Кира Рассел - Тайна внутри нас

– Мне тоже нравится эта фотография. Глядя на нее, я всегда хотел того же. Такую же любовь на всю жизнь. Думал, что нашел… Что я сделал не так? – спросил Леонид, подойдя ко мне и взяв меня за руку.

В этот момент в комнату вошел Дмитрий. Наверное, он не заметил, что мы только что держались за руку, как влюбленные.

– Вы уже успели пообщаться? – сказал Дмитрий, опершись на стену.

– Да, – сказала я, отходя от Леонида.

– У тебя хороший вкус! Она лучше предыдущих, – сказал Леонид, даже не смотря в сторону Дмитрия.

Что это значит? Лучше предыдущих. Я знала, что до меня у него были девушки, но эта интонация… такое ощущение, что их было намного больше, чем тех, о ком я знала. Меня охватила ревность, хотя я прекрасно понимала, что все они в прошлом. Это было сильное чувство, ведь я не хотела его ни с кем делить. Похоже, не только я храню секреты. Но я была теперь слишком растеряна и запутана в своих чувствах, чтобы что-то спрашивать у Дмитрия. Я это оставлю на потом. Но теперь меня волновал вопрос, могу ли я доверять Леониду? Могу ли быть уверена, что он сохранит тайну, во всяком случае, до тех пор, пока я сама не наберусь смелости рассказать, как я чуть не вышла за него замуж. К тому же теперь я испытываю сильное влечение к нему – даже тогда, когда рядом Дмитрий. Мои мысли ревности меняются на мысли, в которых я остаюсь наедине с Леонидом. Я уверена, когда мы смотрим друг на друга, мы думаем об одном и том же. Обстановка накалилась дальше некуда. Или я сама накалила ее у себя в голове. Ведь я еще толком не отошла от вина. Неважно.

Теперь я хотела только одного – поскорее уехать из этого дома. Одна.

Сегодня мне ровно столько, сколько было моей матери, когда она решила усложнить себе жизнь. Моя же жизнь сильно отличается от ее. Я стал одним из тех людей, которые просчитывают свои действия наперед и не бросаются в омут с головой. Да, теперь я такой. Жесткий и бесчувственный. Эта история и все, что случалось после нее, сильно повлияли на меня и сделали мою жизнь просто невыносимой. Постоянный контроль надо всем в моей жизни изматывает меня, но я ничего не могу с этим поделать. Теперь это часть меня. Я почти перестал верить людям и с подозрением смотрю на эту жизнь, не зная, что она мне приготовит. Поэтому, чтобы не страдать, я выбрал меньшее из зол и стал просто ее контролировать, ограждая себя от всего. У меня почти не было друзей, да что там друзей – даже знакомых почти не было. Я сам себе компания. «Спасибо» моему подозрению и моей «вере» в человечность. Боясь душевной боли, я загнал себя в клетку, ключ от которой был спрятан в моем подсознании. Я знал, что из этой тюрьмы мне никогда не выбраться, значит, нужно как-то научиться с этим жить, а также стараться выглядеть как человек, который не боится открыться такому чувству, как любовь. Дело в том, что долгие размышления о жизни моих родителей, заставили меня закрыть все свои чувства от окружающего меня мира. Не специально, конечно. Оно получилось как-то само. Я просто стал бояться оказаться раздавленным своими же чувствами. Мне знакомо чувство любви, но только… Еще в старших классах я был по уши влюблен в самую красивую девушку в школе, к которой боялся подойти. Обычная история. Я прокручивал в голове сценарии нашего сближения миллионы раз. Но на деле все время получалась какая-то ерунда: то дни были такие неудачные, что я не рисковал затевать такое важное для меня дело, как знакомство, то ее не было, когда я был готов, то меня останавливало дурацкое чувство, что сегодня она мне точно откажет, и тогда я стану последним лохом и неудачником на земле, а мне ведь с ней еще учиться. Отчасти я стеснялся своего шрама на лице, который проходил от внешнего угла глаза до подбородка. Я не был уродом или задротом, я был вполне симпатичным, но этот шрам… мне казалось, если бы не он, то моя жизнь была бы лучше. Я был бы увереннее в себе. Хотя кого я обманываю! Мне казалось, что вся моя нерешительность – исключительно из-за шрама, который при интересных обстоятельствах оставил мне мой отец на тот несчастный десятилетний день рождения. Но об этом позже. Вся моя нерешительность в школьные годы исходила только из моей головы. Мир был такой, какой он есть: не злой, не плохой, обычный, живой, переменчивый. А вот черные краски в него добавлял именно я – из-за своей травмы детства. Разве я мог в тот момент допустить мысль о том, что я ей нравлюсь? Однажды я набрался смелости и сел рядом с ней за одну парту. Потом я думал, что это было смело и очень странно, ведь я подошел с таким важным видом, разложил свои вещи и сел, слегка… только слегка ей улыбнувшись. Я сделал ровно так же, как делали подростки во всех подростковых американских фильмах, что уже само по себе обещало хеппи-энд. Меня переполняла уверенность. Но через мгновение, когда я только увидел ее взгляд на себе, все изменилось, моя уверенность куда-то пропала. Меня накрыло. Я тут же захотел пересесть, но она уже меня заметила, отступать было некуда. Я сильно растерялся, но я старался этого не показывать. Я сидел как пень, не меняя позы, пытаясь выдавить из себя хоть что-то оригинальное. Я думал, например, что надо сказать: «Привет, как твои дела?» или «Я вижу, что ты ходишь в школу, значит тебе нравится?» Вот идиот! Думал, может заговорить о ее волосах? Они у нее просто волшебные, длинные, светло-русые. Так и хотелось к ним прикоснуться. Но, блин, еще что подумает про меня… Не говорил с ней никогда и тут сел и про волосы ее заливаю. Нет, это не простая девушка, к ней нужен был особый подход, который выделял бы меня среди всех остальных. И пока я напрягал все извилины своего маленького мозга, вспоминая всевозможные варианты с хорошим концом, придуманные дома, я услышал – не с первого раза, – как она сама со мной заговорила. И тут я понял, что теперь не время лажать. К моему удивлению, мы быстро разговорились. Она была очень милой и настолько красивой, что трудно было не потерять голову сразу. Но я не растерялся, и уже в тот вечер мы гуляли вдвоем. Казалось, что жизнь у меня начинала налаживаться. Я поверил в себя, я отпустил все, что меня мучило. Мы начали встречаться. Она призналась мне, что ждала, когда я сделаю первый шаг. Я жалел, что не сделал этого раньше. Но какая уже была разница, ведь мы теперь вместе. Большинство думали, что мы не пара и скоро разойдемся. Но как они все ошибались! Мы проводили чуть ли не все время вместе. Она смогла мне открыть совсем иной мир. Я забыл обо всех своих страхах и принял свои недостатки. Она оживила меня. Моя жизнь разделилась на жизнь до нее и с ней. Мы стали зависимыми влюбленными. Несмотря на то, что она была милой и нежной снаружи, внутри она была абсолютно другой. Она желала перемен и была очень страстной, ненасытной и раскрепощенной. Однажды, когда мы находились вместе в библиотеке, в читальном зале, среди людей, она незаметно для окружающих положила руку мне на колено, потом повела ее выше, к моему члену. Когда ее рука была уже на нем, он был уже в эрегированном состоянии. Она читала книгу как ни в чем не бывало и в то же время гладила и сжимала мой член. Потом неспешно потянулась к ширинке и расстегнула ее. Проскользнув рукой к члену, она стала возбуждать меня. Она мучила меня, замедляясь и ускоряясь. Я не знал, как скрыть эмоции от окружающих нас людей. Я был так возбужден, что хотелось стонать. Глядя на нее, я видел хитрую улыбку. Она чувствовала некую власть надо мной. И мне это нравилось. Но я хотел, чтобы и она вместе со мной чувствовала неловкость от пребывания в публичном месте, будучи возбужденной. Я взял и положил свою руку ей на ногу. Моя рука поднималась вверх, скользила между ног, двигалась аккуратно под юбку, пока мой мизинец не коснулся ее половых губ. Она, в этом не было никакого сомнения, немного расставила ноги. Она пригласила меня войти. Я сдвинул ее трусики и двумя пальцами стал неторопливо нажимать на клитор. Она закрыла глаза, но ее голова все еще была опущена над книгой. Пока она ласкала рукой мой член, я массировал с разной силой ее клитор. В какой-то момент я задергал его так, что у нее непроизвольно сжались ноги, ее голова поднялась и она издала еле слышный стон. Тогда я свел вместе два пальца и резко вошел в нее. От неожиданности ее рука на моем члене сжалась и остановилась, и она посмотрела на меня слегка взволнованным и в то же время жаждущим взглядом. Теперь она в моей власти, подумал я. Она этого не хотела и еще быстрее и нежнее стала ласкать рукой мой член в то время, когда я проникал в ее мокрое влагалище. Ее набухший клитор так пульсировал, что я чувствовал это, едва прикоснувшись к нему. Она хотела меня. Она желала меня. Мы получали удовольствие незаметно для окружающих, и это возбуждало еще больше. Я больше не мог терпеть нарастающего возбуждения. Я не заметил, как мои пальцы были уже не в ней, а вся рука сжимала ее губы и клитор. Я кончил… Еще несколько секунд я сидел, наслаждаясь моментом, а ее рука еще продолжала гладить мой член. Было безумно приятно. Когда я пришел в себя, у меня была только одна мысль: я хочу еще и не хочу ждать. Я хочу оказаться в ней. Только на этот раз это должны быть не пальцы. Я быстро застегнул ширинку, закрыл книгу, взял ее за руку и быстро вывел из зала в поиске свободной комнаты. Мы ее нашли. Это был пустой класс, дверь которого можно было закрыть на замок изнутри. Я взял ее и положил на парту, она сразу раздвинула ноги, что возбудило меня еще больше. Она расстегнула сверху свою блузку, приподняла лифчик и стала сжимать и ласкать свои груди, глядя на меня. Я не хотел прерывать ее, я хотел смотреть на это вечно, но моему возбуждению не было предела. Я вытащил из сумки презерватив и быстро натянул его на свой твердый, как камень, член. Подойдя к ней, я сдвинул пальцами ее трусики и медленно вошел в нее. Она выгнулась и схватила руками края парты, а я – ее бедра. Обхватив бедра, я насаживал ее на свой член. Медленно и нежно мы занимались любовью. Я ласкал и покусывал ее грудь. Она, обхватив меня ногами, ускоряла темп. Мы не сдерживали себя. Мы были поглощены страстью и безумием. Мы наслаждались друг другом. От возбуждения я сжимал ее грудь, хватал за горло. Мне хотелось сжать ее всю. Она взяла мою руку и положила на клитор, настойчиво надавив. Она была очень мокрой, ее смазка стекала по моей ноге. Я, не останавливаясь, продолжал массировать ее клитор все сильнее и сильнее. Она постанывала и извивалась. Я смотрел, как она получает удовольствие, и я знал, что доставлял его именно я. Я видел, как она испытала оргазм, и это было прекрасно. Следом за ней кончил и я. За все время мы друг-другу не произнесли ни слова. Мы общались глазами и прикосновениями. Так проходили дни, недели. Наша страсть и огромное желание близости не оставляли нас в покое. Мы прикасались и ласкали друг друга при любом удобном случае. Особенно ей нравилось меня дразнить тогда, когда я не мог бы продолжить или проявить эмоции. Как правило, это были людные места. В ее присутствии член у меня практически всегда стоял. Заглядывая в ее глаза, я видел азарт и полную готовность к сексу. Когда мы не были вдвоем, я вспоминал ее вкус, запах, то, как она ко мне прикасается, смотрит, облизывает языком свою верхнюю губу, пока никто не видит. Мы не ссорились, у нас были разногласия, но мы все решали сексом. С ней я потерял голову. Мы закончили школу и стали свободными. Нам казалось, что перед нами весь мир, что у нас вся жизнь впереди. Мы не видели предела нашему счастью. Мы пребывали в некоей эйфории. Поступив в ВУЗ, мы строили планы на будущее. Мы столько еще должны были успеть, но у судьбы были другие планы…