Мария Дит - Ты здесь чужой

– Ах ты сволочь! – сообщил мне враг.

Я не стал медлить и бросился удирать.

– Стой! – закричал он насколько отчаянно, настолько и бесполезно.

…Преследователь оказался выносливым – он гнался за мною до края площади, а потом еще целый квартал, на нас уже начали оборачиваться. Я перебежал улицу, надеясь отвязаться.

Красный автомобиль скользнул мимо, водитель за стеклом беззвучно обронил грязное слово. Я был уже на противоположной стороне улицы, когда за спиной раздался скрип тормозов. Потом еще скрип и скрежет металла. Я уже почти ушел, но все же оглянулся…

Шантажист лежал на мостовой, свернувшись клубком, будто мертвый енот. Полосы на его потрепанном пальто довершали сходство. Движение остановилось, автомобили уже образовали затор. Такого варианта я не планировал, но что случилось, то случилось. Больше всего беспокоила камера слежения на соседнем столбе, но с нею я ничего поделать не мог. Оставалось только уйти поскорее.

…Дома я отыскал аптечку и вдогонку ввел себе транквилизатор. Боль в руке унялась. Дешевая голографическая установка нарисовала мне камин с легкими сполохами огня. Ненастоящие искры отлетали от дров, которых не существует, а я сидел в пластиковом кресле и думал, как теперь поступить. Напрямую связать смерть осведомителя с практикой доктора Ливнева не так уж легко. Камера, возможно, зафиксировала мое лицо, но в мимолетной записи это бледное пятно с неопределенными чертами.

Рассматривая огонь, я крутил надетое на указательный палец стальное кольцо – миниатюрный навигатор портала между мирами, один из немногих оставшихся у меня кэйтианских предметов.

Несколько лет назад, когда я еще не покинул отечество, Маркус, мой друг и император Кэйто, гостил в нашем родовом имении на западном побережье. На второй день непогашенный кем-то костер запалил сухую траву равнины, и за несколько часов она выгорела дотла так, что мертвое пространство коснулось горизонта. По ночам там всегда дул ветер, поэтому искры густой тучей летели в сторону дома. Я нервничал, слушая, как лают псы и звенят в темноте ведра – слуги пытались поливать водой резные колонны главного входа. Маркус, не прячась, стоял на балконе, и сполохи пожара отражались в светлых, почти прозрачных глазах императора.

– Не беспокойся, Д-Эн, – сказал он тогда. – Понимаешь, все дело в миссии. Пока я не достиг цели, ничего плохого не случится.

Он говорил с пафосом и настолько твердо, что я почти поверил. Теперь, по другую сторону звездной бездны, моя собственная миссия настолько далека от завершения, что, по этой логике, я сам почти неуязвим.

Конечно, на самый крайний случай у меня имелся план бегства, но я не хотел им пользоваться, потому что собирался дождаться приезда Макото Акэти. Его фото экране планшета выглядело качественным – движение едва наметилось и не успело смазать черты полуазиатского-полуевропейского лица. Правую руку Акэти стиснул в кулак. На указательном пальце он носил кольцо, вроде бы, очень похожее на мое, но в этом месте снимку не хватило резкости. Вторая интересующая меня фотография оказалась траурной – обведенный черным портрет молодой женщины в альпинистской куртке. Тонкое, загоревшее до золотистого цвета лицо, в выражении которого – лишь мне заметный страх. Заголовок в новостной ленте: «Несчастный случай в горах. Шокирующие подробности смерти подруги миллиардера»

…К этому типу трудно подобраться в Эламе, но еще труднее в Гонконге.. Полдесятка его резиденций разбросаны по всему миру. Акэти – темное пятно, моя проблема и головная боль.

Ладно, черт с ним, с этим типом. Я отбросил навязчивое «плохое предчувствие» и решил просто отлежаться. Над городом шел ливень с грозой, я устроился на узкой раскладной койке, разместил руку поудобнее и принялся слушать шум дождя и рассматривать потрескавшийся потолок. Мои соседи здесь были обычные городские отбросы, которые набились в дешевый дом-башню плотно, будто сельди в коробку. В ближней квартире, кажется, началось вечеринка – там сначала играла музыка, потом визжали женщины и ругались мужчины. В конце концов эти люди передрались между собой и кого-то с грохотом приложили о стену, смежную с моей комнатой. Полиция, по счастью, нас не потревожила.

Уже после полуночи, когда эти дураки, наконец, затихли, я сквозь сон ощутил резкий толчок, скорее ментальный, чем физический, открыл глаза и уставился в темный угол комнаты.

Призрачный, как все образы, проходящие сквозь границу миров, Даркин Рейнен уставился мне прямо в лицо. Его силуэт жутковато накладывался на голограмму огня. Суеверному существу этот человека показался бы дьяволом, но это был не дьявол, а только мой старый враг к тому же, в изображении.

– Здравствуй, Д-Эн Вильер.

Он назвал мое настоящее имя, и меня передернуло.

– Убирайся. Как ты сюда попал?

Я разглядывал бледное лицо с отвращением, хотя по меркам оставленного мною мира Дар – довольно симпатичный представитель высших кругов Кэйтианы, что не мешает ему быть сволочью.

– Обстоятельства переменились, я вернулся из ссылки, возглавил Супрему империи и пришлось снова браться за дело, – сообщил он вежливо, но с издевкой.

Эти слова не походили на пустой блеф, потому что затраты энергии на наш разговор получались просто чудовищные.

– Ложь. Император никогда не вернул бы тебя.

– Император Маркус, к несчастью, скончался. Это большая трагедия для народа Кэйто.

Хорошо, если граница миров мешала Рейнену правильно оценить степень моего отчаяния. Смерть Маркуса, естественная или насильственная, все равно, означала катастрофу.

– Как это произошло?

– Несчастный случай. Подробностей не знаю. Ты же понимаешь, меня давно не было в столице.

В этих словах сквозили намек и угроза.

– Что-то еще?

– Дядя покойного теперь у власти, он доверил мне разобраться с запутанными делами Супремы. В том числе и с проектом портала. Не отворачивайся, смотри мне в лицо.

– Разве что-нибудь переменилось?

– Разумеется. Игры, которые ты ведешь, больше не находят понимания. Нам нужны сообщники в Эламе и канал для вторжения. Действовать нужно жестче. Если через неделю результата не будет, мы пошлем через портал другого человека и дадим ему самые широкие полномочия. В том числе и на силовые действия в этом месте, На любые действия. Ты понимаешь?

– Угрожаешь?

Голограмма уже угасала. Дар сухо улыбнулся и молча растаял, исчез в сгустившейся темноте, а я лопатками ощутил неприятный холодок.

Пять лет назад я еще жил в родном мире, и там, возвращаясь с прогулки верхом, увидел природное явление, которое почему-то считалось у нас предвестником несчастья. Это был смерч, серая крутящаяся коронка, которая двигалась со стороны моря вглубь побережья, пока не закрыла часть неба и не прошла стороной, едва не задев меня.