Лана Истор - Гибкие стереоэкраны

Тут, неожиданно для себя, вдруг вспомнил один эпизод давних лет. Будучи студентом исторического факультета, принимал участие в археологических раскопках в восьмидесятых годах. Руководитель проекта для подручных работ нанимал местных. Казачьи хутора были бедные, и многие казаки продолжали жить в домах своих предков. За годы смены поколений там многое что скопилось. Почти во всех хатах были старинные иконы, лампадки, книги. Я побывал в гостях у некоторых старожилов. У одного хозяина видел золотой триптих, на первый взгляд, работа где-то 16 века.

Местный парень уверял, что у его деда есть старинная шкатулка, а там лежит кусок кожи с какими-то непонятными буквами, С трудом удалось уговорить съездить к старику. Когда приехали, дед долго ворчал, но потом нехотя открыл старинный сундучок, достал мешочек, сплетенный из тонких нитей серебра, и показал пергамент.

Тогда я был молод и не настолько хорошо знал язык для понимания текста, но написан он был на иврите.

–Так что еще много секретов существует – закончил я разговор со студентами.

Спустя некоторое время, выйдя из учебного корпуса, направился в сторону аллеи. Рядом остановился автомобиль. Мужчина, невысокого роста, элегантный, приоткрыл дверцу, представился как Эверис Сигматович Винкольский, профессор истории и философии, коллекционер. Вежливо, но настойчиво, пригласил поехать к нему в офис для приватной беседы.

Разговор вначале был о Хазарском каганате. Затем, исследователь раритетов, попросил рассказать историю про рукопись, которую слышал от юного друга, студента моего факультета. Описывая виденный мной явно древний раритет, обратил внимание, как Винкольский слушал с недоверчивым восхищением. Глаза коллекционера загорались страстью.

Через несколько дней после этой встречи, давал интервью одной очаровательной журналистке из исторического журнала. Василиса была чудом небес. Она так заинтересованно слушала историю о хазарах, что невольно возникло предложение продолжить разговор в ресторане.

О, да, конечно, я влюбился. Мы стали встречаться, бродили по городу и все говорили о теме моего увлечения – о хазарах. Василиса, слушала с восторгом и даже позволила себя называть Лисой.

Тем временем Винкольский заманивал и притягивал как магнит, подавлял волю к сопротивлению. Когда я уверял, что не могу поехать в тот далекий хутор, так как весь день расписан по часам, он написал на бумаге крупную сумму денег, которую готов выделить на поездку и компенсацию моего потраченного времени. Но и это был не повод, рисковать карьерой.

Однако когда поделился с Лисой, причиной легкой раздражительности, она рассмеялась и предложила вместе поехать на поиски древней рукописи. Это будет так замечательно, улыбаясь, сказала она, мы сможем вдали от всех быть некоторое время вдвоем.

Покоренный и восхищенный искренностью, хотел прижать очаровательную женщину и целовать эти маковые губы. Весь в нетерпении, в жарком безумстве, был готов на все ради интимной встречи, и я дал согласие.

Встретившись с Винкольским, получил строгие инструкции о тайне поездки и особых мерах предосторожности. В мою задачу входила оценка подлинности рукописи, и договор о цене с владельцем.

Как профессор истории, я был наслышан о подпольных коллекционерах, но никогда ранее с ними не сталкивался.

Эверис Сигматович, узнав, что поеду за шкатулкой только при условии, если меня будет сопровождать журналистка, милостиво согласился.

–Да, да, конечно, мы, разрешим ей написать статью – удовлетворенно прихлопнув в ладоши, коллекционер неожиданно щедро улыбнулся.

Это успокоило, и я подал заявление в деканат факультета на краткосрочный отпуск.

Еще со времен студенчества я вел дневники. Впечатления об археологических раскопках подробно описывал и довольно, живописно. Найдя записи прочитал адрес где жил тот старый дед и имя его внука, того парня, который меня к нему отвозил.

Самолет Москва – Ростов приземлился в аэропорту ранним утром. На машине, которую уже арендовал для нас Эверис, мы с Лисой, почти два часа добирались до районного центра и уже оттуда поехали в дальний хутор.

После прошедших почти тридцати пяти лет, я неплохо сориентировался, и, как ни странно, дом, в котором жил дед, с надстройками и пристройками все еще был цел.

Мы с Лисой еще даже не приблизились к калитке, как на лай собак нам навстречу вышел сухонький мужичок, сутулый, в шапке ушанке, в тулупе и валенках. Я даже не мог предположить, что в такой одежде еще ходят. Это был, тот самый парень. Вот уж точно сказано – миры и образы людские, где обитаешь, стиль жизни той воспринимаешь.

Я представился, напомнил о встрече в юности и о шкатулке. Мужик рассмеялся, пригласил в дом, слазил на чердак, принес сундучок.

«Вот, ненадобность, пустяк, но красиво и скока годов то передается по наследству, лет сто, а можа больше » – спокойно, как о безделушке, сказал он, употребляя местный диалект.

Посмотрев, я заметил, последний раз уникальный ларец открывали при мне, когда много лет назад впервые увидел.

Спросил о цене, хозяин сказал, что не знает, все равно без надобности стоит – забирайте.

Я заплатил 20 тысяч рублей. Для него это были огромные деньги – а для меня часть месячной зарплаты. В общем, мы осчастливили друг друга.

На обратном пути в Ростов, начался сильный снегопад. Предложил Лисе заехать в провинциальный город, тайно надеясь, что метель продлится несколько дней.

Быстро темнело, порывы ветра усилились. В гостинице только успел снять номер на двоих, как раздался звонок. Как он узнал, где мы? Эверис Сигматович велел передать шкатулку с рукописью журналистке. Поезд Ростов – Москва прибывает на местную станцию через полчаса. Билет для нее будет у водителя, машина ждет возле гостиницы. А мне оставаться в номере и ждать дальнейших указаний. Мое сопротивление, коллекционер даже не выслушал до конца, тон был непререкаемым и жестким.

Как окаменевший древний истукан печально посмотрел на Лису. Не отрывая взгляда от ее губ, тихо передал приказ Винкольского. Лиса протянула руку и пальчиками прикоснулась к моим глазам, как бы опуская веки. Молча взяла чемодан, в котором лежала шкатулка с рукописью, и вышла из гостиницы.

Я стоял в холле до тех пор, пока администратор не подошел и не спросил – «Вас проводить в номер?»

В элитном поселке «Сады Майендорф», в семи километрах от Москвы, метель неистовствовала во всю мощь. Леденистый ветер сковывал узорами панорамные стекла загородного дома. В игре света со льдом вспыхивали загадочные блики.

Хозяин коттеджа стоял в холле в ожидании машины для поездки в Москву, возникли обстоятельства, которые надо обсудить немедленно. Было 7 часов утра, за окном бушевала белесо серебристая тьма.