Отто Заубер - Наблюдатель. Книга первая

Придавая себе непринужденное и спокойное выражение лица, он без какого либо интереса рассматривал офис. У окна стояли два стола параллельно друг другу, у двери еще один стол почему то с зеленой настольной лампой, за которым он сидел, перпендикулярно ему черный большой шкаф. Большие окна, куча беспорядочно разбросанных бумаг на столах.

Она вошла с подносом, на котором стояли две чашки кофе, села за стол напротив Игоря. Он все время старался следить за ее движениями и чувство опасности исходящее от нее прямо таки заполнило помещение, он физически начал его чувствовать и понимал что чем быстрее они поговорят, тем лучше.

– Ты кофе вообще не пьешь или сейчас не хочешь? – спросила Ванда.

– Если только с коньяком, желательно неплохим, да и то редко

– С коньяком? Коньяка, да еще хорошего, к сожалению нет. Ну да ладно. Так о чем ты хотел поговорить? И если можно, побыстрее, у меня очень мало времени, минут двадцать-тридцать, не более.

– Мне нужно знать о тех вещах, которые происходят в моей жизни. У меня пробелы с некоторого времени в памяти. А вслед за этим пошла какая то белиберда в жизни, сам не могу понять в чем дело.

– Сядь рядом со мной и дай мне свою руку. И не говори ничего минут десять.

Он пересел на свободный стул с ней рядом и протянул правую руку. Ванда взяла его ладонь левой рукой а правую положила сверху. Закрыла глаза и через несколько секунд он почувствовал как жар начинает его покрывать, он весь стал мокрым, как будто попал под дождь. А у нее забегали белки под веками, она вся вытянулась как струна и все крепче сжимала его руку. Так продолжалось около пятнадцати минут, платок которым он вытирал лицо, стал полностью влажным, вдруг все закончилось. Она отпустила руку и начала говорить.

– У тебя была сложная ситуация в жизни, какое то медицинское вмешательство где то около пяти месяцев назад, летом, вижу пух тополиный. И после операции, когда уже отошел от наркоза, ты от боли терял сознание несколько раз. И в последний случай врачи не могли тебя привести в чувство больше часа. Но это не была так называемой клинической смертью. Так?

– Ну да, операция была, да и больно было очень и сознание уходило, все верно.

– Но что дальше произошло, я не могу тебе объяснить. После этого ты почти не ощущаешь никаких эмоций или чувств. Совсем. Я правду говорю?

В этом время ее черные глаза еще больше потемнели, она даже не то что гипнотизировала его, а смотрела сквозь него, он был для нее прозрачным.

– Да, это так.

– И еще ты перестал болеть, за это время ни одной простуды, воспаления, плохого состояния организма.

– Да.

– Все это у тебя почти на нулевом уровне, эмоций и чувств нет, хотя внешне ты можешь улыбаться или плакать, огорчаться или веселиться, впадать в депрессию – но ты ничего не ощущаешь. Все это лишь снаружи, не более того.

– Да, это так. Так я и хотел узнать что со мной? Что происходит то?

– Что ты помнишь последнее до и после операции?

– Что я помню? что я помню … – он отвел взгляд в сторону и попытался перенестись туда, в ту больницу, в то время – Как поставили укол, успокаивающее что то, в палате, уже через несколько минут после него сонного состояние, практически засыпал, потом медсестра привезла каталку, я с кровати перелез на нее, накрыли простыней белой и повезли. Проехали трое дверей двустворчатых, двери были железные и тяжелые, потому что медсестра с трудом их открывала и закрывала, с маленькими круглыми окнами на каждой их половине, как иллюминатор. Грязно-желтый цвет дверей помню и то что захлопывались они с лязгом и громким щелчком. Потом сама операционная, переложили еще раз на стол, положили на лицо маску, сказали дыши медленно. Немного погодя чувствовал что отхожу, теряю сознание и уже не мог контролировать ничего, руки и ноги стали ватными и безвольными, последнее что ощутил – как привязывали руки и я не мог ничего уже сделать.

– Это была обыкновенная больница, так ведь?

– Да, простая городская больница, правда в палате я лежал один, заплатил за одноместную.

– Видел ли ты лица тех, в операционной?

– Нет, все были в масках.

Ванда отпила кофе и молча кивала головой.

– Так вы можете мне чем то помочь, прояснить ситуацию – спросил наконец он, после долгого молчания.

– Я вижу что произошло с тобой, но сказать тебе этого не могу – сказала Ванда глядя ему куда то в переносицу. Лицо ее почти ничего не выражало, холод и бездна были в ее глазах, ничего живого в них не было.

– Тогда для чего вы меня спрашиваете об этом всем?

– Я думала что могу тебе помочь. Тебе лучше поискать другого человека а еще лучше вообще не втягивать никого больше. Я имею в виду себе подобных, вряд ли кто то возьмется размотать это, очень серьезные последствия могут пойти после соприкосновения и погружения в твою историю. Всё, я больше не буду ни о чем говорить, давай закончим наш разговор и больше не ищи меня для встреч.

Игорь с минуту еще посидел, надеясь услышать от нее еще что-нибудь, но Ванда смотрела в свою чашку с кофе и больше не подняла глаз.

Он встал, снял куртку с вешалки и вышел из офиса на улицу. Закурил, не чувствуя дыма и горечи, горло было онемевшим, как после выпитого несколько секунд назад стакана водки. Надел куртку и решил подсмотреть что будет дальше делать Ванда, окно офиса было на уровне головы. Стараясь особо не хрустеть снегом, он потихоньку двинулся в сторону окна, докуривая сигарету. Когда он подошел к окну, осторожно заглянув, то увидел как Ванда, у которой в руках были три большие черные свечи, что то начала на них наговаривать, по всей видимости делая какой то заговор, потом взяла две красные свечи огромного размера, перекрутила их воедино, придав им спиралевидную форму. Дальше в руках у нее оказалась игла, которой она что то начертила на каждой из всех свечей и зажгла. В правой руке были красные свечи, в левой черные и пошла по офису в круговую, против часовой стрелки. Он не слышал что она говорила, но видел судорожные движения губ и страх на ее лице. Во время движений Ванда обносила свечами себя, стол и стул за которыми он сидел, дальше обошла вешалку, опустила свечи к полу, покрутилась у входной двери – словно изгоняя что то из того, чего он касался или ставила свою защиту от невидимых Игорю опасностей для нее. Далее Ванда вышла в коридор офиса, продолжая убирать его присутствие здесь. Он замер под окном, услышав как она открыла дверь на улицу, немного постояла, через некоторое время вернулась обратно в офис.

Игорь отошел от окна, дошел до бульвара, почувствовал приступ тошноты, развернулся и забежал за угол одноэтажного здания где он разговаривал с Вандой, чтобы его никто не видел и вдруг его неожиданно начало рвать. Его согнуло пополам, потом он присел на корточки, продолжалось все минут пять. Когда это наконец то закончилось, он распрямился, сделал два-три глубоких вдоха-выдоха, вышел из за угла офиса, прошел дальше к бульвару и постарался найти сугроб со снегом почище. Метров через пять он высмотрел такую снежную горку, раскидал верхушку, набрал полные руки белого, невесомого, свежего снега из кучи и стал им яростно натирать лицо. Народу никого не было, никто этого не видел.