Анна Князева - Святый Ангеле Божий

– Всё, я не буду больше! – закричал мужчина и быстро ушёл.

Алан же остался стоять возле фонаря, размышляя о том, в какую сторону отправиться дальше гулять. А что смотреть вокруг? Дома, полные историй смертей, искалеченных описанным людей и больше ничего нового и нет. Дома новые, но столь старые. Столь это обыденно. Страшно до ужаса, но он решил напрячься и просто посмотреть дальше на происходящее вокруг, так как вопрос был задан.

Так он до утра в печали и гулял, дойдя прям до работы, где отработал все положенные в этот день часы, вообще не ложась спать. Время беспощадно повторяло одно и то же каждый день. По-разному, но постоянно и одинаково. Алан это всегда считал хорошим знаком. Значит относительно хотя бы это спокойно и стабильно. В конце рабочего дня, Алан понял ответ на свой вопрос. Они продолжат собирать богатство прямо до прилёта Богов, а Боги прилетают всегда на тринадцатом пороке или грехе. Разница лишь в степени исполнения. Если при пороке Боги могут не победить и не достичь цели поражения, то при грехе у них всё по плану.

Кредитная система России продолжала работать и всякого должника по системе забоя убивали доведением до суицида за кредит, забирая потом имущество и недвижимость в погашение долгов. Эти системы работали в России вполне официально и можно было за деньги пойти и договориться определённо отмеченного забить, чтобы при определённом статусе остаться неприкосновенным. В сравнении с неприкосновенностью определённого статуса политическая была временной привилегией. Никто не задумывался почему это так соблюдается людьми, что друг относительно друга совершают страшнейшие убийства.

Алан прошёл мимо белой многоэтажки в Москве, рассуждая тихо о том, что ему стало известно:

– Первый грех, как стадия плана Богов – перворождение, что есть генетическое увечье; второй грех, как стадия их плана – гордыня, что есть нарушение работы темени у людей в устрашии организма; третий грех, что стадия их плана – блуд, что есть устрашие вне природы Божьей; четвёртый грех, что есть стадия их плана – жадность, что есть их ожидание при сборе им подати и благодарности; пятый грех – страх Божий, что есть вера в их власть от увиденных последствий; шестой грех – зависть, что есть страх перед другим человеком в подозрении его превосходства перед Богом и его одобрением; седьмой грех – убийство, что есть смерть в бессмертии от Бога человеку; восьмой грех – самоубийство или суицид при вере в победу Бога и его превосходство, что создаёт всем устрашие их власти при укоренении поклонения; девятый грех, что они не видят, – личность, что есть присвоение перед властителем Земли существования другого человека; десятый грех, что они видят – бессмертная душа, что есть съедение из живого человека заживо его существования. Осталось два, и они их не исполнят теперь. Ирония. Столько старания и жертв и всё зря. Не будет алхимикатов и химикатов на халяву всё равно. Опять только их вид. Неудача. Прямо, правда что, остров невезения. Что вот им сказать бы? – Алан отошёл подальше от многоэтажки и в небо тихонько им устремив, сказал, – сосите, люди, леденцы.

Проходя мимо московских маленьких домиков, он ощущал радость от того, как они там реально злятся, что не могут прилететь и убить его здесь. Кто-то даже там из-за этого умирал от унижения, не зная, что его там убила собственная планета из-за гравитационного парадокса бессмертия. Начало было положено. Они, как минимум, уже были в курсе, что здесь знают о том. На сколько дорого для них здесь пытаться организовать вымирание и вывоз сырьевой базы планеты и Солнца. Он продолжал ощущать ещё немного это желание Богов забрать его туда на трансляционный допрос, как минимум, но… Это была ситуация, когда собака лает на обезьяну через стекло окна. Ничего они ему сделать не могли, и он это знал. Как он был рад даже просто над ними за убийство там своих поглумиться ради нового источника смертей. Оставалось только хотя сопутствовать восстановлению ими разрушенного, что гораздо сложнее, чем взять и испортить суицидами в искалечении другого, убийствами. Им там оставался только крах игры до последнего в Богов, так как их коммунисты убьют за неудачу в любом случае. Они побояться прямой резонанс в отличие от цивилизаций через космические расстояния. Явно это долбанный светлый коммунизм. История шахматной доски, когда звезда даёт циклический сигнал космическим расам искать пути покинуть планету от того, что им там больше жить нельзя. Обычный феномен захватов после достижения космического уровня, а надо-то было дождаться возможность вернуться обратно исторически, пережидая на новом месте адаптацию и всё. Скучно им, вероятно, на чужбине вот и буянят захватами космоса. Обиделись, что катастрофу оно им сделало. Смириться правда нелегко.

И, что его особенно умиляло, вся срана стремилась стать перед ними рабской цивилизацией через их реальную цивилизацию, но в качестве там секс-рабов. Он даже немного помнил эти шикарные космические выставки разных видов, что были с родных планет проданы для престижа на забавы. Явно они мечтали там об этом, но сделать не могли, так как алхимикаты для полёта очень даже у них там дорогие.

Алан до сих не знал до конца ни как они это делают, ни что происходит относительно него непосредственно, но была масса предположений обстоятельств. При этом, он не мог ничего сделать так, как обычно обрисовывают в детективах, так как у людей не было даже актуальных реакций на приветствие по факту и с ними было очень тяжело даже просто разговаривать о причинах их эмоциональной боли.

Тем не менее, от каждого небольшого домика столицы, мимо которых он гулял веяло лишь слезами и знаниями о смертях и тяготах людей в нашей стране. На каждом этом домике словно бы было уже кровью написано: «мы убьём наше государство».

В этот же момент из одного такого дома вышла женщина, а за ней бежал мужчина. Он кричал ей:

– Шлюха! Шлюха! Блядь!

Женщина спокойно прошла мимо Алана, не сказав ему ни слова. Типичная ссора, но здесь был косвенный ответ на вопрос, который Алан задавал ранее. Проблема поражения крылась в первоубийстве женщины. Значит эта женщина в опасности. Он молча и тихонько отправился следом за ней, так как мужчина зашёл обратно в дом.

Тут-то он и настиг глазами эти события. Около одного из миллионов маленьких домов Москвы, что были новыми, свежими, уже её ждал толстый и лысый мужчина в чёрной футболке и пиджаке. Естественно, штаны были. Он, увидев женщину, словно заклинание, ей произнёс:

– Госпоже Богородице, – от его слов женщину пробрал холод некоего незнакомого ей ужаса, – помилуй мя грешнаго, и в добродетели укрепи, и соблюди мя, да наглая смерть не похитит мя неготоваго и доведи мя, Дево, Царствия Божия.