Майкл Роботэм - Пропавшая

В это время где-то в доме открывается дверь, и атмосфера резко меняется. Через главный холл мчится сэр Дуглас, крича Томасу, чтобы тот вызывал полицию. Видимо, дворецкий позвонил ему сразу после моего прихода.

Через мгновение Дуглас Карлайл появляется в дверях кухни с ружьем в руках. Его лицо горит ярым гневом праведника.

– Оставайтесь на месте! Не двигайтесь. Вы арестованы.

– Успокойтесь.

– Вы вторглись в мою частную собственность.

– Опусти ружье, папа, – просит Рэйчел.

Он тычет стволом в мою сторону.

– Держись от него подальше.

– Пожалуйста, опусти ружье.

Рэйчел смотрит на отца, как на сумасшедшего и делает шаг в его сторону. Это на мгновение отвлекает сэра Дугласа, и он не видит, как я преодолеваю разделяющее нас расстояние. Схватив ружье за ствол, я тяну пожилого джентльмена на себя, выворачиваю ему руки и укладываю на пол ударом под ребро. Потом виновато смотрю на Рэйчел. Я не хотел его бить.

Сэр Дуглас судорожно и глубоко дышит. Пытается заговорить, но это ему не сразу удается. Наконец он требует, чтобы я ушел. Я и так уже ухожу. За мной по пятам следует Рэйчел, умоляя, чтобы я объяснил ей все до конца.

– Зачем они это сделали? Зачем похитили Микки?

Я поворачиваюсь и грустно смотрю на нее:

– Не знаю. Спросите у своего отца.

Я не хочу вселять в нее ложные надежды. Я даже не уверен, что в моих словах есть смысл. В последнее время я слишком часто ошибался.

Покинув дом, я спускаюсь по ступенькам и иду по дорожке. Рэйчел смотрит мне вслед, стоя на крыльце.

– А как же Микки? – кричит она.

– Я не думаю, что Говард ее убил.

В первый момент она не понимает. Мне даже кажется, что она уже потеряла надежду, смирилась с потерей. Но тут она кидается ко мне. Я дал ей возможность выбирать между ненавистью, прощением и верой. Она хочет верить.

– Куда мы едем? – спрашивает Рэйчел.

– Увидите. Это недалеко.

Мы останавливаемся у коттеджа в Хэмпстеде. Ворота увиты декоративным плющом, аккуратно подстриженные розовые кусты тянутся вдоль дорожки. Быстро пробежав по ней под мелким дождем, мы прячемся под навес над крыльцом и ждем, когда откроют дверь.

Эсмеральда Бёрд, внушительная женщина, упакованная в юбку и кардиган, оставляет нас в гостиной и отправляется звать мужа. Мы пристраиваемся на краю дивана и оглядываем комнату, заполненную вязаными декоративными наволочками, кружевными салфеточками и фотографиями упитанных внуков. Вот так выглядели гостиные, пока люди не стали закупать в Скандинавии склады, набитые лакированной сосной.

Я познакомился с четой Бёрд три года назад, в ходе первого расследования. Они пенсионеры, из тех людей, что сокращают гласные, обращаясь к полицейским, и голос которых изменяется, когда они говорят по телефону.

Миссис Бёрд возвращается. Она изменила прическу, по-другому уложив волосы. И еще сменила кардиган и вставила в уши жемчужные сережки.

– Я сейчас заварю чай.

– Спасибо, не стоит беспокоиться.

Она как будто не слышит.

– И у меня есть пирог.

В поле зрения появляется Брайан Бёрд, медлительный монстр с совершенно лысой головой и сморщенным лицом, напоминающим мятый целлофан. Он подается вперед, опираясь на костыль, и тратит, кажется, целый час на то, чтобы усесться в кресло.

В полном молчании чай заваривается, разливается, помешивается и сластится. Передаются куски фруктового пирога.

– Вы помните, когда я приходил к вам в последний раз?

– Да. Это было связано с пропавшей девочкой – той, которую мы видели на платформе.

Рэйчел переводит взгляд с миссис Бёрд на меня и снова растерянно смотрит на пожилую даму.

– Именно. Вы тогда решили, что видели Микаэлу Карлайл. Это ее мама, Рэйчел.

Пара грустно улыбается ей.

– Я хочу, чтобы вы рассказали миссис Карлайл, что видели тем вечером.

– Да, конечно, – говорит миссис Бёрд. – Но я думаю, что, скорее всего, мы ошиблись. Тот ужасный человек отправился в тюрьму. Не могу вспомнить его имя. – Она смотрит на мужа, который отвечает ей пустым взглядом.

Рэйчел обретает голос:

– Расскажите мне, что вы видели.

– На платформе, да… погодите-ка. Это было… вечером в среду. Мы ходили на «Отверженных» [100] «Отверженные» – популярнейший французский мюзикл, созданный в 1978–1980 гг. композитором Клодом-Мишелем Шонбергом (р. 1944) и либреттистом Аленом Бублилем (р. 1941) по мотивам одноименного романа (1845–1862, опубл. 1862) Виктора Гюго. Сценическая премьера «Отверженных» состоялась в лондонском центре «Барбикан» 8 октября 1985 г. в театр «Куинс». Я сотню раз ходила на «Отверженных». Брайан некоторые спектакли пропустил, потому что ему делали операцию на сердце. Так ведь, Брайан?

Брайан кивает.

– Почему вы думаете, что это была Микки? – спрашиваю я.

– Тогда ее фотография была во всех газетах. Мы как раз спускались по эскалатору. А она слонялась внизу.

– Слонялась?

– Да. Она выглядела немного потерянной.

– Что на ней было надето?

– Дайте-ка подумать. Уже так много времени прошло, дорогие мои. Что я вам тогда сказала?

– Брюки и куртка, – подсказываю я.

– Ах да, хотя Брайан решил, что на ней были спортивные штаны, – знаете, те, что застегиваются внизу на молнию. И на ней точно был капюшон.

– И он был поднят?

– Да.

– Значит, вы не видели ее волос: они были длинными или короткими?

– Только челку.

– И какого она была цвета?

– Темно-русая.

– Как близко вы к ней подошли?

– Брайан не мог быстро идти из-за больных ног. Я его опередила. Мы были футах в десяти. Сначала я ее не узнала. Я только заметила, что она выглядит потерянной, но не успела сложить два и два. Я ей сказала: «Тебе помочь, милая? Ты потерялась?», но она убежала.

– Куда?

– По платформе. – Она указывает куда-то мимо плеча Рэйчел и кивает. Потом подается вперед с чашкой в одной руке, нащупывает другой блюдце и соединяет их.

– Кажется, я тогда говорил с вами об очках, вы помните?

Она машинально прикасается к переносице:

– Да.

– На вас их не было.

– Нет. Хотя обычно я их не забываю.

– У девочки были проколоты уши?

– Не помню. Она убежала слишком быстро.

– Но вы сказали, что у нее была щербинка в зубах и веснушки. И что-то было в руках. Это могло быть пляжное полотенце?

– О боже, не знаю. Я стояла недостаточно близко. На платформе были другие люди. Наверняка они ее видели.

– Мы их искали. Но никто не пришел.

– О господи! – почти стонет Рэйчел, и ее чашка стучит о блюдце – так сильно у бедняжки трясутся руки.

– У вас есть внуки, миссис Бёрд?

– О да, конечно. Шестеро.

– Сколько им лет?

– От восьми до восемнадцати.

– А девочка, которую вы видели на платформе, – ей было на вид столько же лет, сколько сейчас вашему младшему внуку?