Отто Заубер - Наблюдатель. Книга первая

Он стал собираться потихоньку, размышляя обо всем этом, надел широкие спортивные штаны и водолазку, свою любимую кожаную короткую куртку с мехом и зимние кроссовки, все в черном цвете. Постоял перед зеркалом во всю стену в коридоре, ввел код на небольшом пульте охраны на стене возле двери, вышел в подъезд, хлопнув входной тяжелой стальной дверью толщиной почти в восемь миллиметров – таких дверей уже не делали, он заказывал эту дверь, стальную коробку и установку еще в 1994 году, взломать или вскрыть такую ее было бы очень тяжело. Потом дождался сигнала, что поставлена квартира на пульт вневедомственной охраны, закрыл дверь на три замка и вышел из подъезда.

На улице стоял обычный рабочий день, середина недели, но народу как всегда было очень много. Трамвайная остановка была в двадцати минутах ходьбы от его подъезда, он дошел до нее пробираясь сквозь то малую толпу, то обгоняя ускорив шаг по тротуару мам с колясками, молодых парочек или тех кто шел медленно прогуливаясь, одновременно разговаривая по телефону.

Подошел практически пустой трамвай, который был ему нужен, он вошел и встал на задней площадке, закрывая спиной часть стекла. Он всегда так делал и ездил в общественном транспорте, будь то метро, троллейбус или автобус для того чтобы контролировать всю обстановку, людей входящих и выходящих, к тому же у него всегда таким образом была закрыта спина, в том смысле что за ней никого нет, таким образом исключается получение неожиданного удара сзади. Игорь никогда не ездил сидя, тем более не садился к окну на двойных сиденьях, чтобы был перекрыт быстрый выход в проход, так терялась динамичная маневренность в случае какой-либо конфликтной ситуации. Да и к тому же если бы он находилсся в положении сидя, на него можно было легко налечь, надавить, придавить, при этом нанося удары сверху, снизу или сбоку. Очень невыгодная позиция, достаточно сложно из нее выпрыгнуть, теряются драгоценные секунды, тратятся лишние силы на эту борьбу, нет возможности нанести удары так как требуется и нужно.

Игорь старался не привлекать к себе внимание ни прохожих, ни милиции, ни кого бы то ни было еще – одевался неброско и аккуратно, чтобы было практично, удобно (бежать, идти, скакать или прыгать). Следил за чистотой одежды и обуви, на голове у него были очень короткие черные волосы, с небольшой косой челкой (вообще предпочитал стричься наголо когда то давно, но это бросается в глаза и запоминается сразу, поэтому со временем немного изменил прическу), всегда был чисто выбрит. На лице очки с очень хорошими французскими фотохромными линзами с диоптриями, в безободковой оправе из стекла на минус пять, которые почти мгновенно меняли свою прозрачность на черный, насыщенный, непроницаемый цвет, за которыми уже при всем желании было не разглядеть глаз и почти невозможно отличить от солнцезащитных, после так же быстро становились прозрачными в помещении. В свое время очень много перебрал оправ, линз из различного материала – просто пластик, пластик с различным покрытием, обычные российские стекла, потом пошли в ход фотохромные линзы из стекла, из пластика как наши, так и зарубежные. В итоге последние два года носил очки со стеклянными линзами, которые его полностью и во всем устраивали.

Обычно держался вежливо, корректно, предупредительно и сдержано, крайне редко, что называется, выходил из себя – не допускал торопливой и громкой речи, резких жестов, несдержанных движений и выразительной мимики, бурных эмоциональных вспышек. Всегда оплачивал, например, за проезд в транспорте даже если ехать было одну-две остановки и можно было вполне успеть не заплатить, пока кондуктор пробирается через толпу пассажиров. Избегал скандалов и конфликтов в магазинах, на рынках и в любых общественных местах, всегда переходил перекрестки только на зеленый свет во избежания встреч с сотрудниками ДПС и составления административного протокола, при себе всегда имел паспорт. Не участвовал ни в каких общественных мероприятиях – митингах, маршах, демонстрациях, собраниях а так же не выступал никогда публично. Не носил с собой никаких запрещенных предметов – огнестрельного или холодного оружия, колющих и режущих предметов, ни других любых наркотических и психотропных, взрывчатых веществ и многого, многого другого – то есть абсолютно всего того, что могло, допустим, при проверке документов и последующем осмотре вызвать интерес или вообще подозрение со стороны правоохранительных органов. И само собой, не появлялся в общественных местах в нетрезвом виде, не говоря уже о хулиганских действиях и оскорбительном поведении.

Почти всегда был с собой только складной большой, надежный нож, немецкий отличный газовый баллончик достаточно приличного и нестандартного объема – семьсот пятьдесят грамм в сумке, ну иногда еще очень неплохой зарубежный мощный электрошокер с парализующим эффектом. Но физическое воздействие, то есть доведение ситуации до драки было для него самой крайней мерой, он старался так выстроить свое поведение изначально, чтобы вообще такого не произошло в принципе или по крайней мере приложить все усилия для того чтобы свести на самый максимальный минимум, не важно где это было, в любом коллективе и любой обстановке среди людей. Естественно, что порой было сложно как мужчине удержаться, не реагировать и не отвечать на провокации или те обстоятельства, которые возникали перед ним. Но тем не менее существовали границы для него, за которые другим не стоило переступать, очень редко все же бывали случаи когда ему нужно было это сделать.

Для него это было некой неприятной процедурой, как будто он у врача-стоматолога в кресле и ему удаляют зуб, когда не больно, но очень гнусно, примерно так он себя чувствовал, когда возникала необходимость ударить или бить человека. Все таки в большинстве своем, примерно в 96—97% случаях Игорь относился к людям вполне доброжелательно, терпимо и спокойно, ко многим испытывал вполне обычную человеческую симпатию, даже к совершенно незнакомым индивидам. Были буквально единичные моменты на его памяти, когда какая нибудь личность вызвала в нем резко отрицательные эмоции и отсутствие всякого желания дальнейшего любого общения и ведения совместных каких либо дел. Во всяком случае так было раньше.

В быту старался поддерживать уважительные отношения с соседями, не допускать беспокойства со своей стороны – следил за тем чтобы нигде не подтекало в ванне, на кухне, поменял все батареи отопления во избежания угрозы затопления соседей, не мотал никому нервы длительным ремонтом, громкой музыкой и стуками в позднее время, не держал собаки дома, не устраивал шумных пьяных вечеринок с визгами и криками до утра.