Мария Макеева - Совсем другая история. Практика хаоса

В тот же момент беглец столкнулся с каким-то мужчиной, запнулся и чуть не упал. Тучный человек, он стал преградой. Бедро обожгло так, что потемнело в глазах.

«Чёрт! Только бы успеть! Давай, слабак, бегом! Давай!» – Подгонял сам себя.

Снова послышался выстрел. Буквально с расстояния в десять шагов. Перед ним от колонны откололся кусок и со звенящим стуком отлетел под ноги.

Пелена, укрывающая стрелявших, окончательно спала. Пальбу наконец услышали все остальные пассажиры. И как только раздался высокий голос: «Ты не уйдёшь снова, с-с-сукин сын!», началась неразбериха. Люди плотной волной хлынули из вагонов. Поезд застопорился.

Тем временем с противоположной стороны подошёл состав. Немедля беглец рванул к нему. Сознание сдавалось. Но собирая остатки сил (адреналин ещё действовал), он ввалился в вагон. Собрав остатки сил, он ввалился в вагон. Двери за ним захлопнулись. Преследователи опоздали всего на мгновение.

Как только он рухнул на свободное место в углу, тут же отключился. Очнулся от женского голоса, объявляющего станцию. Открыл помутневшие глаза.

«Чёртовы контроллеры! Времени на манёвры не осталось, мне нужен морфин, иначе не доберусь до машины».

Поэтому не стал медлить. Достал из заднего кармана небольшую одноразовую ампулу-шприц. После того, как всё было сделано, поднял глаза. Обвёл взглядом вагон. На него уставились изумлённые пассажиры. Он сфокусировался на парне. Тот нависал над ним, снимая всё на камеру смартфона. Это вывело беглеца из состояния оцепенения.

– Ты снимаешь, что ли? Чего уставился?! Убери свою хрень! – Он ощутил бешенство. – Стирай на хрен или я тебе телефон засуну в жопу! – последние слова прорычал парню прямо в лицо.

Парень отпрянул, телефон выпал из его рук. Беглец тут же наступил на гаджет – раздался треск стекла.

– Отвалили все от меня…

Парень испуганно попятился.

– Хорошо… – беглец сказал скорее сам себе, в никуда, чувствуя, как наркотик подействовал, позволил дышать спокойнее. Обвёл всех взглядом. Пассажиры какое-то время ошарашенно взирали в его сторону, затем вновь уткнулись в свои смартфоны.

«Что они там смотрят постоянно?! Они же здесь все полные психи».

Какое-то время он полулежал, восстанавливая дыхание. Думая только о том, что когда-то давно он ненавидел дурь, а сейчас подсел на неё из-за долбанной цели.

Поезд остановился. Беглец, хромая, вывалился из вагона. Поспешил к выходу из метро. Кровь стекала по ноге под джинсами, пачкая их бурыми пятнами. Он ковылял, оставляя за собой красные капли на гладких плитах. Безуспешно прикрывая рану ладонью, кое-как поднялся на поверхность. Остановился на выходе, чтобы отдышаться. Пересилил дурноту и темноту в глазах. Наркотик, как всегда, сработал, но нога ещё не слушалась. Ясность мыслей, впрочем, уже позволяла строить планы.

«Вернуться к машине. Связаться с рыжей. Времени так мало. Чёртов Энж…»

Рыжеволосая девушка должна помочь.

Её очередной день отпуска был весьма предсказуемым. Стереотипным. Повторяющимся. Как в «Дне Сурка» 3 3 День сурка (1993) – Groundhog Day. Американский художественный фильм, где главный герой переживал один и тот же день в течение длительного времени. . Он ничем не отличался от других таких же – зайти в кофейню. Выпить чёрный кофе. Минуя магазин с одеждой, где прохожим улыбались смешные манекены, завернуть в парк. Засесть с планшетом на скамейку под вязом, «потупить» в Интернете, почитать книгу, а вечером сходить в «киношку» или… снова почитать книгу.

Она перебрала в уме весь «разнообразный» набор возможностей, пока не остановилась на неопределённом – «А зачем мне всё это нужно?» . Отсортировала все варианты и теперь дошла до смысла всех этих дней; как только она поняла, что однообразие бесконечно, надежды отступили. Где-то в глубинах ее подсознания манипулятор опускался в ячейку за следующей порцией скуки – скуки, в которой находились самые простые варианты, столь же «интересные», как спортивные новости. Конечно, имелся ещё один вариант – встретиться с подругами в баре, но в последнее время ей было так лень забредать за границы зоны комфорта, что она свела общение с друзьями к минимуму – в мессенджеры.

А на завтра всё повторится по новой. Прогулка. Кофе. Книги. Фильмы. И автомат со скукой.

Каждый день план не менялся.

Ровно до сегодняшнего утра.

Виктория, не спеша направлялась от кофейни по знакомой улице к парку, удерживая стаканчик с горячим напитком. Она бы и с закрытыми глазами проделала этот путь, если б случилась такая нужда.

Было ещё так рано, но жара уже разморила, кофе обычно всегда бодрил, и хоть эндорфинов хватало лишь на полчаса, она обожала эту утреннюю церемонию. Отхлебнула в предвкушении, но напиток показался ей слишком пресным. Девушка списала всё на духоту, которая поднималась от нагретого асфальта, кружила голову и вызывала шум в ушах.

Идея закрыть глаза ей показалась забавной, и Виктория, уверенно пройдя с десяток шагов, внезапно споткнулась о камень, плеснув кофе на белую рубашку. Чертыхнулась.

«Чёрт. Рубашку на выкид, и в парк теперь идти нет смысла…»

День начинался паршиво, но при желании можно было найти даже плюс, ведь сегодня уже не походило на все предыдущие утра.

«Какая же у меня дико скучная жизнь, что кофейное пятно на рубашке – это событие дня».

Виктория в сердцах пнула гальку, как вдруг витрина маленького магазина перед её взором расплылась, все цвета побледнели, а пространство вокруг словно затянули в полиэтилен. И вместе с этим её наполнило тягучее чувство страха и отвращения. В одночасье магазины, дома и деревья приобрели самые уродливые формы из жутких ночных кошмаров или иллюстраций Мариуса Эшера. Манекены в витрине, казалось, уже не смеялись, а орали от ужаса. Их искажённые криком рты призывали бежать как можно быстрее. Ей стало так дико страшно, что ослабели все конечности. Виктория никогда не испытывала таких безотчётных панических атак.

Удар. Удар. Удар. Сердце барабанило в горле и висках. Прибивало её к тротуару. Она так хотела сбежать, но в замешательстве упустила момент. И, замирая от страха, поняла, что её окружили звуки. А кольцо пространства из «полиэтилена» сжималось вокруг и, как живое, вибрировало им в такт. Смерч из воющих голосов и колебаний воздуха.

Затем этот шум разрезал глухой, хриплый голос. Тот усиливался и отзывался в висках сердцебиением. Нечёткие ритмы поначалу сплетались в гласные (э-и-а-о-у-э), а затем она осознала, что звуки взывают к ней (В-и-к-т-о-р-и-я!).

Она без промедления обернулась, предполагая, что увидит хозяина голоса. Но за спиной никого не оказалось, мало того, редкие утренние прохожие вообще не обращали на неё внимания и, судя по всему, не замечали никаких отклонений.