Сергей Изуграфов - Масамунэ и Мурамаса. Детективная серия «Смерть на Кикладах»

«…можно проследить родословную каждого инструктора вплоть до великих самурайских домов периода Эдо и дальше. И эти советы передаются от учителя ученику, который потом, в свою очередь, передает ее своему воспитаннику. Но когда я говорю вам, что нога должна стоять так, а не иначе, я говорю это не только потому, что меня так учили, а потому, что это правильно. И так делали всегда. Так что, как видите, это не просто пустой обычай…»

И Алекс не жалел себя. Казалось, что-то начало получаться.

Он помнит, как после десятой или одиннадцатой недели тренировок мастер Фудзивара-сенсей пригласил его после занятия поужинать в японский ресторанчик, что был тогда выше этажом. За рисом с сашими и жасминовым чаем мастер впервые и рассказал Алексу потрясающую историю про молодого самурая по имени Миямото Мусаши, которую Смолев запомнил на всю жизнь.

– Настоящее объединение Японии в Империю началось с приходом к власти сподвижника Нобунаги – великого Токугавы Иэясу в тысяча шестьсот третьем году, – говорил тогда Фудзивара-сенсей. – В детстве нашего самурая звали Бен-но-Суке. Когда ему было семь лет, его отец Мунисай – самурай и отличный фехтовальщик – погиб. Вскоре умерла и мать, ребенка взял на попечение его дядя, монах. Желая отомстить за гибель отца, парнишка тренировался с малых лет, рос сильным и задиристым. Первого своего противника он уложил в поединке, когда ему было всего тринадцать. И это был самурай из школы Синто-рю, искусно владевший мечом. Бен-но-Суке победил его, орудуя деревянной палкой. Просто проломив ему голову. Еще через три года он убивает другого известного бойца по имени Тадасима Акиме и, решив, что его подготовка достаточна, отправляется в свое «паломничество самурая».

– Что это такое – «паломничество самурая», мастер? – поинтересовался тогда Смолев.

– Это странствие, в котором самурай может находиться всю жизнь. Его еще называют «воинскими скитаниями». Тысячи самураев во все века бродили по Японии, сражаясь друг с другом и умирая в схватках. Это были ронины, как правило. Самураи, потерявшие хозяина, не служившие никому, кочевавшие по стране и вызывавшие на бой лучших бойцов из разных школ.

Наш молодой самурай тоже был таким ронином, но сперва он решил отомстить за отца и направился в Киото, где жила семья Йошиоки. Ему шел двадцать первый год. Первым он вызвал на бой главу семьи – Сейдзиро. Тот сражался настоящим мечом, а наш герой – деревянным – и победил. От стыда за поражение глава семьи отрезал свой узел на затылке – знак принадлежности к касте самураев. Затем была схватка со средним братом – Денсичиро, на которую наш воин легкомысленно опоздал. Но, появившись, всего за несколько секунд разделался с новым противником: его деревянный меч размозжил тому череп. Отстоять честь семьи вызвался сын Сейдзиро – молодой Хансичиро, которому не исполнилось еще и двадцати, но он уже был признан лучшим фехтовальщиком в семье. Он прибыл к месту дуэли в полном вооружении, окруженный слугами, и с твердым желанием разделаться с выскочкой. Но и это его не спасло. Бен-но-Суке зарубил его, орудуя двумя мечами, пробился сквозь толпу вооруженных телохранителей и скрылся в зарослях. Так его и не нашли. С тех пор его имя стало легендой. К тридцати годам он провел более шестидесяти серьезных схваток, как он сам пишет в своей книге, и стал практически непобедим. Я не буду в подробностях рассказывать вам обо всех его схватках: это заняло бы слишком много времени. Расскажу еще только об одной.

К этому моменту в чайнике настоялся жасминовый чай, японец разлил ароматную жидкость по чашкам, вернул чайник в керамическую подставку с горящей свечой и продолжил свой рассказ.

– Это, пожалуй, самая известная его схватка. Его звали Миямото Мусаши, по имени деревеньки, где он родился и вырос. И он был уже знаменит. Схватка произошла в тысяча шестьсот двенадцатом году в маленьком городке провинции Бунзен, где Мусаши вызвал на поединок лучшего фехтовальщика местного князя Тадаоке по имени Сасаки Кодзиро. Последний был знаменит тем, что разработал изумительную технику фехтования, названную «пируэт ласточки», вдохновленный движением ласточки в полете. Испросив и получив разрешение на поединок у князя, наш самурай через гонца условился о месте и времени схватки.

Поединок решили провести на небольшом островке, в нескольких милях от города утром следующего дня. К условленному времени явился только Кодзиро со своими секундантами. Прошло время, решили послать за нашим самураем в дом, где он пировал накануне. Разнесся слух, что, испугавшись филигранной техники Кодзиро, молодой самурай попросту сбежал. Но нет, его нашли, еле добудились. Сидя на циновке и ничего не понимая спросонья, он выпил воду из тазика для умывания и повязал себе на голову влажное полотенце. Потом поднялся, весь всклокоченный, сел в лодку и поплыл на остров. По дороге, пока его друг греб, он кое-как привел в порядок свою одежду, подвязав бумажными лентами рукава кимоно, выстрогал нечто вроде меча из запасного весла. Закончив строгать, он улегся и всю дорогу до острова проспал.

Когда лодка коснулась берега, он выскочил из нее, размахивая грубо оструганным веслом, поразив своим видом всех присутствовавших там людей. И снова поединок занял несколько мгновений. Сасаки Кодзиро стремительно атаковал, Мусаши скользнул в сторону и опустил весло на череп врага. Все было кончено. В падении меч Кодзиро разрубил широкий пояс Мусаши, и с того свалились штаны. Вот так, сверкая голым задом, он и направился обратно к лодке, предварительно театрально поклонившись онемевшим от изумления секундантам.

Мастер негромко и весело посмеялся, покачивая головой.

– После этого боя Мусаши навсегда отказался от использования настоящих мечей в индивидуальных схватках. Отныне он применял исключительно деревянные…

Сейчас, стоя в пустом зале Додзё и держа в руках бамбуковый меч, спустя почти полтора десятка лет после этого разговора, Смолев прекрасно понимал, что исход поединка зависит не столько от меча, сколько от того, кто держит его в руках. И все-таки, загадка, которую задал Тишкин, не давала ему покоя.

Он вернул синай на место и подошел к окну, что выходило в маленький дворик, заросший липами.

Имя мастера Масамунэ было ему известно. Более того, он во всех деталях помнил день, когда впервые прикоснулся к фамильному мечу клана Фудзивара, изготовленному этим легендарным кузнецом.

Алекс прикрыл глаза и снова, будто наяву, увидел, как тогда медленно потянул меч из ножен, вначале обнажив его до половины, а потом и полностью; было видно, что он острее бритвы. Полированная поверхность лезвия напоминала темный бархат. Древний клинок заворожил его хамоном – волнистым рисунком вдоль режущей кромки. Свет ламп переливался по слегка изогнутому лезвию, рождая холодное мерцание: казалось, что клинок покрыт тонким слоем прозрачного льда.