Андрей Щупов - У самого Черного моря

– Алиса! Он что, рядом? Он угрожает тебе?

Дело пахло керосином, – линять приходилось в самом экстренном порядке. Я не сомневался, что дверь в ближайшие минуты брызнет щепой и с треском вылетит.

Жестом показав, чтобы она затворила за мной окно, я подхватил обувку с канатом и выбрался на знакомый карниз. Помахав Алисе кроссовкой, торопливым шагом добрался до угла здания. Обернувшись, конечно, обнаружил, что эта глупышка продолжает смотреть мне вслед. Пришлось послать ей воздушный поцелуй. Очень уж круглые у нее были глаза. Впрочем, основания для опасений действительно имелись. По счастью, они еще не догадывались выбежать на улицу, но ведь догадаются! Очень и очень скоро. Ясно было, что и в собственную комнату возвращаться нельзя. С чего бы Петр Романович так переполошился? Конечно, успел обнаружить, что я пропал, и ударился в панику. Весело! Что называется, положение хуже губернаторского. Тоже, кстати, Вараксин когда-то рассказывал. Проезжал, дескать, губернатор через какое-то село, заночевал в крестьянской избушке. Ночью ему приспичило, но не на мороз же идти! Втихаря вынул из люльки младенца, положил в собственную кровать, а сам, хитроман такой, взял и напрудил малышу полную люльку. Но и младенец простаком не был. Пока губернатор справлял нужду, в свою очередь навалил ему в кровать, а, наваливши, почуял дискомфорт и, разумеется, разорался. Все повскакивали, с зажженными свечами ворвались к губернатору – ну, и… То самое, что именуют немой сценой… Положеньице!..

Жестяной карниз чуть поскрипывал под ногами, я напрягал слух, но особых надежд на то, что Джон будет гоготать на протяжении всей ночи, не питал. Даже такие, как Джон, любят порой поспать. А определить точно нужное окно представлялось не таким уж простым делом. Знать бы наперед, – обязательно оставил на стене метку. Гвоздем бы нацарапал что-то вроде «Киса и Ося были тут», а так… Одинаковые пальмы, одинаковые светильники, – взгляду было абсолютно не за что уцепиться.

Тем не менее примерное место я вычислил. Мешкать долее становилось опасно. В любую минуту внизу могли объявиться любопытствующие. И потому, скоренько обувшись, я свесил ноги и, держась руками за карниз, осторожно сполз вниз, зависнув в аккурат над одним из светильников. В случае чего – не хлопнусь сразу об асфальт, сначала приложусь к этому фонарику. Носком кроссовки я постучал по стеклу. Если ребятки проснутся – помогут перебраться к ним. Я повторил стук – на этот раз более нетерпеливо. Руки начинали затекать, висеть бесконечно на согнутых локтях я не мог. Ребятки однако не просыпались. Ждать становилось невмоготу, и, пошарив наугад по невидимому из моего положения окну, я стукнул чуть сильнее, разбив стекло и ступней очутившись на рамной перекладине. Сигнализация не взвыла, псы не залаяли – и то хорошо! Теперь я по крайней мере стоял на одной ноге, а это вам не висеть на руках! Перехватившись за нижний загнутый край карниза, я изогнулся телом и глянул вниз. Окно, как окно, ничего особенного, в комнате темень, и скорее всего никаких ребят нетути. Вараксин – тот наверняка бы проснулся от звона стекла. Но выбирать не приходилось. Счет шел на секунды. В несколько движений я выкрошил оставшееся стекло из рамного пространства и, распрямившись на руках, просунул в комнату ноги. Всего-то и хватило, что по колено. Значит, каскадерского трюка не избежать, как и определенного риска. Но что нам, инфарктникам, терять?

Я проиграл в уме возможные варианты и, судорожно вздохнув, разжал пальцы. Возможно, Джеки Чан посмеялся бы над моей неуклюжестью, но мне было не до смеха. Я едва не сорвался, и лишь близкая притолка спасла меня от верного падения. Затылком я все же приложился к створкам. Из глаз посыпали искры, руки в панике зашарили по сторонам, отыскивая опору. В самом несуразном положении – ногами на раме и упираясь носками кроссовок в верхний край оконной впадины, я завис на несколько секунд, осмысливая происшедшее. Уже более спокойно дотянулся пальцами до рамы, в несколько неловких присестов втиснул тело в узкое пространство. Дальше пошло легче. Ступив ногами на подоконник, я тяжело спрыгнул на ковер. Массивный стол, представительные шкафы, обилие латунных ручек и шпингалетов. Комната на поверку оказалась кабинетом и была девственно пуста, но самое главное, что дошло до меня с некоторым запозданием, это то, что в замке энергично проворачивается чей-то ключ. Ринувшись к двери, я замер, прижавшись к стене, – занятие, ставшее уже привычным. И почти тотчас в кабинет шагнул широкоплечий тип. Конечно же, из местных – из чатлан. Дубинка возле пояса, короткая стрижка, в правой руке – массивный фонарь.

Мое шевеление этот стервец уловил с завидной чуткостью. Позиция была не самая выгодная. В голову я его просто не сумел бы достать, а потому пришлось ударить не самым джентльменским образом – подъемом ноги в живот, переломив пополам.

– Извини, браток, рефлексы… – простынка и здесь оказала услугу. Петлей накинув ее на шею охраннику я с силой развел руки. Он трепыхался недолго. Сонная артерия – штучка уязвимая. Здесь бы и сам Поддубный не устоял. Главное – было не задушить чатланина всерьез, и, стоило ему обмякнуть, я тут же ослабил хватку. Уже у лежащего на ковре пощупал пульс, не поленился проверить дыхание. Все было в порядке. Подхватив из лапищи охранника связку ключей, я выскользнул в коридор. Удача наконец-то мне улыбнулась. Открывать все подряд не понадобилось. С первой попытки я угадал в нужное узилище. Пара всклокоченных со сна голов таращилась на меня. Заперев за собой дверь, я сделал друзьям знак, чтобы они помалкивали. И все же Джон недовольно молотнул подушку кулаком.

– Что за жизнь пошла. Ни днем, ни ночью покоя нет!

– То ли еще будет! – пророчески шепнул я и, конечно же, сглазил. Домина содрогнулся от грохота, заоконное пространство озарила яркая вспышка. Друзья мои повскакивали с постелей, сам я на мгновение зажмурился.

– Что ты там еще учудил? – прошипел Леший.

– Это не я, честное слово! – очумело глядя, как оседает с потолка пыль, я ущипнул себя за руку. Совершенно напрасно, так как никакими сновидениями тут не пахло. С хмурыми лицами мы вслушивались в разгорающуюся перестрелку и ничего решительно не понимали. Били не только из помповушек, зло и гулко на одиночные выстрелы откликались автоматные очереди…

– Однако!.. – первым опомнился Вараксин. – Что это за хрень творится?

Джон кинулся было к окну, но я успел сцапать его за рукав.

– Куда, дурила? Пулю словить хочешь? – и вопреки сказанному сам метнулся вперед. Предусмотрительно встал чуть сбоку, но толку от этого было чуть. Судя по чудовищному рикошету, по зданию лупили из акаэсов, а АКС – это вам не родной и честный АКМ. Пуля тонкая, длинная – так и норовит свернуть на сторону. Нарисовать мертвую петлю такой пульке – пара пустяков. Потому и хотели их в свое время запретить, записали в оружие варваров и садюг. Калибр 7,62, типа, гуманный, а 5,45 – вовсе аже наоборот. Как и авиабомбы – вещь могутная и благородная в пику подленьким и лицедейским минам. Причуды милитарной логики! Убивать можно и нужно, но лучше все-таки по-честному!