Алексей Кондратьев - Девять пятнадцать

В тот момент, когда Филипп уже встал, собрав все необходимые бумаги и намереваясь покинуть кабинет, как зазвонил городской телефон, заставив остановиться, возможно звонил Козлов.

– Слушаю Вас, – трубку снял Пантелеймон Вениаминович, этот телефон был только у него, сотовые телефоны, подаренные ему, он не очень любил, утверждал, что после разговора от них жутко болит голова, – здравствуйте Сергей Сергеевич, да пришел, обязательно и всенепременно, – он положил трубку.

– Дайте угадаю, звонил мой отец и приказал подбросить работы, – вопрос был риторическим, он всегда делал так в ответ на мои проступки.

– Ваш отец министр культуры и хотите или нет, но работы вам прибавилось вдвое, – Коробейников любил раздавать указания, он не был начальником над нами, но по званию старшего сотрудника возлагал на себя сам эту функцию, начальник отдела вообщем и не возражал.

– Понятно, – он вышел из кабинета, надо было торопиться, Козлов был весьма нервным человеком, а слушать его крики с похмельного утра не хотелось вдвойне.

Выйдя из кабинета статистики, где меняешь одни бумаги на другие, вдруг кто-то дернул за правую руку, чуть не оторвав ее от плеча, а рукав от сорочки.

– Фил, ай да ты, – на него на прыгнул огромный мужик лет тридцати, с рыжей бородой и лысиной вместо прически, – рад, что встретил тебя здесь, не успел поблагодарить тебя за альбом, мама была в восторге, ты не поверишь, она сказала ты прямо Суткус какой-то, не знаю кто это, но говорила она с восхищением.

– здравствуй Игорь, – Филипп узнал заказчика последней фотосессии, которую он делал на юбилей преприятнейшей женщины, – спасибо за приятные слова, передавайте вашей маме мои самые искренние пожелания здоровья, мне было приятно делать эти фотографии, да, а что вы тут делаете, насколько я помню, вы занимались строительством в Подмосковье?

– точно так, Леоново, у нас новый проект по застройке коттеджного поселка под выделенную землю заброшенных деревень, пару человек там живет, мы им строим новые дома за свой счет, только при раскопках под фундамент натолкнулись на какие-то человеческие останки и старинные вещи, вот беда, – он тяжело вздохнул

– почему беда, достанут и продолжите свою стройку,

– если бы, вроде как там целая древняя деревня под землей, вот ваш департамент и закрыл стройку под археологические изыскания, смотрите, – он потряс листом бумаги, – а у меня сроки, материалы, люди, не посодействуете? —

его взгляд из под рыжих бровей буквально заставлял согласиться.

– что же, я посмотрю что можно сделать, возможно сократим сроки изысканий, но все равно готовьтесь к простою пару месяцев, если там целая деревня то вероятно площадь не маленькая, ладно мне нужно работать, передавайте привет маме

– обязательно, сообщите мне пожалуйста как сможете узнать о сроках буду вам очень признателен.

Продолжать разговор не очень хотелось и он поспешил обратно в свой кабинет, где его ожидал очередной раритет в виде статуи Наполеона, историю которого необходимо было узнать от и до.

День прошел в спорах о нравах нынешней молодежи, Пантелеймон Вениаминович отстаивал точку зрения, что общество деморализовалось и опускается в пропасть, мы с Евгением же пытались доказать, что не все так уж ужасно как ему видится. В шесть часов вечера, как всегда, все засобирались покинуть министерство

– ты остаешься? -спросил Евгений, заметив, что Покровский продолжал разглядывать очередную фигуру Наполеона. Филипп всегда задерживался на работе позже других, семьи как у Пантелеймона Вениаминовича у него не было, а посиделки в баре, как проводил вечера Евгений, были скорее исключением из обыденности, чем правило. В тишине ему никто не мешал сосредоточиться над скрупулезным изучением деталей, сравнительным анализом образцов почвы или глины, он будто погружался в тот мир откуда эта вещь, представлял кому она могла принадлежать, и какую мысль пытался вложить автор в то или иное произведение, если это была картина или скульптура. Единственное что могло его отвлечь от истории, это искусство фотографии, с детства он мечтал как одним движением останавливает время и бродит тут и там и никто его не видит и он делает что хочет пока взрослые, застыв как статуи, смотрят в другую сторону, фотография это то что останавливает время и переносит тебя в прошлое, заставляя вспомнить и переосмыслить тот момент, казавшийся обычным.

– Надо изучить все шесть фигур этого одиозного императора, коллекция весьма занятная, и похоже, подлинник восемнадцатого века, за опоздания надо платить, так что, всего доброго.

Когда распрощался и Коробейников, он наконец почувствовал небольшую свободу творчества, такую как он испытывал при фотографировании, а поскольку тем для фотосессий он не придумал еще, можно было и задержаться на работе, время побежало приятней.

Телефон, с диском, напоминавший о советском времени неожиданно зазвонил, заставив поднять голову от маленькой статуи великого французского императора, на нем были одеты увеличительные стекла и он не сразу сфокусировал взгляд.

– здравствуй сын, – это был отец, он иногда звонил в это время, зная, что я люблю задерживаться до поздна.

– что то случилось ты не звонишь два раза за один день? – Филипп вернулся к статуе, —

– приходится, родной сын отвергает мое общество, предпочитая развлекаться с девками, – голос был слегка напряженным и охрипшим, это чувствовалось.

– позвонил таки своему другу в МВД. Вспомни себя в моем возрасте, думаю ты тоже предпочитал общения с молоденькими симпатичными студентками, – отец мог узнать, где я был только позвонив своему другу министру Бойко Александру Александровичу, – я же сказал, что заеду сегодня поздравлю, просто я не люблю эти вечеринки, где никого не знаешь и надо делать вид будто тебе очень интересно, мне уже не десять лет.

– во первых, ты мог бы сделать для меня исключение и зайти хотя бы на пару минут поздравить мою жену, а во вторых, я звоню не за этим, вот, в шкафу у вас небольшой черный чемодан, с метр на метр, – мой подарок тебе, хотя ты и не заслужил.

– что это? – когда он успел? На отца это не было похоже, нет, подарок он подарить конечно мог, но заходи из за этого в кабинет, вот уж точно сюрприз, Филипп продолжал разглядывать фигуру Наполеона, – чудо современной технологии?

– это как раз к современной технологии никак не относится, думаю, тебе понравится. Все думаю, может тебе и вправду заняться своим хобби более основательно, я видел твои работы и показывал их друзьям, все просто в восторге от того как выразительно при помощи фотоаппарата ты показываешь эмоции людей, говорят из тебя мог бы получиться не плохой фотограф.