Айя Сафина - Хроники экзорцистов. Книга 1. Поглотитель грехов

Рука с серебряным браслетом, на котором висел образ Святой Стефаниды, вытянулась вперед, вызывая демона на контакт.

В тот же момент Карим резко замолчал и пристально уставился на Стефанию зареванными глазами.

– К славе Твоей, Господи и Создатель всего, взываю. Явил, Ты, в мире украшенных добродетелью страстотерпцев и мучеников, чтобы обрели они победу над тьмой, – произнесла Стефания.

Тело Карима стало медленно выгибаться, как будто в нем просыпалось невидимое чудовище. Мальчик изогнул спину, неестественно вывернул кисти рук и сел в кровати.

– Назови мне имя свое и ступай с ордой в тот мир, из которого пришел, и по неизвестной мне причине проник в душу раба Божьего.

Карим продолжал неподвижно сидеть и исподлобья смотреть на Стефанию, как обиженный ребенок, у которого украли игрушку. Тень вокруг него сгущалась.

– Назови мне имя свое и ступай прочь из мира сего, закрою дверь за тобой с Его помощью, имя Его да зазвучит в уме и сердце раба Его – Карима.

Истинный экзорцист обладает силой, способной вызвать бесов из тени. Это как неконтролируемая саливация при виде лимона – условный рефлекс на присутствие энергии экзорциста. Души с разной полярностью притягиваются, как разные полюса магнитов. Вечная борьба света и тьмы сама стремится к логическому разрешению противостояния.

Вот и сейчас бес не заставил себя долго ждать. Из груди мальчика стали раздаваться глубокие перекаты созревающего смеха. Присутствующие удивленно поглядывали то на Стефанию, то на Карима. Они никогда в жизни не слышали подобных звуков от мальчика. Те, кто до сих пор терзался сомнениями, преисполнились верой.

А потом бес заговорил басовитым рокотом взрослого мужчины:

– Amar naval bae’libo an Elohim hish’hitu vae’hit’ivu avel an osae tov 4 4 С арамейского: Сказал негодный в сердце своем: «Нет Бога! Искажали, неправедным оскверняли, никто не делает доброе» (Теилим, Паслом 53 «Плач о греховности человека») .

Пастор изумленно взглянул на Стефанию.

– Это арамейский? Мальчик не может знать столь древний язык! – прошептал он.

Стефания кивнула пастору.

Союз потустороннего голоса и детской физической оболочки нагонял ужас на присутствующих. Мысль о том, что невинное дитя может стать пищей чудовища наполняла отчаянием и страхом за этот мир. Ведь какое будущее может быть у мира, где дети служат оружием?

– Демоны не изобретают чего-то нового, они лишь пользуются тем, что человек создает сам. Если человек сам поднимает руку на ребенка, пользуется его слабостью, убивает, то и демоны будут потрошить их. Мы сами открываем двери демонам своими поступками, сами вручаем им орудия, – учил дядя Виктор.

Когда мы причиняем боль детям, мы сами даем демонам плоть, которой они кормятся.

Стефания ответила, продолжая псалм:

– Elohim mi’shamayim hishkif al bene Adam li’r’ot ha’yesh maskil doresh at Elohim 5 5 С арамейского: Бог с небес взирает на сынов Адама, чтобы видеть, есть ли разумеющий и вопрошающий Бога. (там же) .

Возраст демона напрямую влиял на его силу: чем древнее демон, тем он сильнее. Этот демон жил во времена Иисуса и Римской Империи.

И словно в подтверждение догадок, демон произнес на латыни:

– Diabolus dixit ei: omnia regna mundi, et gloriam eorum Hæc omnia tibi dabo, si cadens adoraveris me 6 6 С латыни: Дьявол говорит: все царства мира и славу их – всё это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. (Евангелие от Матфея, 4.9) .

– Vade Satana: Scriptum est enim: Dominum Deum tuum adorabis, et illi soli servies 7 7 С латыни: Отойди от Меня, Сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. (Евангелие от Матфея, 4.10) , – отвечала Стефания.

Она могла вести с ним беседу на многих языках, в том числе и на древних. Экзорцисты обязаны быть полиглотами, чтобы вступить с демонами в беседу и попытаться обратить их в сомнение, в страх перед силой изгоняющего. В трепет перед светом.

– Мой Бог, единый Бог… – зарокотало глубокое рычание в глотке мальчика, – Сатана!

Стефания чуть погремела медальоном на браслете.

– По-доброму прошу. Ведь знаешь, что проиграешь, – сказала она.

Но бес лишь улыбнулся губами мальчика. Они редко уходили по-доброму. Если уж их постигла неудача в лице нашедшего их экзорциста, то они хотели хотя бы отыграться на жертве – причинить как можно больше боли носителю перед изгнанием. Что-то вроде «ни мне, ни тебе», и экзорцист ничего не мог с этим поделать.

Стефания тяжело вздохнула, приготовившись к схватке.

В следующую секунду Карим завопил и резко изогнулся на кровати. Послышался хруст суставов.

Пастор Лютер тотчас же залепетал:

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да придет Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

Идрис упал на колени, сложил ладони и подхватил молитву пастора. Умма зажала рот рукой, рыдая от боли сына, будто сама ее испытывала. Камал стоял в стороне, готовый броситься по первому приказу экзорциста. Ансар стоял подле Стефании, крепко зажавшую его ладонь. Он не мог помочь братику и только беззвучно плакал, наблюдая за его мучениями.

Карим продолжал вопить, извиваться в кровати, выворачивать суставы из привязанных запястий, а потом зашелся в кашле, изо рта вырвался фонтан крови и обрызгал облезлую стену за изголовьем.

– Сделайте что-нибудь! – закричала Умма.

Стефания делала.

Она закрыла глаза, сосредотачиваясь на энергии, что вбирала из всех вокруг. Потоки разного спектра окружили Стефанию, а потом сливались с самой ее сердцевиной, где сверкала ее душа, точно бриллиант на солнце. Синеватое свечение отцовской любви сливалось с розовым страданием матери и вливалось единым теплым ручьем в грудь. Сила веры пастора светилась красным, обжигала и питала интенсивнее остальных. Храбрость Камала, его решительность броситься в атаку на самого беса ради защиты племянника впивалась в конечности, как острые иглы, они проникали в кровь и достигали средоточия энергии внутри Стефании, присоединяясь к многоголосому хору чувств.

Стефания сильно сжала ладонь Ансара.

– Чувствуешь? – прошептала она.

Ансар чувствовал. У него захватило дух, он едва мог дышать от необъяснимой переполненности. Ком застрял в горле, как будто он хотел рыдать, но не рыдал. Сердце упало вниз, как если бы он сорвался в пропасть, но он продолжал стоять на месте. Волосы встали дыбом, как если бы мимо него пронесся ледяной ветер, но он по-прежнему ощущал теплую ладонь Стефании. Потоки энергии подхватили Ансара, он почувствовал, что воспаряет, и не понимал, правда это или только кажется. Реальность смешалась со сном, все пространство вокруг вибрировало, сверкало искрами, говорило с ним…И все его нутро отвечало этой загадочной силе такой теплой, нежной, успокаивающей и в то же время побуждающей к борьбе, пока его душа наконец не закричала во всю мощь своей сути: