Александр Васильев - Из тьмы

– Мы же переехали, – улыбаясь произнес он и взглянул на окно. – Больше никакого шума мегаполиса. Только тишина и спокойствие.

На мгновение к нему вернулось ощущение от сна, и улыбка сошла с его лица. Неприятное липкое чувство заполнило его грудь и кольнуло сердце.

Антон зажмурился и выдохнув все, что было в легких, подумал: «К черту сон. Прошлое должно оставаться в прошлом».

Он соскользнул с кровати и подойдя к столу, выглянул в окно.

Погода держалась пасмурная. Тяжелые свинцовые тучи полностью покрывали всю видимую из окна часть неба, предрекая еще до полудня новую порцию осадков. Ветер мерно качал кроны стоявшего в отдалении лесного массива. На дороге выступали зеркальные глади луж.

В комнате было прохладно, стояла сырость после ночного дождя.

Поежившись, Антон залез в дорожную сумку и выудил из нее серый махровый халат. Накинул его на себя и ощутил всю ту же сырость. Но он, по крайней мере, должен был начать греть раньше, чем дом.

И с этими мыслями, зевая, он вышел на кухню.

Дина сидела в столовой.

Стол уже был выдвинут из угла и накрыт чистой белоснежной скатертью, вокруг расставлены четыре стула.

– Вот, – сказала Дина, передвигая к противоположному концу стола тетрадный листок с обычным почтовым конвертом, – это было к холодильнику на магнит прилеплено.

– Что такое, у Смирнова закончились его белые конверты? – спросил Антон.

Он сел и взял в руки листок.

– Это не от него, – ответила Дина. – Кофе будешь?

– Конечно, хоть согреюсь, – с улыбкой произнес он и принялся читать письмо.

«Здравствуйте!

Полагаю, мы лично не знакомы. Впрочем, так ли уж это важно.

Прошло уже 24 года, как я здесь поселилась. Странные дела тогда творились в этом городе. И вот пришло время, когда я смогу покинуть этот дом. К слову сказать, я никогда и не ощущала его своим, он всегда был вашим по праву наследования.

Хочу, чтобы вы знали, что за это время мало что поменялось в вашем доме. Я ничего не перестраивала и не выкидывала.

Некоторые ваши личные вещи сложены в большой деревянный ящик в гараже. Правда, ключ от него я потеряла, но, думаю, вы найдете решение этой маленькой проблемы.

Были и другие вещи. И мне показалось очень странным, что вы их оставили. Полагаю, что для вас они будут достаточно ценны. И выкинуть такое я не могла. Я все аккуратно сложила в коробку. Ее вы найдете на чердаке.

Вот, пожалуй, и все, что следовало сказать.

Надеюсь, вы не найдете этот дом настолько увядшим, каким он может показаться с первого взгляда. Он ждал вас, находясь в полудреме. И теперь, когда вы вернулись, он задышит с новыми силами. Ведь дома всегда требуют много внимания, а я не могла дать ему того, что можете дать вы.

К тому же как писатель, вы найдете интересными здешние истории и легенды, которыми полон этот городок.

К слову сказать, что соседей у вас нет так же с 1978 года, так что никто не будет вам мешать. И вообще, эта улица довольно тихая.

Может, это, конечно, все связано со слухами.

Впрочем, это всего лишь слухи, не более.

P.S.: Сочувствую вашей утрате. И желаю всего наилучшего. Жизнь на этом не останавливается, и вы еще обретете новую семью.

Прощайте».

– Много написала, да? – сказала Дина, ставя горячую кружку с кофе на стол. – Достаточно-то было сказать, что то-то там, а то-то там. Странная она какая-то. Как и сам дом. Мне только интересно, а что в коробке.

– Даже не представляю, – Антон сложил листок и вложил его в конверт. – Я почти ничего не помню из своего детства. А после смерти родителей… – и снова пришла головная боль, но в этот раз он и не пытался что-либо вспомнить. Он прекрасно знал, что вся его жизнь в этом городе – это закрашенный черным лист. – Я помню только больницу, – он потер пальцами виски и сделал большой глоток обжигающего кофе. – За мной приехала тетя Таня и увезла в другой город. С ней я и прожил все оставшееся детство. И ни разу сюда не возвращался.

– Тогда, почему ты сейчас сюда вернулся? – ее голос показался Антону очень серьезным, взрослым и от того пугающим.

– Дина…

А что он мог сказать? Ностальгии он не испытывал. И до смерти жены ни разу не задумывался о том, чтобы посетить места своего детства. Просто в один момент ему эту идею подкинул Смирнов и он согласился.

Дина покачала головой и молча ушла в свою комнату, оставив его в одиночку разбираться со своими мыслями.

И он думал о том, что его никогда не посещала мысль вернуться сюда.

Когда-то он еще пытался вспомнить свое детство, своих родителей. Но это всегда приносило лишь головную боль, порой, настолько сильную, что он терял сознание, а из носа шла кровь.

Он всегда понимал, что так быть не должно. Но и к специалистам обращаться не желал. В итоге, он остановился на мысли, что всему виной была его детская травма, из-за которой он и оказался в той больнице.

«У тебя было сильное сотрясение», – рассказывала ему тетя, лишний раз не желая касаться этого вопроса.

А о смерти родителей говорила, что они погибли от удушья газом в доме.

Но последнему он никогда не верил. А все его попытки уточнить эту причину, заканчивались ее слезами и последующим молчанием с прострацией на несколько дней.

В итоге он сдался и просто забыл.

Кофе остыл, и последний глоток оказался противным.

Поморщившись, он взглянул в окно, выходившее во двор. Его внимание привлекла распахнутая дверь в дровяник. Неужели он забыл ее закрыть?

«Но может, ее распахнуло ветром, – подумал он, всматриваясь в серую полутьму проема, откуда выглядывал угол ящика. – А крючок тоже ветром открыло?»

Но последняя мысль показалась ему уже неинтересной.

Он осматривал двор, вновь и вновь возвращаясь взглядом к дверному порталу с ящиком.

«Что же там?» – но эта мысль принесла с собой то противное и липкое, что он почувствовал, пробудившись от уже забытого сна.

Неприятная дрожь пробежала по всему телу, заставив отвести взгляд от окна.

– Ладно, я до тебя еще доберусь, – проговорил он и отправился в свою спальню.

Одевшись, он распаковал свои вещи.

Поставил на стол компьютер и подключил его. Но в системном блоке не раздалось привычного шуршания вентиляторов, и монитор не загорелся.

– Черт, до сих пор света нет, – плюнул в сердцах Антон и продолжил разбирать коробки.

Он выложил папки с бумагами и разложил их по ящикам. Папку с надписью «НАРАБОТКИ» положил справа от монитора. Расставил на краю стола словари и справочники, так необходимые ему в работе. Старый и потрепанный уже словарь синонимов, доставшийся ему в качестве приза за лучшую новеллу в жанре «драма», по мнению сайта «Писатели», лег по правую руку. Этот словарь он считал самым ценным инструментом в своем деле, потому что часто грешил повторениями. Рядом с ним встала рамка с фотографией жены, черно-белая копия которой была на гранитной плите.