Мария Серрадо - На небе ни звезды

Следующие события Валери воспринимала сквозь пелену тумана. Она не помнила, как все рассаживались, ужинали, разговаривали, хотя обратила внимание, что беседа долго происходила исключительно между ее отцом и Виктором и исключительно на рабочие темы. Валери поняла одну важную вещь: Виктор Гейнсборо не разрешал своим детям говорить, если никто напрямую не обращался к ним с вопросом, так что почти все время, пока он беседовал с Альбертом, они молчали и думали каждый о своем. Вида изредка тыкала вилкой Salade Paysanne у нее на тарелке. Они с братом переглянулись всего пару раз. Либо они были друг другу абсолютно неинтересны, либо поссорились накануне. Невозможно было понять, что в это время занимало их мысли. Вида прокомментировала свой скромный вклад в семейное дело, но потом резко сменила тему и начала говорить о том, что городские власти вот уже восемь лет не могут достроить так называемые новостройки северного квартала. Виктор перебил ее, не дав закончить фразу. Виду это ничуть не смутило, она откинулась на стуле и принялась тупо разглядывать поверхность стола, а потом долго переворачивала на левой руке часы – туда-сюда, туда-сюда. Ее совершенно не интересовала новая тема беседы, а выражение лица говорило только о скуке в последней стадии; казалось, что ей хотелось поскорее уйти.

Валери еще раз осмотрела всех присутствующих и подумала, что стол похож на шахматную доску: два блондина за белых на одной стороне, три брюнета за черных – на другой.

Через какое-то время вся компания перешла в восточный зал, из которого можно было выйти на террасу с милой плетеной мебелью и тусклым фонарем, создающим ощущение уюта вне дома. Пока все усаживались в кресла, обтянутые коричневой кожей, Валери вышла на террасу и полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух, надеясь, что выдохнет все напряжение и сможет расслабиться. Ветер щекотал кожу, и к ней постепенно подступало долгожданное успокоение. Валери закрыла глаза и наслаждалась холодом, разливавшимся по телу и замораживавшим невидимые клетки ее беспокойства. Внезапно она почувствовала шаги за спиной и обернулась – это была Вида. Она держала стакан воды (среди них она была единственным человеком, не употреблявшим спиртные напитки), только двумя пальцами, так что он был на грани падения. Валери уже готова была рвануть с места и подхватить его, так как догадывалась, что такая черта, как осторожное отношение к чужому имуществу, для гостьи не характерна.

–Если хочешь побыть одна, найди для этого другое место, – сказала Вида. – Дом у вас немаленький; знаешь, где можно от всех отдохнуть. Если твой папаша, конечно, не воспримет это как неуважение к гостям.

Валери оцепенела, услышав это, и понятия не имела, что ответить на эту реплику. Гостья, тем временем, продолжала:

–Надеюсь, ты понимаешь, что все это просто формальность. Эти посиделки, – Вида картинно закатила глаза. – Тяжело улыбаться и поддерживать разговор, когда на самом деле всем друг на друга плевать. Поэтому я этого и не делаю. Но ждала этого от тебя, и ты моих ожиданий не оправдала. Знаешь, твое сегодняшнее поведение очень многое о тебе говорит. Твое беспокойное молчание, дрожь во всем теле, бегающий взгляд – это так…в духе романтизма. И очень естественно. А только естественность и спасет нас. Стандарты поведения делают нас полными дурами, только и всего, – она обернулась и посмотрела на оставшихся в помещении. – Знаешь, вы хорошо здесь устроились, но не думаю, что это продлится долго. Этот город… В нем не все приживаются. И это к лучшему. А родиться здесь – жизнь в депрессии тебе уже гарантирована. Мне давно стало ясно, что здесь жизни нет. Жаль, что никого это не волнует, – произнесла Вида, окидывая взглядом огни на горизонте.

–По-моему, здесь очень даже неплохо, – произнесла Валери после долгого молчания. Ей почему-то показалось, что слова растворились в воздухе, так и не будучи воспринятыми ее собеседницей.

–Вы оба какие-то нервные, – продолжила Гейнсборо. – А я знаю такое прекрасное успокоительное! Но тебе не стоит об этом знать, так что довольствуйтесь простыми пилюлями с рыбьим жиром и будьте уверены – вам поможет. Силами самовнушения можно горы свернуть. И реже приглашайте гостей – это, похоже, на вас плохо действует.

Валери впитала каждую букву, но сама вновь не могла найти подходящих слов, чтобы составить ответ. Такая прямота сбивала ее с толку, так как противоречила жанру. Она так и стояла, оцепеневшая, держась за деревянную створку балкона. Вида решила вернуться в дом и медленно развернулась, но оказалось, что она не думала присоединяться к мужской компании: она взяла сумку и вернулась на террасу, распространяя вокруг себя клубы серого дыма. Валери посмотрела на ее сигарету и призналась себе, что сейчас с удовольствием выкурила бы такую же. Но не при отце же.

Какое-то время Вида молчала, выпуская дым из носа, а потом приблизилась к Валери так, что их разделяли сантиметры.

–Кстати, если хочешь, могу рассказать тебе кое-что интересное, – прошептала она ей на ухо.

Они не заметили, что сзади них появился Александр. Вида ничуть не удивилась, увидев его, и никак не отреагировала на его появление, просто медленно отстранилась.

–Обмениваетесь секретами? – спросил он. – Я не помешал?

–Нет, брат. Ты, как всегда, кстати, – сказала Вида с нотой сарказма. – Оставлю вас одних.

Вида ушла, и Валери стояла, потирая одну ладонь о другую, чтобы согреть руки. Она надеялась, что Александр не станет начинать разговор, а просто скажет, как у них мило, и отойдет. Он и вправду молчал, а потом и вовсе ушел, сказав, что ему необходимо отлучиться. Эта минута образовала пустоту в ее голове. Она решила, что совершенно ничего не понимает в мире, где человек подходит к другому, просто чтобы постоять пять секунд и ничего не сказать. Это не умещалось у нее в голове.

Ей было некомфортно. Полчаса назад она хотела одиночества, а теперь ей стало не по себе наедине с мыслями, которые в ее голове поселили слова Виды. Валери дотронулась ладонями до своего лица и ощутила, что ее щеки горят. Она ушла с террасы и села рядом с отцом в комнате. Альберт Астор рассказывал Виктору о самом начале своей карьеры, о своих головокружительных планах, так и не воплотившихся в жизнь, о том, как продвигался по карьерной лестнице в столичных канцеляриях, где приобрел бесценный опыт. Атмосфера зала, наполненного сигаретным дымом, от которого у Валери резало глаза, была тогда особенно гнетущей. Александра и Виды в комнате не было, и Валери молчаливо наблюдала за беседой. Лампа в углу комнаты странно мигала, потом совсем погасла – зажгли люстру. Хорошо, что хоть что-то встало на свое место. Все всегда должно быть на своем месте.