Елена Жег - Жертва. Между долгом и человечностью

– Вау!

Доктор Сами кивнул и продолжил:

– Во-вторых, ты можешь отправиться в отпуск в любую точку мира за счет Благословенного отделения!

Вот тут у девушки по-настоящему перехватило дыхание от восторга! Она так давно мечтала посмотреть мир! Но цены на поездки были просто заоблачными – нужно было копить как минимум год, чтобы отправиться в самый дешевый тур, а копить Вера совсем не умела.

– Но и это еще не все! – ликовал врач. – Теперь ты будешь больше зарабатывать! До тридцатой недели, правда. А после – будешь трудиться по урезанному или вовсе свободному графику с сохранением нынешней, я имею в виду еще не увеличенной, зарплаты. Как тебе это?

– Здорово конечно!

Но Вера мыслями была уже в отпуске. По-настоящему ей было не до зарплаты.

* * *

Гарник аккуратно, очень педантично вывел в прописи очередную закорючку, оглядел результат и остался доволен работой и целым собой. Преисполненный гордости, он повернулся к Вере. Они вместе вот уже около часа, грелись на зеленом пригорке приятно удаленном от блоков и всей жизни острова. Слева в нескольких метрах шумел, старый скучный дуб, большой, заботливый, когда случается на него залезать, но крайне невнимательный к посетителям – то желудем в лоб метнет, то гусеницу за шиворот надует. Поэтому ребята предпочли растянуться прямо под ласковым солнышком, а не в прохладной тени.

Вера лежала рядом на пузе, задрав ноги в сереньких гольфиках вверх. Выгоревшие на солнце густые, отдающие рыжиной, волосы падали ей прямо на глаза и был виден только вздернутый нос-пуговка, да поджатые губы. Каким-то образом девочка умудрилась собрать всю свою часть клетчатого одеялка в один большой комок и теперь лежала в своем светлом желтом платьице прямо на траве. Она почти также старательно выводила в прописи закорючки, как и Гарник только что.

Мальчик сощурил глаза и, улыбаясь во все двадцать зубов, заглянул в тетрадь к подруге. Тут смешинка сползла с юного лица и оно удивленно вытянулось. Глаза округлились:

– Вера! – замахал он руками, бросая свои прописи на покрывало. – Ты чего тут натворила, неряха?! Тебя точно накажут!

Помимо неуклюжих каракуль, вся тетрадь девочки была заполнена неаккуратно-затертыми помарками.

Вера обратила к другу грустный взгляд и, со слезами на глазах, прошептала:

– Гарник, я хочу собаку!

– Что-о-оо?!

– Собаку…

– Что-о-оо?!

– Собаку, Гарник! Прекрати! – всхлипнула девочка.

– Что еще за собака, Вера? Что это вообще такое? Вера, нам завтра прописи сдавать, как мы это исправим-то теперь?!

Он испуганно и ошарашено тыкал в тетрадь пальцем, совершенно не обращая внимания на грустные объяснения девочки, а она всё продолжала:

– Как в том фильме, Гарник… – принялась хныкать подруга. – Вчера. Когда она с кладбища не уходила из-за хозяина! Я тоже такую хочу!

Гарник рассердился:

– Я не знаю никакой собаки! Прошу тебя, напиши прописи хорошо! Не думай о том, чего у тебя никогда не будет!

Вера резко вскочила и выпрямилась во весь рост:

– А вот и будет! – уверенно вздернула подбородок

Гарник последовал её примеру и тоже встал, суровый и неумолимый:

– Нет, не будет!

Вера сверкнула на друга таким уничижительным взглядом, что, казалось, мальчик должен был воспламениться.

– И откуда ты её возьмешь? – сузив глаза, зловредно спросил Гарник.

– У медиков! Им вчера целых двух привезли, понятно!

Вера победно сложила руки на груди. Мальчик замолчал, почесывая подбородок. Задумался:

– Это такие мохнатые, с хвостами? Которые так «иии-иии» в клетках?

– Да-да-да! – воскликнула Вера, часто кивая головой. Мечтательная улыбка озарила девчачье личико.

– Аааа…

И оба замолчали, каждый о своем. Наконец Гарник примирительно сказал:

– Они красивые. Я бы, наверное, тоже такую хотел…

– Может… пойдем посмотрим на них в окошко?

Обычно клетки с животными можно было увидеть только на первом этаже медблока, в лабораторной, смежной с моргом. Там проходили практику будущие врачи и медсестры: препарировали лягушек, крыс и другую мелкую живность, разглядывали и заспиртовывали разные части местных и выловленных трупов. Все это происходило, конечно же, за закрытыми шторами. В корпус нельзя было войти без соответствующего допуска. Э кскурсий в лабораторию, естественно, не водили. Но когда только-только привозили новых зверей, шторы слегка приоткрывались…

Этакий импровизированный зоопарк для малышей, негласно создали старшие ученики за спинами воспитателей.

– Ладно…

Гарник еще и договорить не успел, как Вера вприпрыжку рванула вперед, предоставив другу самому собрать их тетради и одеяло. Когда мальчик нагнал её, девчушка уже выискивала щелку в окне, стараясь бесшумно взобраться повыше на металлический подоконник. Она висела на нем на тонких ручонках, барахтая ногами по белой обветшалой кирпичной кладке, и вглядывалась сквозь пыльное стекло в стык двух выцветших красных штор.

Но щели не было…

Гарник, бросив сумку у стены, тут же присоединился. Он занял второе окно. Подоконники были невысокие – располагались примерно на уровне груди мальчика, давая возможность рассмотреть низ окна. Поэтому мальчик сразу вплотную приклеился к стеклу, закрывшись ладонями от солнечного света. Спустя несколько секунд он громко прошипел:

– На-шёл…

– Где?

Вера мигом соскочила со своего подоконника и вытолкала мальчика с поста. Гарник, схватив подругу за шиворот, оттащил назад и занял прежнее место.

– Я первый нашел! – сказал он и встал, словно каменное изваяние. Вера бегала вокруг, пихая его с разных сторон, пытаясь сдвинуть с места, но друг не поддавался. Наконец, девочка, упорно работая локтями, подлезла-таки к окну и скрючилась прямо под головой Гарника, нависавшего над ней буквой «зю». Щелочка в этот раз была ужасно малюсенькая, едва-едва заметная.

Оба замерли, вглядываясь в темноту. Когда глаза привыкли, ребята разглядели знакомое, тускло освещенное помещение заставленное по периметру различными как по цвету, так и по размеру шкафами и полками. Все они были забиты банками с разными заспиртованными органами. Наверху, кое-как заброшенные, валялись бесчисленные пустые клетки. В углу стояли в ряд сразу три холодильника. По середине комнаты располагались металлические двухъярусные столы, накрытые белой клеенкой. Над одним из них, не накрытым, ярко горела мощная лампа. Вокруг толпились подростки в полиэтиленовых передниках, перчатках и масках. Малыши вглядывались, не пытаясь понять, что происходит, а лишь стараясь найти щенков, как вдруг Гарник заметил: одного из них, полусонного, внесли и стали привязывать, к тому самому столу за все четыре лапки.

– Я его вижу! – восторженно сказал Гарник. Вера согласно угукнула в ответ.