Евгений Август - Рокер, или Сопротивление 1 Ом

Я снова оказался на шумной уютной улице с верной любимой собакой. Идти мы, посовещавшись, решили в обход, через пустырь, в поисках телефона автомата. Если не найдем его – придется просить телефон у незнакомца подальше от дома. Но это очень опасно, учитывая мою специфическую внешность. В Черноморске так выглядят очень немногие: татуировки на обоих предплечьях, плюс рваная по моде одежда, плюс невысокий крашеный ирокез, хоть и под кепкой, плюс редкая из-за дороговизны собака. Короче, ничего не выдавало в Штирлице диверсанта, кроме парашюта за спиной. Да нас срисуют с завидной точностью, как пить дать. М-да… Запоминающаяся внешность хороша в общении с прекрасным полом, а не с суровым законом.

Хорошо, идём через пустырь. Я время от времени посматриваю по сторонам в поисках автомата. Будет странно, если он найдется, да ещё и в исправном состоянии. Но его нигде нет. Мы свернули к проклятой пятиэтажке и встали оба как вкопанные. У темного подъезда толпился народ, среди которого легко угадывались сотрудники правопорядка и скорая.

Невероятно, но факт. Кто-то был здесь после нас и вызвонил помощь. Хорошо, что до рокового дома было метров двести, а то, кто его знает, как бы обернулась наша очная ставка. Так. Блин. Надо делать ещё больший крюк. Спокойно. Спокойно. Я аккуратно дёрнул поводок и ощутил, как Пират опасно навострился, не сойдя с места. К нам вплотную подбежала девушка лет шестнадцати, с невероятно счастливыми глазами по пять копеек.

– Ты Ом? – Она не сводила с меня прямо-таки огромных глаз.

– Да – хрипло ответил я. Ответил со страха, правда, получилось очень брутально. Блин, теперь придется вести этот диалог именно в такой манере.

– Офигеть! Офигеть! – заверещала пигалица. – Из «Рваных кедов?»

– Да, – как можно более непринужденно ответил я, хотя неприятный холодок по спине прямо-таки тек ручьем.

– Офигеть! Офигеть! – запрыгала девчонка, не веря своему мимолётному женскому счастью. – У вас тут концерт? Офигеть! Девчонки с ума сойдут! Офигеть!

– Нет, я тут на отдыхе, – снова прохрипел я.

– Я фанатка ваша. Офигеть, я и не надеялась кого-то из вас увидеть. Ты как живой прям! – все не унимались девчонка. – А дай автограф!

Она поискала, чем и где расписаться, но ничего не нашла. Слава богу, что так, а то, если бы пришлось сейчас расписываться у нее на груди, реклама вышла бы как нельзя не вовремя.

– Ой, а можно сфотографироваться? – Она прилипла к моей щеке своей и сделала снимок, не дождавшись ответа. Пират ревностно посмотрел на такую нахалку и, вывалив язык, тяжело предупредительно задышал. Фанатка заглянула в телефон и закрыла руками красное от эмоций лицо. Затем кинулась обниматься и долго висела, пока я всматривался в обстановку. Ничего подозрительного у подъезда не происходило. Никто не тыкал в нас пальцами, не разоблачал. Девчонка сподобилась разжать страстные объятия. Она отстранилась, утирая заплаканные глаза. М-да, как же мало людям порой нужно для счастья. Так, но надо идти, а то не отвяжется никогда, ещё и подруг всех созовет. Мы тактично начали отходить.

– Вы к нам приедете? – крикнула она вдогонку.

– Обязательно! – развернувшись, пообещал я.

«По свету бродят мертвецы с такими добрыми глазами»

Ну и ну. Очень уж странное и необычное утро. Есть над чем подумать, конечно. Кто, например, посещал Лёню сразу после моего ухода? Или это дикое совпадение? Соседи, скажем, за солью забрели? Или же убивцы всё-таки вызвали милицию и скорую, немного обождав? Поди, теперь знай. Очень сложно сейчас сказать наверняка. Спина аж ручьем потом покрывается. Девчонка эта откуда-то взялась. Хотя и группы «Рваные кеды» уже достаточно давно не существует, да она и не была популярной никогда. Так, андеграунд. Хотя подобные неожиданные встречи с благодарными слушателями иногда происходили все-таки, но очень редко. Я уже и отвык от таких сюрпризов. Нет, приятно, конечно, но уж больно не вовремя и тем более неожиданно. Ладно, осчастливил девчонку, хоть какое-то доброе дело. Пора уже куда-нибудь отсюда уйти. Почему бы теперь и не на набережную? Главное, что Лёня всё-таки обнаружился, и, надо полагать, теперь о нем позаботятся, кому положено. Мне теперь к нему соваться нельзя никак. Буду пока изображать неведение, а там посмотрим.

Мы прошли неспешным, вроде бы как невиновным шагом ещё минут десять и оказались непосредственно у моря. Тут мы пересекли мощеную плиткой набережную и спустились на широкий песочный пляж. Я отпустил Пирата, не сняв намордника, и почти автоматически спокойно глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Отсутствие зрения моментально выделило ранее тусклую шумовую подоплеку момента: резкие крики чаек, гомон бестолковых детей, еле слышная кое-где музыка и конечно же несдержимая мощь прилива волн. Этот размеренный монотонный звук всегда настраивал меня на нужный тон, как ничто другое. Есть у меня какая-то незримая связь с водной стихией: такой живительной, бесконечной, мощной и непобедимой. А запах! Солоноватый аромат странствий, приключений, авантюр, подвигов, доступный даже тем, кто и не пробовал открытое бескрайнее море на вкус. Здесь, у кромки этой изумрудной бесконечности, я всегда начинал чувствовать себя живым и вместе с тем успокоенным, уверенным и чистым, как после искренней тайной исповеди. Море – это зеркало неба, или, возможно, наоборот, но все равно, взглянуть в него всегда исключительно полезно. Ну, лично для меня это точно.

Я сидел на песке, скрестив ноги и незаметно медитируя: просто вдыхал и выдыхал настоящее . Открывать глаза не хотелось категорически. Да это было вовсе не обязательным, если не откровенно лишним. Так бы и сидел тут в позе уставшего лотоса, пока бы не достиг просветления, даже если бы на это ушла вся вечность. В голове появилась приятная пьянящая лёгкая пустота. Безмыслие. Кажется, каждая клеточка мозга полностью расслабилась впервые за долгие годы. Такого состояния удается достичь нечасто. Видимо, перегревшийся от последних событий мозг поставил ультиматум: или я сейчас отдыхаю, или думать впредь будешь каким-нибудь иным органом, например тем, на котором нынче сидишь. Я послушно сделал единственно верный выбор. И полностью расслабился душой, телом и разумом. Клянусь, если кто-то сейчас меня потревожит – полетит вниз головой с пирса.

Наверное, не надо было переключаться на эту мысль. Где-то рядом, как из кладовой вселенной, раздался достаточно опасный шум: кто-то напористо и неумолимо приближался. Я обречённо открыл вполне отдохнувшие глаза. Картинка вокруг заиграла необычными контрастными красками – хороший признак того, что воображение недавно взяло перерыв.