Александр Васильев - Из тьмы

«Ларин Сергей Петрович №586

12 мая 1920 г.р.

Советская ул., д. 130 д, кв. 5» .

Он сунул карточку в карман, и чувствуя подступающую к горлу тошноту (он буквально слышал тихие, приглушенные красным ковром с серыми цветами шаги, поднимающихся по лестнице женских каблуков), задвинул ящик и бегом направился к стеллажу с книгами.

И уже протягивая руку, чтобы поставить свой роман на полку, боковым зрением заметил входящую в зал библиотекаршу.

– На любителя, – произнесла она, искоса посмотрев на книгу в его руках. Она прижимала к груди довольно тонкую подшивку старых газет. – Хотя, мне понравилась.

И пожав плечами, она положила подшивку на стоявший рядом стол.

Антон, все еще пытаясь отдышаться, слегка подрагивающими руками, поставил книгу на полку. И чувствуя, как его ноги становятся ватными (чуть не поймала, всего две-три секунды), опустился на стул и взглянул на газеты.

– Вам не хорошо? – не особо сочувственно спросила она, осматривая его взмокшее и слегка покрасневшее лицо.

– Нет, – с трудом выговорил Антон и добавил: – Все в порядке, просто, голова разболелась немного.

Он попытался улыбнуться, но его губы – словно вылепленные из воска и не живые, – совершенно не хотели растягиваться, и потому он даже не взглянул на стоявшую рядом женщину.

– Ну ладно, – бросила она и направилась за свою стойку.

Мокрая рубашка неприятно холодила тело, касаясь противными льдинками его подмышек. Казавшиеся ватными ноги мелко дрожали, переходя иногда в более широкое покачивание. Но стоило прижать колени друг к другу, дрожь передавалась на все тело.

Он украдкой взглянул на стойку. Но увидел только макушку, склонившейся над книгой, библиотекарши. Она за ним не наблюдала. Вероятно даже забыла, что он тут есть. И его это вполне устраивало. Меньше всего ему сейчас хотелось вызывать подозрительные взгляды. А выглядел он, по своему разумению, вполне подозрительно.

Ну конечно же, он ведь украл карточку читателя.

Он усмехнулся. В тюрьму его за это не посадят, но и по головке тоже не погладят.

«Ей понравилась моя книга. Но она меня не узнала, – мелькнуло в его голове. – Да и хрен с ним. Главное, что не застала, когда я рылся в картотеке».

И да, это было главным.

А узнать его сейчас по той фотографии было сложно. Да и не фанатка она, чтобы помнить, как выглядит автор на задней стороне обложки книги, которую прочитали всего три человека.

Сделав пару спокойных вдохов, он попытался успокоиться. И когда дрожь в ногах стала тише, взглянул на лежащую перед ним подшивку.

Сверху на первой и уже пожелтевшей странице крупными черными буквами было написано «ЗНАМЯ ТРУДА», правее стояла дата: Среда 4 января 1978 года.

«ЗНАМЯ ТРУДА».

Не «МОЙ КРАЙ», а «ЗНАМЯ ТРУДА».

Антон подумал, что над ним решили подшутить. Но под названием более мелким шрифтом значилось: Орган КПСС и районного совета народных депутатов Калининской области, г. Торопец.

Из этого следовало то, что газету не раз переименовывали.

«Что ж, ладно, – подумал Антон. – Всего двадцать четыре года, а все кажется настолько древним и не реальным».

Он прочел первый заголовок: «НОВОГОДНЕЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ СОВЕТСКОМУ НАРОДУ» .

«Советскому. Советскому! Черт, я здесь точно ничего не найду, – где-то внутри начали нарастать раздражение и злость. – Бытовая смерть, инфаркт, даже самоубийство – что из этого могло попасть на эти страницы в городе с населением в четырнадцать тысяч человек? А каково было население в 1978? Черт, да тогда шагу лишнего без разрешения сделать было нельзя. И что я здесь собираюсь найти?»

Но он все равно начал переворачивать страницы, пока не дошел до августовских номеров.

«Середина или конец августа? – попытался вспомнить он. – Когда тетя Таня забрала меня?»

Он перевернул страницы к следующему номеру, вышедшему в среду 9 августа. Потом добрался до среды 16-го. Пролистал вперед и остановился на статье с названием «Граждане, будьте осторожны с газом!» , и что-то внутри сжалось в маленький тяжелый комочек.

В понедельник 14 августа капитаном милиции Лариным Сергеем Петровичем были обнаружены тела гражданина Полевого Дмитрия Антоновича и гражданки Полевой Анастасии Владимировны, состоявших в браке.

Капитан милиции пришел к ним домой в связи с тем, что их сын, в результате несчастного случая попал в больницу, и обнаружил их лежащими на кухне. Как сообщил капитан милиции Ларин, в доме сильно пахло газом. Приехавшие фельдшера констатировали смерть, скорее всего от удушья и отравления газом. Капитан милиции Ларин отметил, что газовые конфорки небыли открыты, но газ по всей видимости выходил через плохое соединение шланга с плитой.

Связь с предыдущими смертями граждан в милиции отрицают. Они заявили, что сын Полевых Антон, которому исполнилось четырнадцать лет, жив и находится без сознания в хирургическом отделении нашего города, а дети погибших с начала этого месяца четырех семей, тоже были мертвы.

В милиции считают, что граждане Полевые погибли в результате своей халатности, не проверив вовремя газовую плиту. Что же касается несчастного случая с четырнадцатилетним Антоном, то здесь так же нет состава преступления.

Антон почувствовал, что вспотел еще больше. Промокшая рубашка прилипла к спине, и словно облитая ледяной водой, пробирала крупной дрожью его тело. На руках выступили мурашки, создавая впечатление копошащихся под кожей мелких жучков. В голове звенело, но Антон сразу отметил, что это не предвестники возможной потери сознания. Это был звон ошеломления, звон волнения, звон возбуждения.

Теперь он знал, как погибли его родители.

«Но почему тетя Таня никогда не говорила мне об этом? Почему умалчивала и никогда не касалась этой темы? Она вообще не желала говорить о том, что было до 16 августа 1978 года, когда она забрала меня из больницы в Торопце и увезла в Тверь (тогда еще Калинин). Почему?»

Смерть от отравления газом не казалась ему чем-то таким сверхординарным, чем-то неподобающим и жутким, о чем не следует говорить подростку.

Если только это не было как-то связанно с другими смертями, о которых упоминалось в этой статье. Однако, милиция в то время их не связывала. Да и какова причина их смертей?

…а дети погибших сначала этого месяца четырех семей, тоже были мертвы.

«Четыре семьи, включая детей, – с ужасом подумал Антон. – Это дело рук какого-то психопата? И почему смерть моих родителей могли связать с их смертями?»

Четыре.

Эта цифра осела в его сознании, покрывая все белым бархатистым пеплом. Словно навязчивая идея без определенных действий, без четкого понимания смысла.