пустил ртом пар. – Мобильник слетел. Найдите.

– Здесь не берёт. Пытались.

– Нет, мой возьмёт.

Ходили, но не нашли.

– В сугробе, – предположил упавший.

– Если бы не сугроб, вы вдребезги бы расшиблись, – молвила дочь.

– Как звать? – бросил гонщик.

– Даша.

– Волин. Можно звать Максом. – Он протянул ей пальцы, лёжа в сугробе. Даша пожала крупную волосатую руку. Гонщик продолжил: – Рядом кто?

– Папа… Он Фёдор Павлович, – дочь представила. – Мы не местные.

– Тоже Павлович? Я Макс Павлович.

– Кронов, – вымолвил Кронов.

– Кронов, я ногу сломал, – вёл раненый. – Даша, фляжку дай, фляжка там, – показал он в снегу сверкавшую золотую ёмкость.

Та лыжной палкой подволокла её.

– У меня здесь коньяк. Французский… Кронов, короче, мне надо выбраться. Видел стройку у дач? Смотайся. Там есть охранники. Пусть придут сюда. У меня много дел в Москве, Фёдор Палыч.

– Там химзавод, – изрёк тот недружелюбно.

Кронову от начал, – когда он у странного непонятного круга высмотрел точку, мчавшую к ним по полю, чтоб напугать их, а может, сбить их, – казус претил. Вдобавок гонщик с завода, против какого были все дачники, небогатые и сумевшие лишь в глуши построиться, но потом, двадцать лет спустя, потеснённые стройкой, роющей трассы и котлованы.

– Макс, вы с завода? – выдавил Кронов.

– Да, приобрёл на днях.

Стоя в стылой тени под кручей, где они были, Кронов почувствовал, что они словно в бездне и им не вылезти никогда; не только им, но всему человечеству. Сердце сжалось тоской.

«Живые завидовать будут мёртвым», – впало невесть откуда.

– Нет, – он сказал. – К охранникам не пойдём. Мы вытащим вас отсюда. И обращайтесь к людям на «вы».

Ответа он не услышал.

Волин, поднявшись, начал взбираться склоном из поймы. Боль он терпел без звука, глядя на Дашу, что отвечала трепетным взглядом. Кручею раненый чуть не полз порой. Кронов прежде топтал путь, после тащил вверх Волина; дочь поддерживала сбоку. Гонщик пригубливал свой коньяк и снова полз или брёл шатаясь. Кронов пытался взять в толк тревогу, им овладевшую, но ему было некогда. На него лёг труд главный: снег топтать. Часто падали, отдыхали. Волин похрипывал. Дочь менялась в лице.

Вскарабкались. Солнце красило запад; ветер дул с севера. Даша скинула шапочку.

Волин, вперясь ей в губы, начал: – Мой завод в паре вёрст отсюда, где котлованы с трассой на город…

– Около дач, – встрял Кронов, – где наша дача. Мы из Москвы.

– Сходи́те. Там у них транспорт. Мы подождём.

– Я с дочерью, – буркнул Кронов.

– Нет, пап. Отстану. Ты ведь сильней… Я с раненым… – объяснила дочь, покраснев. – Не бойся. Что может статься? – тихо добавила.

Солнце быстро скрывалось. Сумрак с Мещёры вполз на высокий правый их берег. Кронов на лыжах двигался к стройке и изводил себя. Опасения ожили. Он представил план гонщика – наскочить на них, чтоб свалить с обрыва. Вдруг удалось бы? Да и сейчас… Вдруг сломанная нога – уловка: он отослал его и терзает Дашу… Впрочем, с чего бы? Встреча случайна, козни друг другу прежде не строили. Может, Кронов неправ? Может, Волин хотел впечатлить их, лихо промчавшись чуть не вплотную? Может? Конечно. Эвентуально… Всё же сомнения оставались… О, люди, люди! Жаждут открытия тайн вселенной, а прописного не понимают.

Дело не в Волине, если честно. Волин – побочное. Дело в круге. Круг беспокоит, то есть крутящийся смерч без снега. В круге причина, понял вдруг Кронов. Круг снёс полтонны от снегоката, точно пушинку; значит, мощь круга необычайна; будь по-иному, те отклонились бы, не слетели, точно запущенные пращой. Круг спас их, Дашу и Кронова. Почему же факт круга так беспокоит?..

Кучи земли в снегу с колеями значили близость волинской стройки, зáмершей до весны. Прожекторы и бытовки, блоки и трубы… Прежде растяжка уведомляла, что, мол, строительство начала «Фармакция». Новый пиллар доказывал смену собственника-владельца.

Выбрел охранник, пьяный и квёлый, но при ружье, при помповом. Вслед – собаки с истовым лаем.

– Раненый. – Кронов лыжною палкой часто потыкал в сторону поймы. – Нам говорит, что – ваш.

– Кто?

– Волин. Знаете Волина?

– Знать-то знаю, – хмыкнул охранник. – Как не знать? Олигарх большой. И завод его. О нём треплют. Он экстремальщик: типа, опасные виды спорта. Только зачем ему к нам?.. Ты сменщик? А не звонили нам про тебя, понятно? Ходют тут бродют…

– Волин ждёт, – вставил Кронов. – Волин. Он ваш начальник. Он сильно ранен. Есть у вас транспорт?

– Был. Но разбили, – брякнул охранник. – Ездили за едой да врезались…

– Волокушу сваргань. Он ранен. Также там дочь моя, ещё девочка.

– Волки тут только ночью, – брякнул охранник. – Ты не стремайся… Ваня, на помощь!.. – Кликнув второго, он объяснил, в чём дело, и стали ладить как бы салазки из оцинковки. После верёвкой их потянули.

Мгла, хотя не было четырёх, сгущалась… Чуть различались две колеи, единственный указатель; Кронов терял их неоднократно. Пара охранников волоклась за ним с фонарём, судача, как вдруг здесь Волин.

– Что, он пешком шёл?

– На снегоходе. Ногу сломал…

Дошли почти до Оки. Собаки их обгоняли и возвращались, бросились вдруг вперёд.