Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы - Трудно быть Ангелом. Роман-трилогия

– Хм, скажи честно, что любишь меня.

– А-ха-ха-ха!

– Ладно! Я поэт, играл на концерте на барабанах, решил поужинать.

– Что? Так вы, мистер, поэт, барабанщик? А-ха-ха! А-ха-ха-ха! Не верю, вы шутите. Я вам не верю! С такими руками не бывает поэтов.

– А-ха-ха. Да-а-а уж.

Он тоже рассмеялся, посмотрел на разбитые кулаки и зализал кровь. Мэри подумала: «Как зверь, зализывает раны свои».

– На концерте слышала песни? «Ты солнце в метель», «Любовь-Куршавель», «Дожить до утра», «Танцы в снегу»?

– Это хиты?

– Я сочинил, мои песни.

– Обманываете.

– Давай на ты перейдём.

– Как нам будет угодно.

– Ты актриса?

– А вы явно не поэт. Смешите меня?

– Правда поэт, сочиняю стихи, дерусь на кулаках и гуляю по ночам, защищаю слабых, влюбляюсь в красивых девушек, пишу песни о любви, и весь мир у меня в друзьях! Так ты актриса?

– О, нет. Нет, я не актриса – я продаю богатство.

– Что продаёшь?

– Искусство. Я модный арт-дилер, покупаю и продаю картины художников, через неделю улетаю обратно в Лондон. Мне, право, отчего-то скучно и делать нечего, телевизор надоел, а спать ещё рано, и я решила кофе испить.

И говорила она очаровательным, доверчивым полушёпотом, знала, что он (и все вокруг) глядят на неё. Парень ответил коротко:

– Ясно.

– Да, скучно. Каждый день, что делают здесь, в кафе, эти люди – обычное дело, поужинать в попытках поговорить и развлечься. И вдруг – передо мной поэт и хулиган с разбитыми кулаками.

– Уверяю – душ непорочных нет.

– Хм, возможно, есть.

Поэт, не отрывая от неё взгляда, обратился к другу-бармену:

– Слепой, поставь мне музыку «Detroit Blues Band – Tears From My Eyes». (Смотрел красавице прямо в глаза и сказал ей: «У тебя глаза необычные, мне они нравятся. Ты вся сияешь и светишься». )

И Мэри удивлённо спросила:

– Что-о? А, глаза? Так вы любите блюз?

– Да, придёт время блюза, я это знаю, блюз от сердца поют, о любви. Я понял одно – на земле мало любви.

– Вам нравится это место?

– Здесь хорошо. Мы раньше с друзьями часто здесь собирались, знаешь – долгие разговоры о бизнесе, о девчонках, о жизни, о любви и искусстве; я любил здесь играть блюз на пианино в углу, но теперь давно не играю. (Показал ладонь в пластыре.) Разбил пальцы о чьи-то злобные морды (улыбнулся) и теперь играю на барабанах, иногда на гитаре.

Бармен, его друг огромного роста, с повязкой на лице на одном глазу, поставил музыку и спросил:

– Может, ещё, друг, водочки – 50?

Зазвучал красивый блюз. Поэт ответил бармену: «Нет, хватит» и снова улыбнулся красивой девушке под звуки блюза, но вдруг ударился рукой и поморщился, посмотрел на разбитый кулак – снова пошла кровь. Тогда он оторвал краешек пластыря, аккуратно промокнул салфеткой кровь на костяшке, снова заклеил пластырем разбитые пальцы и поднял глаза на неё. И то, что он видел – было нереально прекрасно. Девушка его мечты! Таких милых он видел только во сне и даже не предполагал, что такие девчонки существуют на свете. А она с сочувствием смотрела на его разбитые кулаки, на то, как он поморщился, и сказала ему:

– Грустная песня.

– В грусти тоже есть счастье. А? (И улыбнулся ей.)

Смотрел на неё и вдруг очень сильно захотел её. И чтобы она его полюбила, потому что он уже любил её. А она тоже смотрела на него, и это была настоящая лапочка, которую ему хотелось потискать и зацеловать. Он знал, что сегодня обязательно добьётся её.

– Что, девочка тоже музыку любит?

– О, да! Я очень люблю красивую концертную музыку и голоса, как у молодой Сары Брайтман, но ещё больше я люблю роскошь, да, роскошь, красоту и комфорт и всё такое, очень красивое, и драгоценности, обязательно. А-ха-ха (и улыбнулась), они меня любят – я же девочка. Бьютифул!

– Бьютифул? Этого у тебя не отнять (улыбнулся в ответ). Значит, тебя зовут – Бьюти?

– Меня зовут Мэри, я очень образованная и воспитанная девушка.

– Очень хорошо! Это прекрасно, таких я уважаю.

– А вас как зовут? Представьтесь, пожалуйста, мистер…

– Алексей, но все меня Поэтом зовут, и ты зови меня так.

– М-м? Почему стихи?

– Стихи – это другая реальность, душевная исповедь.

– А, я поняла. И что же вы, Поэт, любите делать по вечерам? Похоже, я беру интервью у поэта, ха-ха, впервые вижу поэта, да ещё хулигана с разбитыми кулаками. Ах да, что любите вы?

– Бокс и футбол, и песни другим сочинять (он доел свой ужин и отодвинул тарелку). А ещё люблю чай, водку и красивых девчонок (и подмигнул ей), таких, как ты.

– Но позвольте – я не та девочка, которая на свист отзывается. Я работаю в Лондоне, в галереях искусства.

– Да, я понял. Замечательно.

– А вот эти синяки на кулаках зачем, отчего?

– Это? (Посмотрел на кулаки.) Мои кулаки. Они дают мне власть над плохими людьми (посмотрел на её удивлённое личико). А-ха-ха, подпольный бойцовский клуб дяди Фадея, я дерусь за деньги с сынками из богатых семейств. И вот результат – содрал кулаки.

– Как это неосмотрительно с вашей стороны!

– А-ха-ха, да богатые отпрыски плохо дерутся.

– Но это же больно вам.

– Нет.

– Не больно?

– Уже не больно. Да, я абсолютно счастлив, ты не поверишь.

– Хм, не больно? Счастливый?! М-м? Странно… Но я тоже хочу быть счастливой.

– Для красивых девочек всё очень просто – для этого на свете есть деньги, любовь и, се-ля-ви, будешь счастливая.

– Что, простите? Вы шутите?

– Москву показать?

Она удивлённо в упор смотрела на парня, а он был смелый, сильный и наглый, и для неё вечер перестал быть скучным, и она подумала: «Я, как мотылёк, лечу на огонь!» Мэри загадочно улыбнулась и ответила:

– Да, покажи… Я красивая?

Отчего-то вдруг она это спросила, и сама удивилась, и подумала, что да, этот добьётся её, и рядом с ним почему-то ей хочется быть шикарно красивой, длинноногой и жутко глупой трусихой, прижиматься к нему, загадочно смотреть в глаза. И улыбнулась ему (как умела только она). Эти двое явно искали причины быть вместе в этот вечер и не расставаться.

– Да, ты красивая, – ответил Поэт и постучал по соседнему стулу, приглашая пересесть, – и похожа на актрису. Я пью водку. А ты будешь водку и бутерброды?

– Я? Мне, пожалуйста – Просекко фрутти ди боско.

Слепой, одноглазый бармен с повязкой, ответил:

– Мисс, Просекко сейчас нет, но завтра для вас обязательно будет. Но я могу предложить вам хорошее русское «Новый свет. Парадизио», а к копчёной русской осетринке это будет шикарно и, уверяю вас, ничем не хуже устриц и Крю Гранд Кюве из Шампани.

– Парадизио – прекрасно.

Она кивнула и улыбнулась почему-то загадочно, села рядом с Поэтом, а Поэт посмотрел на неё и сказал бармену:

– Слепой, друг, моей девушке бутылку шампанского «Парадизио», бутерброды из осетрины и мандарины. У меня с деньгами неважно, ты, брат, в кредит на меня запиши.