Ганс Цвейг - Моргазм

И вот, за год существования в андерграунде мы написали достаточно песен для выступления. Как я уже упоминал, все тексты были, в основном, о тех вещах, которые я ненавижу. Это потому, что я готовил диверсию для панков, которая не была оценена по достоинству, так что пришлось пускать в ход пивные бутылки, стоявшие на сцене. В принципе, я бы вряд ли решился на это в здравом уме и тем более на трезвую голову. Хотя, кто его знает, ведь уже очень давно я был разъедаем чудовищной депрессией и постоянной хандрой по любому поводу. По врачам я не ходил, думая, что они мне не помогут, а сделают овощем. Ну что ж, теперь я у них оказался благодаря обстоятельствам.

В принципе, это всё были разговоры ни о чём. Хорошая терапия не могла быть бесплатной, а денег у меня не было. Они интересовались моим суицидальным настроем, потерей интереса и в то же время возрастающей ненавистью к окружающему миру и себе самому. Я был переполненной чашей апатии. Так себе коктейль, честно говоря. Мне и правда не хотелось жить, но убивать себя было страшно, очень страшно. Хотелось плакать, свернувшись в позе эмбриона под сырым от похмельного пота и вечного холода одеялом, но я не мог позволить себе роскошь быть слабым. Я знал, что ни к чему хорошему это не приведёт, а лишь усугубит положение дел. Может я и жалок, но не хотел развивать такой скилл. Поэтому лучше умереть, думал я. А если я боюсь реальной смерти, и мне даже просто не позволяют это сделать, значит нужна какая-то альтернатива.

О возможной альтернативе говорил тот очкарик, который иногда заходил к нам. Можно было в любой момент позвать его к нам, и он бы припёрся с каким-нибудь фолиантом и всё сделал. Была только одна проблема: дурдом. Нужно было как-то выбираться отсюда, тем более здесь отвратно кормили (было бы странно, если бы нет).

Поскольку я был здесь на «добровольной» основе, то никаких дополнительных ограничений свободы кроме стен не было. Всё равно меня бы просто так не выпустили, поэтому мне нужен был какой-то план побега. И задумал я его ещё после первого дня, когда даже не начались групповые сеансы психотерапии и всё остальное. Со мной пока что успел побеседовать только кто-то из врачей. Я сказал ему, как сильно всех ненавижу, хочу идти по улице и бить всех встречных мужчин, а женщин насиловать. Этакий Эдипов комплекс, спроецированный сразу на всё население земного шара. На самом деле это были всего лишь навязчивые мысли, и я не мог ничего с этим поделать. Началось это ещё в детстве и, как мне казалось, от скуки. Что ж, у Джоуи Рамона тоже было ОКР, видать такой тренд в панк-роке, хе-хе.

Что касаемо моей неуправляемой ненависти по отношению к социуму, я пытался это контролировать, но только из-за страха расплаты. Почему-то принято думать о том, что все «нормальные». Что никто никого не хочет ударить или убить. Ну да, в таком случае стали бы придумывать законы? Ответ очевиден. И пусть возрадуются обыватели, что это сдерживает таких психопатов как я. Ну, пока мне ещё есть, что терять, конечно.

Стены дурдома тоже сдерживают таких как я. Хотя большинство здесь это просто бедные и несчастные люди. Но по некоторым сразу заметно, что у них в головах крутятся такие вещи, которые я не видел и в самом дремучем похмелье. Моя параноидная шизофрения в сравнении с этим просто детский сад.

С чего я взял, что у меня шизофрения? Разумеется, я просто прочитал симптомы в справочнике и многие оказались очень близкими и знакомыми. К счастью, я не успел дать понять это врачам.

Я боялся умирать, но мне это было необходимо. А чтобы сделать всё грамотно, мне нужно было свалить из психбольницы. И я вознамерился сделать это в самые короткие сроки.

Я просто сложил свои вещи в рюкзак и выполз с ним через окно второго этажа.

Честно говоря, я не был уверен, добровольно я здесь или нет. Я просто не вникал в эту муть. Интересно, сегодня все зомбоящики будут кричать о том, что опасный псих сбежал на свободу?

Пробравшись сквозь кусты, я вышел на автобусную остановку. Никогда бы не подумал, что побег – это так легко. Наверное, это всё потому, что врачи и правда не знают о том, что я опасный психопат. Уже через несколько минут я ехал в автобусе в сторону родных трущоб.

И вот, я добрался до цели. Home sweet home. Войдя, я застал своих «друзей», ужинающих за столом. Увидев меня, они замерли, поднося к своим широко открытым от удивления ртам вилки со спагетти с кетчупом. Я стоял, осклабившийся в сумасшедшей улыбке, когда первым от онемения отошёл Фрэнк:

– Регги, как ты…

– Ножками, Фрэнк, ножками. Ножками и ручками. Надеюсь, моё пиво осталось?

Я подошёл и открыл холодильник, пиво стояло на месте. Достав упаковку и вынув одну банку, я счастливо провозгласил:

– Нужно отпраздновать моё возвращение! Ха-ха-ха!

И отправился наверх. Мои горе-соседи, кроме Глории, тут же засеменили за мной, причитая.

«О, боже, Регги, как так вышло, так же нельзя!»

Можно, сукины дети, можно.

Аморфный Джим озабоченно твердил:

– Но тебя не должны были выписать так скоро. Нам бы позвонили. Тебе лучше было остаться в больнице, лучше для тебя самого.

– Ага, и для вас самих и вашего долбаного общества.

Я вошёл в комнату, захлопнув дверь. Постель была заботливо сменена на чистую. Убогие придурки, и они ещё называют себя панками! А это было бы так готично – возлежать на испачканной кровью простыне. Правда, кровь недолго остаётся красной, превращаясь в бурые пятна, так что постель могла выглядеть так, будто я обделался. И это ещё больше по панку, чёрт возьми, но я слишком утончённая натура для таких вещей, ха-ха. Зато как было бы символично, живя в этой клоаке…

Я присел на диван, открыл банку пива и отхлебнул. Взял со стола завалявшийся пакетик чипсов, закусил и прикурил в раздумье сигарету. Нужно было что-то предпринять. Через некоторое время я вспомнил о записанном номере того шизотерического недоноска и набрал его. Он ответил почти сразу же:

– Алло. Кто это?

– Привет, засранец. Это Дэд.

– Кто?

– Дэд Зеппелин.

– А, Регги, это ты!

– Твою-то мать, перестань называть меня этим именем.

– Регги, как дела? Я заходил к вам вчера, но твои друзья сказали, что ты в больнице. Ты всё ещё там?

– Нет, дружок, я только что оттуда. Я сбежал, чтобы ты помог мне.

– Ого! Это очень плохая идея, и я за тебя волнуюсь, Регги!

– Перестань включать мамочку, дурачок, и выслушай меня. Значит так, бери свой гримуар, остальные причиндалы для того ритуала и тащи свою задницу ко мне. У тебя полчаса!

Не дожидаясь ответа очкарика, я положил трубку.

Он пришёл к тому моменту, когда я уже кончал третью банку пива. А пью я его очень быстро, иначе какой смысл? Нет, не чтобы быстрее опьянеть, просто мне нравится хлестать эти ссаки буржуев, ха-ха.