Марина Серова - Нарушитель самоизоляции

Я с откровенно скучающим видом пролистывала сайт с объявлениями о работе. Глазу не за что было зацепиться – в это трудное время требовались в основном курьеры и младший медицинский персонал. Впрочем, если дальше дела будут складываться подобным образом, выбирать особенно не придется. Была, конечно, одна работа, на которую я, в принципе, была согласна: ночным охранником на хлебобулочном заводе.

Моя фантазия уже успела в красках нарисовать мой рабочий день, а если быть точным, то ночь – окруженная ароматами свежей выпечки, я буду блаженно предоставлена сама себе всю смену, имея прекрасную возможность прочитать все книги, которые давно планировала, и отсмотреть фильмы из небольшого личного списка.

Однако перед этим придется пережить порцию возмущений тети Милы о том, что такая образованная и талантливая барышня, как я, достойна лучшего, да и убедить работодателя, что хрупкая девушка справится с данной должностью лучше сонных усатых дяденек, всю ночь решающих кроссворды.

И словно иллюстрируя мои фантазии, из кухни донесся приятный аромат тыквенного пирога.

Тетя Мила честно соблюдала самоизоляцию, отправляясь в магазин, словно на самое ответственное задание в своей жизни; замотанная с ног до головы, как старшая жена в гареме.

Как и многие другие люди в это непростое время, проводя дома намного больше времени, чем обычно, тетя Мила открывала в себе много новых талантов и навыков.

Например, под моим чутким руководством занялась изучением португальского языка, вышила две большие картины бисером и целыми вечерами упражнялась в кулинарном мастерстве.

За первые две недели, проведенные в подобном режиме жизни, она успела уже испечь неплохую чиабатту с чесноком и специями, десятка два пирогов с различной начинкой и несколько вариантов имбирного печенья в виде человечков. Имбирная армия вполне могла бы захватить маленькое кондитерское государство, не будь стремительно уничтожена своей создательницей.

Я предпочитала держаться подальше от аппетитных опусов тетушки, чтобы не растерять свою обычную физическую форму, да и к тому же старательно избегала встреч с постоянно работающим на кухне телевизором, навязчивый поток новостей из которого вызывал у меня страшную мигрень.

Измученная сложными вопросами выбора временной работы, я решила сделать небольшую паузу – собрала волосы в высокий хвост, натянула толстовку и отправилась на вечернюю пробежку, воспользовавшись увлеченностью тети Милы последним найденным в интернете рецептом.

Тетя Мила довольно болезненно переносила каждую мою отлучку, каждый раз по возвращении мучая меня длительной лекцией о том, как опасно нарушать самоизоляцию.

Как правило, лекция щедро сдабривалась иллюстрирующими ее страшилками, услышанными по телевизору.

Но я была осторожна, впрочем, как и всегда.

Мои вечерние пробежки в принципе не предполагали тесного контакта с людьми. Местные алкоголики, в темное время суток занимавшие все свободные лавочки в парке, еще с первой встречи со мной были научены горьким опытом – любая попытка нарушить мое личное пространство может закончиться довольно неприятно.

Пара выкрученных предплечий – и никому больше не приходило в голову пытаться познакомиться с одинокой бегуньей, отмочить глупую шуточку или пострелять мелочь на новую чекушку водки.

Я была предоставлена себе, и никто не мог испортить мое истинное наслаждение от легкой физической нагрузки перед сном.

В этот раз я внезапно оказалась лишена недовольного приветствия тети Милы.

За пролет до двери нашей квартиры я почувствовала запах хорошо знакомого одеколона. И хотя в последний раз мы с этим ароматом встречались приличное количество лет назад, его интенсивность и специфические нотки сразу обличили передо мной личность его владельца.

Перед нашей дверью возвышалась фигура, с ног до головы облаченная в черное – от тяжеловесных сапог на ногах, слишком жарких для нынешнего времени года, до нелепой кепки, венчавшей замотанную платком голову.

Дверь перед незнакомцем открыла тетя Мила, и из-за его спины я прочитала на ее лице глубокий, почти суеверный ужас.

Конечно, высокий гость выглядел довольно внушительно в своем мрачном одеянии.

Тетя Мила некоторое время оторопело разглядывала гостя, пока не зацепилась взглядом за бутылку вина в одной его руке и коробку дорогих конфет в другой.

Незнакомец пробормотал что-то нечленораздельное и протянул подношения тете, которая была настолько ошарашена, что приняла их безо всяких возражений.

Гость завозился, стягивая с головы платок и респиратор, поскольку без них разобрать хоть слово, произнесенное им, не представлялось возможным.

Из-под черной банданы показалась копна смоляных кудрей и загорелые уши.

В глазах тети Милы страх мгновенно сменился интересом.

Мне не нужно было уметь читать мысли, чтобы догадаться, что в этот момент тетя Мила представляет себе, как прекрасный незнакомец ведет меня к алтарю.

Меня даже слегка передернуло.

– Здравствуйте, – наконец-то внятно заговорил мужчина, – я могу увидеть Евгению?

– Да… – растерянно обронила тетя Мила и только в этот момент заметила мое неслышное присутствие у двери противоположной квартиры, – ой…

Незваный гость обернулся и вперился в меня яркими светлыми глазами на смуглом лице.

– О! – выдохнул он. – Всегда восхищался твоим умением двигаться бесшумно.

– Мы встречались один раз, и я вот совсем тобой не восхищалась, – мрачно парировала я и прошмыгнула мимо широких плеч гостя в прихожую.

Я знала, что он скажет дальше, уже обращаясь к тете Миле.

– Меня зовут Хуан и…

– Иван, – оборвала я начало такой пламенной и вдохновляющей для моей бедной тети вступительной речи, – проходи, не топчись на пороге. И руки помой.

Я сбросила на тумбочку в прихожей потрепанные наушники и загнала под нее старенькие, но горячо любимые кроссовки.

Конечно, тетя Мила была впечатлена и готова поверить сейчас в любые россказни, которые польются из красноречивого рта моего старого знакомого, но я совсем не разделяла ее восторгов.

Единственное, что интересовало меня во всей этой ситуации, – как эта знаменательная во всех смыслах личность отыскала мой домашний адрес и вообще оказалась в скучном провинциальном Тарасове, вооружившись вином и конфетами.

Иван, или Ванечка, как мы его все прозвали в недолгое время совместной работы на Кубе, именно там приобрел свой впечатляющий латино-американский загар. Хотя в действительности это влюбленное в свое отражение в зеркале и довольно плаксивое существо крайне трудно переносило жаркий влажный климат, а от солнца скрывалось за дурацкой шляпой и тоннами средства для (или от, я не уточняла) загара.