Петр Елизаров - Шаровая молния

– К какому экзамену? – фраза не на шутку разъярила заядлую отличницу.

– Ах! – всплеснула руками она и принялась истерично отчитывать Витька, отчего Вершинин невольно прикусил нижнюю губу. – Вот как ты у нас готовишься, поганец! Ничего ведь еще не сделал: ни одну книгу не открыл, ни один пример не решил! Марш домой – поешь и пойдешь готовиться, грызть гранит науки. Я лично прослежу, чтобы после этого у тебя не осталось зубов.

Она схватила его за мятую рубашку и повела в темный подъезд, а тот успел лишь помахать Леше на прощание и жестом сказать, мол, на созвоне.

– Юль! – окликнул девушку Вершинин, и она выглянула из подъезда. Тут Вершинина чуть не замкнуло признаться ей в своих чувствах, но Алекс вовремя переключился. – А как ты узнала, что мы подъезжаем?

– Леша, – произнесла Юля таким тоном, будто все то, что она скажет, было понятно даже грудному ребенку, – шум твоей таратайки я слышу за несколько районов отсюда. Если у тебя все, то извини, – сказала она и, улыбнувшись, залетела назад в подъезд вслед за Витьком.

Вершинин махнул ей рукой, а затем состряпал удивленную мину и произнес в ответ на довод Кудрявцевой о машине:

– Ка-а-ак?! Она же почти бесшумная, – осмотрел салон своей тачки Алексей.

Внезапно его снова одолели мысли об этой прелестной девушке. Что-то тревожило душу Вершинина, не давало сосредоточиться и ясно взглянуть на всю ситуацию: внутренние демоны подстрекали его на необдуманный и рискованный поступок. Сначала его посетила странная идея. Поддаться этим мыслишкам или нет? Здесь уже решал извращенный разум Вершинина. Он сидел в машине и не трогался с места, уставившись в одну точку перед собой. Леша думал. Заметно, что Ретинский неумолимо меняется под влиянием Юли – терять друга Алексей никак не желал, хотя активно препятствовать их отношениям, вмешиваться и мешать их счастью ему до последнего не хотелось. Вершинина душила ревность и подстрекала жажда риска ради забавы – Лешке не хотелось отставать в свершениях и успехах от Витька, у которого получилось штурмом захватить сердце ранее самой непреступной первой красавицы и умницы школы. Вершинин желал обогнать друга в этом компоненте, совершив беспрецедентный поступок, чтобы гордиться собой еще больше, чтобы остальные только и говорили об этом. Подобная логика присутствовала только у одного Вершинина. Он не мог воспрепятствовать этому дикому желанию.

Мысленная буря в Вершинине подходила к кульминации. Тайный воздыхатель Юлии Кудрявцевой был в паре сантиметров от решения начать действовать. Кажется, Вершинин не в силах был терпеть: он заключил, что тот самый момент истины настал, что пора дать волю всем накопившимся чувствам, скрытым желаниям и коварным планам. Он решил сегодня же заняться Юлией.

Алекс устроился поудобнее и коварно произнес:

– Юля-Юля! Ай да Юлька! У-у-х! – напялив солнцезащитные очки, Леха посмотрел на себя в зеркало заднего вида и дал по газам – поехал подкрепиться в ближайший «Макдональдс».

Он не был в курсе того, что еще приключилось этой ночью…

Ночью же случилось непредвиденное и в то же время закономерное событие, ставшее следствием всего, что происходило в разных частях города между разными людьми прошлым вечером…

По страшной случайности ужасное событие произошло с Димой Тихомировым, другом Алексея Вершинина – наверняка нетрудно догадаться, что необходимо было сделать Леше, чтобы этого избежать.

Дмитрий Тихомиров и его мама вели тихую и небогатую жизнь. Им двоим было хорошо и спокойно вместе, и такая идиллия редко когда прерывалась. Что же угораздило их оказаться ночью в гостях на другом конце города? Бесспорно, в тот вечер им пришлось прервать свой размеренный образ жизни первым за 10 лет приглашением Диминой мамы на день рождения к ее давней подруге Людмиле Головиной. Женщина очень удивилась такому знаку внимания после стольких лет и долго думала, идти или не идти, решив, в конце концов, посетить юбилей, на который ее так любезно пригласили. Проницательный Дмитрий понимал, что в этом точно есть какой-то подвох, а даже если его нет, то этот поход непонятно куда и непонятно к кому Диму настораживал: что там будет, кто там будет, какое общество, что за мероприятие такое – эти вопросы донимали его, и он решил отнестись к этому настороженно. Его мать уже несколько лет не посещала подобных вечеров, поэтому для ее же спокойствия Дима пошел на юбилей вместе с ней.

А та самая подруга, пригласившая их, сделала это, скорее, из жалости к их полузакрытой и немного странной жизни. Они не поддерживали дружеских отношений уже очень долго. Указанный срок обосновывает и невозможность следующей причины – попытаться хоть как-то развеселить и заставить развеется свою старую подругу – это явно не в компетенции пригласившей стороны. Вариант с публичным унижением тоже отпадает. Остается все то же сожаление к их образу жизни, однако бывшая подруга матери Тихомирова очень рисковала.

Добирались больше часа, поэтому немного припозднились. С сомнением, боязнью и неуверенностью, что примут должным образом, мать Димы, Александра Игоревна, и ее сын поднимались по ступенькам в направлении однокомнатной квартирки Люды Головиной, школьной и университетской подруги Тихомировой. В напряжении и страхе (с такими чувствами на дни рождения точно никто не ходит) они подошли к двери и нажали на кнопку звонка – Тихомирова внутренне давно хотела отказаться от этой затеи, но ее сын молча прикоснулся к ее холодным немного дрожащим рукам, зажимавшим коробочку со скромным подарком, посмотрел ей в глаза, и ей сразу стало легче.

За дверью явно не стали смотреть в глазок и тут же отворили. Небольшое опоздание Тихомировых сразу было воспринято Головиной как их стопроцентный отказ от приглашения – следовательно, они не придут. Вроде бы как облегчение. Про них уже забыли, а тут они все же возникли на пороге как гром среди ясного неба. Тетя Люся открыла дверь с улыбкой и увидела перед собой двух недостающих сегодня гостей. Дима, стоявший слева от матери, сразу принялся подозрительно рассматривать Головину. Люся была одета в бежевое платье; ее белые волосы были завиты на кончиках. Немного вытянутое стареющее лицо было покрыто косметикой. Тот самый юбилейный возраст выдавали руки уже немолодой, но еще не совсем старой женщины.

При виде Димы и Александры Игоревны ее взгляд сначала озарился, а потом потух, как и улыбка, сначала яркая, а затем какая-то посредственная и неестественная. С этой улыбкой она отошла в темную прихожую и велела гостям проходить внутрь – двое наших героев стеснительно вошли в квартиру. «Они обе хорошо постарели, – думал Дима, рассматривая бывших подружек. – Явно не так встречают старых друзей, которых не видели целую вечность. А 10 лет – это еще тот срок». Головина мимоходом оглядела Александру, отводя взгляд от ее повзрослевшего сынка, затем неловко обняла свою старую подругу, стараясь поскорее отстраниться от нее. Людочка по натуре была изворотливой стервой, поэтому, чтобы прибывшие гости не заподозрили, что их не ждали, ей пришлось всплеснуть руками и громко отметить, как же вытянулся и возмужал Димка Тихомиров – этот фарс он раскусил сразу, но виду озлобления не подал. Тут же после недолгого приветствия мама Димы скромно вручила Люде празднично завернутый подарок в картонной коробочке, а сам Дмитрий держал одну красную розочку за спиной, которую и преподнес Головиной. Всех отложенных на подобный случай денег хватило только на эту розочку и недорогие фужеры в праздничной коробочке.