Зосима Тилль - Схемотоз де Моску́ / Грехи против

«Пускай судьба штормит семь баллов,

Уходишь ты, как в страшном сне.

Не надо слёз, я улыбаюсь,

Продляю жизнь тебе и мне…»

С экрана звучал полузабытый хит конца восьмидесятых прошлого века. «О, прямо сонг в руку… Да, давненько я так не смеялся… В принципе, можно было бы и повторить, но боюсь, теперь я видел всё…», – деланно, с ленцой пояснил Макс «ящику», наливая себе очередную порцию чёрного кофе в старую отцовскую чашку. На сегодня в планах стояло завершить все дела с оформлением имущества, отошедшего ему по завещанию отца.

С последним глотком Максим набрал нотариуса и договорился о встрече через полтора часа у дверей районной нотконторы. До вечернего отлёта в Казань предстояло посетить очередную туеву хучу государевых кабинетов и, как «делу венец», получить на руки свидетельство о регистрации его – Максимова – права на причитающиеся ему по воле отца столичные квадратные метры.

Стараниями душеприказчика Валерия Игоревича – нотариуса Бориса Иосифовича всё прошло быстро, «без сучка без задоринки», и уже около четырёх пополудни они на двоих отмечали успешное завершение наследственной эпопеи в уютном ресторанчике пафосного торгового центра недалеко от здания регистрационной палаты. До отлёта традиционного «триста двадцать пятого» у Макса оставалось ещё четыре часа. За два часа открывалась регистрация на рейс, час был необходим на то, чтобы добраться до аэропорта на такси, итого у Максима в распоряжении было примерно полчаса на то, чтобы заехать забрать вещи из только что ставшей на все сто процентов его квартиры и выдвинуться, наконец, в Казань. Домой…

Споро распрощавшись с тоже засобиравшимся к тому моменту юристом, Максим с помощью мобильного приложения вызвал машину и уже через пятнадцать минут, попросив водителя подождать, вошёл в дверь квартиры на Михалковской.

Методично пройдясь по всем комнатам, он собрал в пакет для грязного белья ношенные за время пребывания в столице вещи и, убрав пакет в чемодан, логично рассудил, что приводить в порядок квартиру после всех ночных посиделок у него нет ни времени, ни, что главное, желания. Макс выкатил багаж на лестничную клетку, ещё раз проверил, что в квартире отключено всё, что можно, закрыл дверь на все замки, спустился вниз, сел в авто и, по-запланированному, ровно через час вошёл в здание терминала «А» московского аэропорта «Внуково».

Пройдя регистрацию на рейс и все необходимые контроли-досмотры, он удобно расположился в зале «зоны вылета» и, найдя в «контактах» телефона имя «Владимир Коростелёв», набрал своего зама по безопасности. Сообщив, что вылетает, Максим отказался от предложенной Вовкой встречи «у трапа», попросив лишь пригнать на парковку аэропорта имени Габдуллы Тукая его – Студеники – личный автомобиль.

Отвечать на бесконечные Володькины вопросы по поводу деталей подошедшей к концу поездки у Макса никакого желания не было, а в том, что таких вопросов у его бессменного безопасника возникнет через край, уверенность, наоборот, была. Тем более что у Максима и у самого никакой определённости по поводу результатов его визита в столицу сформироваться ещё не успело. Пролетевшие дни должны были как следует повариться и отлежаться в памяти, чтобы Макс мог сказать себе хоть что-то определённое. А пока в голове Студентки Максима Валерьевича царил сумбур от шлейфа событий, произошедших с ним за эту пару дней. Вроде всё сложилось удачно, контракт подписан, но… Как говорил его отец – царапает что-то…

Через пару часов, выйдя из здания казанского аэропорта, Максим нашел своё заранее подогнанное Володькиными подчиненными авто в оговоренном месте, по пути заскочил в один из любимых ресторанчиков. Попытался было за едой разложить по полочкам произошедшее с ним в Москве, но то ли усталость брала своё, то ли ещё что, но мысль ни в какую не шла. Максим попросил счёт и без каких-либо происшествий добрался до дома.

«Завтра, всё завтра…», – думал он, шествуя из душа по направлению к кровати. «К чему сейчас ломать голову? За ночь мысли сами отлежатся, и всё окажется предельно просто и ясно. Как белый день. К тому же, Володька должен предоставить результаты своего расследования по Марго и её сыну. Надеюсь, он успел? Ведь истина всегда лежит на поверхности. Необходимо только суметь увидеть её и взять. А с этим у меня проблем, вроде бы, раньше не наблюдалось… Никогда».

Максим опустил голову на подушку, и, уже спустя пару минут, дом погрузился в состояние глубокого сна.

Едва появившись в офисе, Максим первым делом набрал Коростелёву по вопросу досье на Марго. Володька обещался быть через час, а пока порекомендовал ему почитать те три отчёта, которые он ещё вчера вечером положил ему на стол.

«Михтялёва Маргарита Павловна, рождена тринадцатого мая, уроженка города Казани. Постоянно проживает в городе Москве по адресу…», – начал читать первый из докладов Максим. «Ох, уж эти женщины! Как день рождения, так он у них есть, а вот, как год рождения, так тут уже, как с семейным положением – «всё очень сложно» …

Пролистав все три досье, Максим, к своему неудовольствию, констатировал, что в целом они содержали примерно одно и то же. Владеет и живёт в четырехкомнатной квартире в центре Москвы. Была замужем за… Кто-кто? После развода она вышла замуж за этого очкастого суслика из параллельного потока? Бедный… Так, дальше… Владеет строительной компанией такой-то, годовой оборот составляет столько-то… Не хило, конечно, но даже по казанским меркам – мелковато… Так… Сын, Игорь Станиславович, десятого августа одна тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения… Образование среднее. Родился в Москве. Стоп! А почему он «Станиславович»? И с чего это Марго считает, что он – мой? Хотя… По дате рождения… Ну, плюс-минус два месяца… Да, при таком раскладе я вполне мог бы быть и его отцом. Но чего она прятала его аж целых двадцать шесть лет, а сейчас вот – здрасьте, прошу любить и жаловать, твоё чадо?

Ещё одним очевидным минусом работы всех трёх Володькиных источников было также и отсутствие каких-либо внятных фотографий сегодняшней Маргариты Павловны. Таких, по которым можно было понять, как предмет расследования выглядит на сегодняшний день. К тому же и фотографий Игоря в докладах не было, от слова «вообще». Всё вскользь, в общем, крупными мазками. Обо всём и ни о чём. В общем, вопросов у Максима по прочтении только прибавилось.

Макс нажал кнопку «прямой связи» с секретаршей:

– Коростелёв ещё не появлялся?

– Пять минут, как приехал, Максим Валерьевич! Сказать ему, чтобы зашёл?

– Нет, Зебениса, спасибо, не надо. Я сам…

В свои помощницы Зебенису Асанову Максим взял три года назад и, если быть честным, в основном из-за её имени. Что-то исконно мужское щёлкнуло внутри, и на следующий день после собеседования она уже заняла кресло его секретарши.